Разгром авиации ркка в 1941 году. Железный кулак ркка. моторизованные и танковые дивизии. Мы наш, мы новый мир построим…

Еще в 1940 году советское руководство и Генеральный штаб, предвидя неизбежность войны с Германией разработало ряд военных планов 1940 г. - «Соображения об основах стратегического развертывания вооруженных сил Советского Союза». Результат размышлений Б.М. Шапошникова над новым профилем границы был отражен в документе, датированном 19 августа 1940 г. По его мнению, следовало построить планирование вокруг следующих тезисов: «Считая, что основной удар немцев будет направлен к северу от устья реки Сан, необходимо и главные силы Красной Армии иметь развернутыми к северу от Полесья. На Юге -- активной обороной должны быть прикрыты Западная Украина и Бессарабия и скована возможно большая часть германской армии. Основной задачей наших войск является -- нанесение поражения германским силам, сосредоточивающимся в Восточной Пруссии и в районе Варшавы: вспомогательным ударом нанести поражение группировке противника в районе Ивангород, Люблин, Грубешов, Томашев» Исаев А. В. От Дубно до Ростова. - М.: АСТ; Транзиткнига, 2004. с. 20.

Фактически основной идеей плана является воспроизведение действий русской армии 1914 г., штурм цитадели Восточной Пруссии ударами с северо-запада и в обход Мазурских озер Там же, с. 21. Но после смены руководства генштаба изменения претерпевают и советские военные планы. К.А. Мерецков к тому моменту уже имел печальный опыт штурма «линии Маннергейма» зимой 1939-1940 гг., и штурмовать более совершенные укрепления немцев в Восточной Пруссии посчитали неперспективными задачами. Центр тяжести советских военных планов стал смещаться на юг. Следующий вариант появляется 18 сентября 1940 г. Основные задачи войск обрисованы в нем такими словами: «Главные силы Красной Армии на Западе, в зависимости от обстановки, могут быть развернуты или к югу от Брест-Литовска с тем, чтобы мощным ударом в направлениях Люблин и Краков и далее на Бреслау (Братислав) в первый же этап войны отрезать Германию от Балканских стран, лишить ее важнейших экономических баз и решительно воздействовать на Балканские страны в вопросах участия их в войне; или к северу от Брест-Литовска с задачей нанести поражение главным силам германской армии в пределах Восточной Пруссии и овладеть последней. Окончательное решение на развертывание будет зависеть от той политической обстановки, которая сложится к началу войны, в условиях же мирного времени считаю необходимым иметь разработанными оба варианта». Всего в составе Юго-Западного фронта по «южному» варианту развертывания предполагалось иметь «70 стрелковых дивизий; 9 танковых дивизий; 4 мотострелковые дивизии; 1 кавалерийская дивизия; 5 танковых бригад; 81 полк авиации». В составе Западного и Северо-Западного соответственно «55 стрелковых дивизий; 7 танковых дивизий; 3 мотострелковые дивизии; 3 кавалерийские дивизии; 6 танковых бригад; 1 авиадесантная бригада; 59 полков авиации» Исаев А. В. От Дубно до Ростова. - М.: АСТ; Транзиткнига, 2004. с.22.

Таким образом, сентябре 1940 г. еще наблюдается дуализм, попытка составить два плана. Один вариант должен был развить идеи Б.М. Шапошникова, второй же придавал первой операции советских войск принципиально иную форму, смещая центр сосредоточения на территорию Украины. Но уже в 1941 году окончательно принимается план на идеях К. А. Мерецкова, смещающий центр основной концентрации войск на Украину. В «Соображениях об основах стратегического развертывания» от 15 мая 1941 г. форма операции в полосе Юго-Западного фронта не претерпела принципиальных изменений: «Юго-Западный фронт -- восемь армий, в составе 74 стрелковых, 28 танковых, 15 моторизованных и 5 кавалерийских дивизий, а всего 122 дивизии и 91 полк авиации, с ближайшими задачами: а) концентрическим ударом армий правого крыла фронта окружить и уничтожить основную группировку противника восточнее р. Вислы в районе Люблин; б) одновременно ударом с фронта Сенява, Перемышль, Лю-товиска разбить силы противника на Краковском и Сандомир-ско-Келецком направлениях и овладеть районами Краков, Катовице, Кельце, имея в виду в дальнейшем наступать из этого района в северном или северо-западном направлении для разгрома крупных сил северного крыла фронта противника и овладения территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии; в) прочно оборонять госграницу с Венгрией и Румынией и быть готовым к нанесению концентрических ударов против Румынии из районов Черновцы и Кишинев, с ближайшей целью разгромить северное крыло румынской армии и выйти на рубеж р. Молдова, Яссы».

Документ написан от руки А.М. Василевским, и в него внесена правка Г.К. Жуковым, который предполагал лишь усилить удар Юго-Западного фронта действиями фронта Западного с южного фаса белостокского выступа, сменив направление удара с Варшавы на Радом Исаев А. В. От Дубно до Ростова. - М.: АСТ; Транзиткнига, 2004. с.23-24.

Но, что бы реализовать эти планы на деле, нужно было провести так называемое мобилизационное развертывание. К примеру, по штату мирного времени в полевом управлении армии должно было состоять 268 человек, из них командно-начальствующего состава -- 225 человек. В случае развертывания по штату военного времени численность управленческого аппарата армии возрастала до 1530 человек, из них 550 командно-начальствующего состава К. Оганесян, Правда о Великой Отечественной войне. Красная Армия всех сильней! - М.: Яуза, Эксмо, 2008. с. 87. При объявлении мобилизации в течение нескольких дней дивизии из некомплектных превращались в полновесные армейские соединения. В течение 1-3 суток прибывали резервисты. Далее подразделения сколачивались, проводились батальонные и полковые учения, и готовое подразделение армии направлялось к фронту.

Такие же изменения претерпевали и механизмы вождения войск, армейские и корпусные управления, тылы, связь и т.п. Принцип был один и тот же: в мирное время необходимый для обучения минимум, в военное -- оптимальная для боевых действий оргструктура. Система эта была общей для различных государств, отличия не носили принципиального характера.

Если брать армию в целом, то согласно МП-41 (мобилизационному плану февраля 1941 г.) из 303 стрелковых, мотострелковых, танковых и моторизованных дивизий РККА 172 дивизии имели сроки полной готовности на 2-4-е сутки мобилизации, 60 дивизий -- на 4-5-е сутки, а остальные -- на 6-10-е сутки. Исаев А. В. От Дубно до Ростова. - М.: АСТ; Транзиткнига, 2004. с. 32

Перед руководством СССР стояла трудноразрешимая задача: выбор между эскалацией политического конфликта объявлением мобилизации или вступление в войну с неотмобилизованной армией. Объявление мобилизации, как показали события первой мировой войны, было равносильно объявлению войны.

Закладывались мероприятия по скрытой мобилизации и в советских планах развертывания войск: «Мобилизационным планом 1941 года предусматривается проведение мобилизации по двум вариантам:

а) первый вариант предусматривает проведение мобилизации отдельных военных округов, отдельных частей и соединений, устанавливаемых специальным решением Совета Народных Комиссаров Союза ССР -- скрытым порядком, в порядке Больших Учебных Сборов (БУС).В этом случае призыв военнообязанных запаса, а также поставка приписанного к частям автотранспорта и конского состава производятся персональными повестками, без объявления приказов НКО.

б) второй вариант предусматривает проведение общей мобилизации всех Вооруженных Сил Союза ССР или отдельных военных округов открытым порядком, т.е. когда мобилизация объявляется Указом Президиума Верховного Совета СССР.

Естественно, все эти механизмы были приведены в действие в 1941 г. В апреле -- мае 1941 г. Наркомат обороны и Генеральный штаб приняли решение провести скрытое отмобилизование военнообязанных запаса под прикрытием «Больших учебных сборов» (БУС). Всего на учебные сборы до объявления войны было призвано свыше 802 тыс. человек, что составляло 24% приписного личного состава по мобилизационному плану МП-41, что было явно недостаточно К. Оганесян, Правда о Великой Отечественной войне. Красная Армия всех сильней! - М.: Яуза, Эксмо, 2008. с. 264.

Это позволило усилить половину всех стрелковых дивизий РККА (99 из 198), расположенных в западных округах, или дивизий внутренних округов, предназначенных для переброски на запад. При этом состав стрелковых дивизий приграничных округов при штатной численности 14 483 человека был доведен: 21 дивизии - до 14 тыс. человек, 72 дивизий - до 12 тыс. человек и 6 стрелковых дивизий - до 11 тыс. человек. Для Юго-Западного фронта, насчитывавшего на 22 июня 1941 г. по списку 764 941 человек, «Большие учебные сборы» означали прибавку 142 105 человек. В Одесский военный округ, формировавший по мобилизации 9-ю армию, БУС добавили всего 51 094 человека при списочной численности войск округа 113 577 человек. Харьковский военный округ получил в рамках БУС 72 949 человек в дополнение численности войск округа 159 196 человек. Одновременно в рамках БУС из народного хозяйства в армию было поставлено 26 620 лошадей. Это небольшая цифра, учитывая, что по МП-41 «потребность в конском составе на укомплектование частей до штатов военного времени составляет -- 671 770 лошадей». Исаев А. В. От Дубно до Ростова. - М.: АСТ; Транзиткнига, 2004. с. 34 Но, объявления мобилизации вплоть до начала боевых действий 22 июня 1941 г. не последовало, тем самым были значительно снижены возможности укомплектования дивизий автомашинами, лошадьми и бойцами тыловых подразделений. Изъятие из экономики значительного количества транспортных средств было слишком заметным и масштабным мероприятием, чтобы скрыть его от посторонних глаз, а надежду на политическое разрешение конфликта советское руководство не теряло до самого момента вторжения германских войск.

Единственным примером немецкого способа начала войны, без периода сосредоточения и развертывания была Польша. Никакого периода вялых стычек на границе в процессе мобилизации и развертывания не было. Вермахт сразу начал операции всеми необходимыми силами, Польша, напротив, оказалась перед лицом вторжения с неотмобилизованной и недоразвернутой армией.

Начальник кафедры оперативного искусства Академии Генерального штаба Георгий Самойлович Иссерсон написал о войне в Польше: «При этом отбрасывается старая традиция, согласно которой нужно, прежде чем ударить, предупредить об этом. Война вообще не объявляется. Она просто начинается заранее развернутыми вооруженными силами. Мобилизация и сосредоточение относятся не к периоду после наступления состояния войны, как это было в 1914 году, а незаметно, постепенно проводятся задолго до этого» Исаев А. В. От Дубно до Ростова. - М.: АСТ; Транзиткнига, 2004. с. 43.

А.М. Василевский в интервью, данном в 1965 г. говорит следующее: «Исходя при разработке плана, казалось бы, из правильного положения, что современные войны не объявляются, а они просто начинаются уже изготовившимся к боевым действиям противником, что особенно характерно было продемонстрировано фашистским руководством Германии в первый период Второй мировой войны, соответствующих правильных выводов из этого положения для себя руководство нашими вооруженными силами и Генеральным штабом не сделало и никаких поправок в оперативный план в связи с этим не внесло. Наоборот, план по старинке предусматривал так называемый начальный период войны продолжительностью 15-20 дней от начала военных действий до вступления в дело основных войск страны, (выделил Луценко) на протяжении которого войска эшелонов прикрытия от приграничных военных округов, развернутых вдоль границ, своими боевыми действиями должны были прикрывать отмобилизование, сосредоточение и развертывание главных сил наших войск. При этом противная сторона, т.е. фашистская Германия с ее полностью отмобилизованной и уже воюющей армией, ставилась в отношении сроков, необходимых для ее сосредоточения и развертывания против нас, в те же условия, что и наши Вооруженные Силы» Там же, с. 44.

Но, во-первых, обойтись вообще без периода мобилизации и развертывания просто невозможно. Так или иначе, армия должна быть мобилизована, и ее соединения должны быть переброшены по железной дороге или пешим порядком к границе. При этом момент начала этих мероприятий может быть сдвинут в довоенный период. Мобилизация может быть произведена скрытно, за счет «Больших учебных сборов». Выдвижение войск также может начаться и началось в реальности до того, как одна из сторон начала военные действия. Во-вторых, момент, от которого начинается отсчет времени до первых ударов, выбирается все же не военным, а политическим руководством страны. Соответственно именно политическое руководство страны оценивает опасность или необходимость применения силы Исаев А. В. От Дубно до Ростова. - М.: АСТ; Транзиткнига, 2004. с. 46.

Так, генерал-лейтенант П.С. Кленов, начальник штаба Прибалтийского особого военного округа совещании высшего руководящего состава РККА в декабре 1940 г. сказал следующее: «Я просмотрел недавно книгу Иссерсона «Новые формы борьбы». Там даются поспешные выводы, базируясь на войне немцев с Польшей, что начального периода войны не будет, что война на сегодня разрешается просто -- вторжением готовых сил, как это было проделано немцами в Польше, развернувшими полтора миллиона людей. Я считаю подобный вывод преждевременным. Он может быть допущен для такого государства, как Польша, которая, зазнавшись, потеряла всякую бдительность и у которой не было никакой разведки того, что делалось у немцев в период многомесячного сосредоточения войск. Каждое уважающее себя государство, конечно, постарается этот начальный период использовать в своих собственных интересах для того, чтобы разведать, что делает противник, как он группируется, каковы его намерения, и помешать ему в этом» Там же, с. 44-45.

Руководители нашей страны, разумеется получали различные, часто противоположные разведданные. Соответственно предполагалось, что сосредоточение войск противника будет вскрыто разведкой и можно будет начать подготовительные мероприятия, которые в той или иной фазе перерастут в войну. При этом подготовительный период может отсутствовать, а может и благополучно остаться. Все зависит от момента официального начала конфликта. Приграничные инциденты могут перерасти в вооруженное столкновение на любой фазе мобилизации и развертывания. Кроме того, есть политические признаки назревающей войны, период дипломатических переговоров разной степени ультимативности и политической напряженности в отношениях. К примеру, Германия предъявляла политические требования к польскому правительству с 1938 г. Зондирование политической почвы в Финляндии было начато советским руководством тоже в 1938 г. За этим последовал почти годичный период переговоров на все более повышенных тонах, и только после этого загремели пушки. В 1941 г. всего этого не было. Никаких политических требований Германия к СССР не предъявляла, догадаться, что Третий рейх задумал вторгнуться в СССР во имя устрашения Англии, было затруднительно. Война с СССР, по мнению советского руководства (и это мнение оказалось правильным), была слишком масштабным и трудоемким мероприятием для решения такой вспомогательной задачи, как принуждение Англии к миру. Других же мотивов на первый взгляд не просматривалось. Более того, новинкой, примененной в отношении к СССР, было гробовое молчание дипломатических инстанций Германии. Исаев А. В. От Дубно до Ростова. - М.: АСТ; Транзиткнига, 2004. с. 46

Грабин в отличие от многих мемуаристов не выставлял себя провидцем, знавшем заранее о начале войны. Он, как и подавляющее большинство советских людей, чувствовал напряжение на западной границе, но нападение Германии стало для него неожиданностью. Василий Гаврилович писал:

«У меня оказался свободным целый день - воскресенье 22 июня. Погода выдалась на славу, тянуло за город. В Москву приехал я не один. Со мной была жена. Посоветовавшись, решили заехать в продовольственный магазин и махнуть куда-нибудь в лес, на речку, благо поезд на Ленинград отправлялся около полуночи. На ходу шофер включил радио. Едва подъехали к Столешникову переулку, где разрешалась стоянка легковых машин, из приемника послышались позывные.

Говорит Москва, говорит Москва... Слушайте важное сообщение... - с какой-то необычной интонацией объявил диктор.

“Что это такое важное, что обязательно надо передавать в воскресенье?” - подумал я.

И тут зазвучал взволнованный и несколько подавленный голос Молотова:

Граждане и гражданки Советского Союза! Советское правительство и его глава товарищ Сталин поручили мне сделать следующее заявление: сегодня, в четыре часа утра, без предъявления каких-либо претензий к Советскому Союзу, без объявления войны, германские войска напали на нашу страну, атаковали нашу границу...

Я велел шоферу ехать в Наркомат вооружения... Там было многолюдно. Удивительно, как все успели так быстро собраться! В длинном коридоре толпились, переговариваясь, начальники отделов. Я прошел в кабинет наркома. Там были и все его заместители.

Сам нарком, Д.Ф. Устинов, незадолго до этого дня назначенный на место смещенного с должности и арестованного Б.Л. Ванникова, бледный, полуодетый (он ночевал в кабинете после закончившейся глубокой ночью, как было принято в то время, работы), сидел за столом, закрыв лицо руками и растерянно повторял:

Что же делать? Что же теперь делать?

Все присутствующие молчали.

Это было очень тяжелое зрелище. Я подошел к нему и тронул за плечо:

Дмитрий Федорович, откройте сейф, там мобилизационные планы...

Когда планы были извлечены, все вместе начали составлять список пушек, производство которых следовало срочно восстановить или расширить. Этот список был оформлен как приказ Наркомата вооружения.

Пока мы работали, в кабинет наркома, как всегда с шумом, вошел Кулик. Все ждали, что скажет маршал. Обернувшись ко мне, он во всеуслышание объявил:

Ваши пушки громят немецкие танки. За неполный сегодняшний день подбили около шестисот танков. - Затем обратился к присутствующим: - Давайте больше пушек, пулеметов, винтовок и боеприпасов!..»*

Пушки Грабина действительно громили немецкие танки, но в целом положение Красной Армии было катастрофично.

Поражения РККА в 1941 г. до смерти Сталина объяснялись у нас исключительно внезапностью нападения. Со времени XX съезда КПСС стало модно во всем винить Сталина, Берия, Жданова. На самом деле ответственность за поражения в первую очередь несет руководство РККА. В Генштабе не были сделаны должные выводы из кампании на Западном фронте летом 1940 г. Квалификация офицеров и генералов в РККА была ниже, чем в вермахте, а уровень подготовки рядового состава явно несопоставим. Можно ли сравнить казаха или туркмена, едва-едва понимающего русский язык, с немецким парнем, окончившим среднюю школу и прошедшим военную и спортивную подготовку? Наши военные историки и так и сяк вертят данные по числу самолетов и танков в РККА и вермахте, но почему-то никто не приводит уровень грамотности личного состава этих армий. Каюсь, я этих данных и сам не нашел. Но, по данным Большой Советской Энциклопедии, с 1918 по 1941 г. в СССР среднее образование получили 3829 тыс. человек. Если не считать женщин, умерших и негодных к военной службе мужчин, то среди военнослужащих к 22 июня 1941 г. было не более 1,5 млн человек со средним образованием. Нельзя отрицать, что Советское правительство сделало очень многое. Так, в 1913 г. среди рядового состава русской армии было 1480 человек со средним образованием. А всего грамотных в армии было 604 тыс. человек, малограмотных - 302 тыс., а неграмотных - 353 тыс. человек. Так что качественный скачок в грамотности за первые двадцать лет советской власти налицо, но, увы, мы по-прежнему здорово отставали в этом плане от Германии.

МИНИСТЕРСТВО ОБРАЗОВАНИЯ И НАУКИ РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ

Федеральное государственное бюджетное образовательное учреждение

высшего профессионального образования

"Кубанский государственный университет"

(ФГБОУ ВПО "КубГУ")

ДИПЛОМНАЯ РАБОТА

ПРИЧИНЫ И ПОСЛЕДСТВИЯ ВОЕННЫХ КАТАСТРОФ КРАСНОЙ АРМИИ В 1941 ГОДУ

Работу выполнил А. П. Луценко

Группа "А", факультет истории, социологии и международных отношений,

специальность 030401 - История

Нормоконтроллер В. Н. Черкашина

Введение.

Трагедия Военно-Воздушных Сил Красной Армии.

1 Качественный и количественный состав ВВС воюющих сторон.

2 Уровень военной подготовки летного состава.

3 Боевые действия авиации противников первых дней войны.

Разгром танковых войск Красной Армии.

2 Снабжение и уровень подготовки личного состава

3 Военные действия и выводы из катастрофы танковых войск Красной Армии летом 1941 года.

Развертывание войск РККА и Вермахта в июне 1941 года. Причины разгрома РККА.

1 Планы и развертывание войск РККА.

2 Планирование боевых действий против СССР генштабом Германии.

Последствия военных катастроф РККА

1 Пограничное сражение 1941 года, разгром Западного фронта, последствия.

2 Потеря стратегической инициативы

Заключение.

Источники.

Литература и исследования.

Введение

июня 1941 года остается одной из самых значимых дат в истории нашей страны. В этот день войска гитлеровской Германии, без объявления войны, вторглись на территорию нашей страны на протяжении всей западной границы СССР. В первые месяцы войны Красная Армия потерпела ряд катастрофических поражений, позволивших Вермахту уже в октябре сорок первого года выйти на подступы к Москве. В свете довоенной пропаганды эти события стали полной и трагической неожиданностью не только для народа, но и для руководства Советского Союза.

Рационального объяснения этим событиям историки так и не нашли до сих пор. Огромная Красная Армия, десятилетиями восхваляемая официальной коммунистической пропагандой как «непобедимая», в течение нескольких месяцев терпела одно страшнейшее поражение за другим, пока не откатилась до Москвы. Германская армия захватила миллионы пленных, тысячи танков, орудий, самолетов, десятки тысяч тонн боеприпасов. Были оккупированы сотни тысяч квадратных километров территории, на которых до войны проживало 70 миллионов советских граждан. Как вообще такое стало возможным? За прошедшие с того памятного дня десятки лет сотни политиков, генералов, историков и публицистов выдвигали свои версии, иногда диаметрально противоположного характера, «объясняющие» причины этих поражений.

Объектом исследования данной работы является Красная Армия июня 1941года, ее качественный и количественный состав, вооружение на момент нападения гитлеровской Германии, а также готовность ее к войне.

Для того чтобы разобраться, каковы были причины разгрома РККА в 1941 году, попытаемся выяснить путем сравнения - чья же армия была сильнее.

Боеспособность, боевая мощь армии характеризуется многими составляющими, основными из которых являются:

) боевой и численный состав армии;

) количество и качество вооружения и боевой техники, находящейся на вооружении войск;

) наличие и качество организационных структур, обеспечивающих использование боевых возможностей армии в войне;

) качество командных кадров;

Кроме того, имеет большое значение наличие необходимого боевого опыта. А также, что еще более важно, степень осведомленности о состоянии сил противника, или, попросту говоря, эффективная военная разведка. Есть и другие факторы, но их, в рамках данной работы, охватить объективно невозможно. После выполнения указанных задач можно будет решить и главную задачу этой работы, сделать обоснованный вывод - почему события в 1941 году пошли именно так, а не иначе.

Территориально - географические рамки данной работы обширны и включают в себя весь западный театр военных действий.

Хронологические границы исследования включают в себя события с июня по октябрь 1941 года, периода самых огромных потерь Красной Армии.

Во времена советской эпохи официальная историография давала практически единственное объяснение катастрофам лета 1941года - неготовность Красной Армии и внезапность нападения войск противника. В постсоветский период появилось множество исторических работ и раннее неизвестных документов, опровергающих общепринятые причины поражений Красной Армии. Следует отметить, что в освещении и оценках войны часто присутствует подтасовка и подгонка фактов под определенные идеологические и политические конструкции. Если в советской историографии акцент делался на руководящей роли КПСС, авангардной роли коммунистов в борьбе против агрессоров, героизме и мужестве советского народа, то в последнее время во многих научных трудах и учебниках чрезмерно подчеркиваются промахи и просчеты политического и военного руководства СССР. Если судить по количеству вышедших и продолжающих выходить трудов по этой теме, а также по различной полярности выводов авторов, то актуальность этой темы, равно как и интерес к ней, только неуклонно возрастают.

На первый взгляд данная тема представляется исчерпывающе изученной, поскольку имеется огромное количество различных источников, таких как мемуары участников военных действий, воспоминания, документы, а также множество исследований, различных исторических трудов и литературы. Все источники и литературу можно разделить на две части - каждой из воюющих сторон. Отечественные источники, а особенно, литература, очень доступны и имеются в огромных количествах. Сначала остановимся на источниках. Некоторый интерес представляют военные мемуары, но события и факты трактуются авторами в выгодном им свете, так как мемуаристы это, в основном, бывшие военачальники и командиры, от которых, частично, зависел ход военных действий и они склонны перекладывать многие неудачи на других, не создавая объективной картины событий. Это же касается и мемуаров авторов из лагеря бывшего противника. Гораздо более интересными представляются воспоминания рядовых бойцов воюющих сторон. В них, зачастую, присутствуют сведения, которые обходят или искажают в официальных источниках. Дополняют картину различные документы военного периода - приказы, распоряжения, директивы. Другими, не менее важными источниками, являются различные справочники и исследования по военной технике и оснащению армий противоборствующих сторон. Причем работа с этими источниками, особенно с исследованиями военной техники, очень трудоемка и требует внимательности, так как одни и те же данные могут представляться однобоко, опять же в выгодной авторам позиции.

Для данной работы выбрано несколько различных источников и научных трудов. Причем мемуары, как правило, всегда сгруппированы по родам войск, что вполне закономерно. Поэтому и в данной работе источники и литература тоже распределены сообразно родам войск, так как это является наиболее целесообразным.

Обзор источников и литературы логично начать с посвященных Военно-Воздушным силам, так как именно авиация Красной Армии, по общепринятым фактам, понесла тяжелейшие потери в первый день войны, что во многом предопределило разрастание военной катастрофы для всех родов войск Красной Армии.

Из отечественных источников ценный материал по состоянию и действиям авиации Красной Армии в начальный период войны дают мемуары участника войны, летчика-истребителя Лашкевича А. И. - «В воздушных боях. Балтийское небо». Это откровенный рассказ о боевой работе советских истребителей в небе Балтики, о схватках с финской и немецкой авиацией. В своих воспоминаниях летчик дает ценную информацию о предвоенной подготовке ВВС, о состоянии и качестве материальной части советской авиации, причем идущей вразрез с общепринятой догмой о превосходстве германской авиации над устаревшей материальной частью наших Военно-Воздушных Сил.

Также весьма интересными являются мемуары комдива 303-й истребительной авиадивизии, генерал-майора авиации Захарова Георгия Нефедовича, ветерана испанской войны, с первых минут Великой Отечественной принявшего самое непосредственное участие в боевых действиях советской истребительной авиации. Его книга «Я - истребитель» подробно освещает всю катастрофу советской авиации в первые дни войны. Многие факты, такие как уровень подготовки и материальное оснащение советских ВВС, изложенные в ней, опровергают принятую официальную версию о неготовности советских летчиков к войне и недостаточной обученности летного состава.

Много ценных сведений о начальном периоде войны дает книга А. Драбкина «Я дрался на истребителе. Принявшие первый удар». Работа представляет собой воспоминания летчиков истребителей, причем без идеологической окраски и с оценочных позиций. На рассвете 22 июня 1941года одними из первых, кто дал бой асам люфтваффе, были летчики-истребители. Воспоминания летчиков очень хорошо восстанавливают картину первых дней войны, а также катастрофу, постигшую советские ВВС. Некоторые из них успели сделать свои первые боевые вылеты, кто-то прибежал на аэродром, чтобы найти на нем свой разбитый самолет. За первыми ударами последовало хаотическое отступление, переформировка и путь на фронт, где их ждали бои с превосходящими по численности истребителями и бомбардировщиками, штурмовки наступающего противника, сопровождение ударных самолетов. В этих боях первых месяцев войны практически полностью был выбит кадровый состав ВВС с предвоенной подготовкой, но те немногие, кто выжил, составили костяк истребительной авиации ВВС. В этой книге они рассказывают, как, приобретя опыт, перевооружившись, овладев современными самолетами, смогли переломить ситуацию в воздухе над фронтами Великой Отечественной войны. В книге так же приводятся приказы и распоряжения командования советских ВВС июня 1941года.

Из исторических исследований огромный интерес представляет монография-исследование М. Солонина «На мирно спящих аэродромах... 22 июня 1941 года». Была ли советская авиация разгромлена в самом начале войны? Что скрывается за докладами об «абсолютном господстве в воздухе» немецкой авиации? Эти и многие другие вопросы автор разбирает одновременно с позиций авиационного инженера и скрупулезного историка-исследователя. Но даже эта работа не лишена многих недостатков. Автор, поставив «во главу угла» своей книги идею о катастрофичности перебазирования советской истребительной авиации в первые дни войны, обходит или однобоко трактует последовательность и, как следствие, эффективность ударов немецких люфтваффе в первый день войны. Однако эта работа дает обширнейшие сведения о тактико-технических особенностях боевых самолетов противоборствующих сторон, опровергая техническое несовершенство советской авиации и доказывая в ходе исследования организационное могущество советской авиации в целом, которое выразилось в постоянно растущем, несмотря на потери, количестве боевых самолетов.

Много информации для анализа предоставляет и монография М. Маслова «Истребитель И-16». Используя архивные данные, автор подробно рассказывает о самом массовом истребителе советских ВВС на 22июня 1941 года - истребителе конструктора Поликарпова И-16. Автор опровергает общепринятую теорию о неспособности этих истребителей на равных воевать с немецкой авиацией. Несмотря на внезапность нападения и большие потери на земле, пилоты этих самолетов оказали наиболее жесткое противодействие немецкой авиации уже в первый день летней катастрофы.

Из иностранных источников некоторый интерес представляют мемуары аса люфтваффе Ганса Ульриха Руделя - «Пилот "Штуки». Рудель - один из лучших летчиков-штурмовиков, совершил 2530 боевых вылетов, больше чем любой другой пилот в мире, единственный в Третьем Рейхе кавалер Рыцарского Железного Креста с дубовыми листьями, мечами и бриллиантами в золоте. Историку всегда интересны взгляды участников войны чужой, враждебной идеологии. И хотя в мемуарах Руделя слишком много его собственных, субъективных, оценок происходящего, в них все же присутствуют интереснейшие факты боевых действий начального периода войны и степени подготовки немецких летчиков.

Так же очень весомым трудом по военным действиям авиации является книга немецкого генерала Вальтера Швабедиссена - «Сталинские соколы: Анализ действий советской авиации в 1941-1945 гг.». Она представляет собой аналитическое исследование состояния и действий советской авиации в годы германо-советской войны. Книга основана на большом фактическом материале, собранном разведкой Люфтваффе, а также обобщает мнения пилотов - участников боев. Автор показал реальное положение дел в ВВС РККА накануне войны и в ее ходе. Он проанализировал действия всех видов советской авиации в разные периоды войны, дал оценку летному и командному составу, тактике и стратегии, авиационной технике и другим компонентам ВВС. Автор являлся прямым участником боевых действий. В начале войны генерал-майор Вальтер Швабедиссен командовал корпусом зенитной артиллерии, 2-й истребительной авиадивизией 12-го авиационного корпуса, позднее стал командующим немецких войск в Нидерландах. В конце 1944 г. Швабедиссен возглавил кадровое управление ВВС Венгрии и руководил им до конца войны. Но, как и в случае с отечественными, идеологизированными, работами, книга немецкого генерала носит, во многом, предвзятый характер по отношению к советской авиации. Работа В. Швабедиссена изобилует взаимоисключающими утверждениями - как в силу ее недостаточной отредактированности, так и благодаря частой подмене анализа механическим сложением противоположных оценок. Объявив, например, что «русская штурмовая авиация в полном объеме продемонстрировала, каких вершин она могла достичь к этому времени», немецкий генерал тут же констатирует, что «неопытность и отсутствие должного количества обученных экипажей не позволили штурмовикам продемонстрировать весь свой потенциал».

Интерес для историка представляет и сборник «Люфтваффе: рабочая высота 4000 метров», под авторством Каюса Беккера, сына пилота истребителя. Сборник содержит воспоминания очевидцев и участников войны, описание военных действий различных подразделений люфтваффе. Но, как и все источники такого рода, содержит явный перекос в сторону успешности действий немецкой авиации.

Следующая группа источников и литературы посвящена главной ударной силе наземных войск - танковым войскам.

Некоторые данные по объему и качеству выпущенной к 1941-му году военной техники и боеприпасов взяты мной из работы «Оружие победы», под редакцией В.Н. Новикова. В этом труде очень хорошо представлены количество и качество военной техники, поставленной в РККА к лету 1941-го года, опровергается её недостаток.

Для рассматриваемого периода наиболее содержательной и значимой представляется монография М. Свирина «Броневой щит Сталина. История советского танка 1937 - 1943». Автор, широко используя архивную базу и документы тех лет, рассказывает, как родились те самые танки, ставшие символом прошедшей войны, раскрывает причины массовых танковых катастроф 1941 года, доказывая неизбежность танковых поражений Красной Армии летом 1941 года.

Богатый материал по танковым сражениям начального периода войны предоставляет труд коллектива авторов, военно-исторический очерк «Советские танковые войска 1941-1945». В работе подробно освещены трагические и неудачные сражения лета 1941 года, но не приводится подробная численность и состав танковых войск Красной Армии, нет анализа сложившемуся в этих войсках положению на июнь 1941 года, что в какой то мере создает незавершенность этой работы.

Из иностранных источников интересна работа бывшего командующего 3-й танковой группой немецких войск на советско-германском фронте Германа Гота «Танковые операции». Книга написана на основе некоторых архивных материалов и личных воспоминаний автора. Большая часть книги посвящена описанию подготовки гитлеровского командования к нападению на Советский Союз и военных действий на Восточном фронте во время летне-осенней кампании 1941 года. Обобщая опыт использования танковых соединений в минувшей войне, автор излагает свои взгляды на применение танковых соединений, но, в то же время, оправдывает некоторые неудачи немецких войск исключительно бездорожьем и погодными условиями, а не сопротивлением Красной Армии, что, в принципе, понятно. Многие мемуаристы склонны ответственность, за неудачный исход сражений, перекладывать на любые факторы кроме своих ошибок и упорства противника.

Не менее интересен, с позиций историка, и дневник начальника германского Генерального штаба Ф. Гальдера. В нем дается общая, но ежедневная хроника боевых действий сторон, приводятся и оценки руководства Красной Армии. Но данный источник предоставляет лишь общие факты, причем, в предвзятом отношении к ним автора.

В данной работе так же использованы и исследования различных историков, разносторонне оценивающих состояние и боеготовность противоборствующих армий.

Из работ, посвященных трагическому началу Великой Отечественной войны, особняком выделяется исследование Оганесяна К. «Правда о Великой Отечественной войне. Красная Армия всех сильней!» Работа очень содержательна, информативна и, что очень важно, не отягощена ни советской, ни прозападной идеологией. Автор, независимо от политических взглядов, объективно исследует причины разгрома Красной Армии летом 1941 года и делает отличные от других, но весомые и обоснованные выводы.

В историческом труде А. Широкорада «Гений советской артиллерии» исследованы не только научная работа конструктора артиллерии В. Грабина, но и проведен анализ стоявших на вооружении артсистем как РККА, так и Вермахта, что дополняет общую картину оснащенности и боевой эффективности армий.

Большой интерес для изучения причин поражений РККА, а так же анализа последствий разгрома представляют собой работы А. В. Исаева: исследование "Котлы 41го" и труд "От Дубно до Ростова", в которых автор подробно разбирает сложившуюся в 1941 году обстановку на западной границе СССР и последовавшие затем сражения двух армий. В своих работах автор использовал немецкие документы, мемуары и исследования, а так же ряд рассекреченных боевых документов и работ, раннее помеченных грифом "только для служебного пользования".

Представляется, что в рамках данной работы этого количества источников и литературы будет достаточно для авторского анализа и, в какой то мере, решения поставленной задачи.

1. Трагедия Военно-Воздушных Сил Красной Армии

1 Качественный и количественный состав ВВС воюющих сторон

Советская историография традиционно объясняет неудачи ВВС Красной Армии первого периода войны внезапностью нападения, атакой 66 приграничных аэродромов и, как следствие потерю к полудню 22 июня 1200 самолетов (из них 800 на земле), а также устарелостью истребительного парка ВВС и малым количеством истребителей новых типов, добавляя, что новые самолеты не были, как следует освоены. Почему именно истребители важны в определении обороноспособности страны? Прежде всего потому, что истребитель - это тип боевого самолета, который предназначен для противоборства в воздушном пространстве, именно эти самолеты обеспечивают прикрытие наземных войск от ударов вражеской авиации, истребители обеспечивают прикрытие других ударных самолетов при выполнении ими боевых задач - штурмовиков и бомбардировщиков, которые воздействуют непосредственно на войска противника.

Рассмотрим вначале количественный состав истребительной авиации воюющих сторон. На вооружении советских ВВС к началу войны в составе пяти западных округов, не считая авиации флота и без авиации 6-го корпуса ПВО, находилось 903 самолета МиГ-3 новейшей конструкции (163 самолета в Ленинградском Военном Округе, 139самолетов в Прибалтийском Особом Военном Округе, 237самолетов в Западном Особом Военном Округе, 185самолетов в Киевском Особом Военном Округе и 179самолетов в Одесском Военном Округе). Кроме истребителей МиГ-3 в западных округах стояло на вооружении 102 новейших истребителя Як-1 (20 самолетов в 158-м Истребительном Авиаполке Ленинградского Военного Округа, 20 самолетов в 123-м Истребительном Авиаполке Западного Особого Военного Округа, 56 самолетов в 20-м Истребительном Авиаполке и 6 самолетов в 91-м Истребительном Авиаполке Киевского Особого Военного Округа).

Немецкое командование к 22 июня 1941 года сосредоточило на западной границе СССР 920 истребителей Bf-109 конструкции В.Мессершмитта (из них 420 самолетов серии Е и 500 самолетов новейшей серии F). К числу истребителей относят и 90 двухмоторных многоцелевых Bf-110. Таким образом, число только новейших советских истребителей было практически равно всем немецким истребителям, сосредоточенным на границе СССР.

Но все же основным самолетом истребительной авиации советских ВВС и авиации флота оставался наиболее освоенный и уже снятый с производства истребитель И-16. К началу войны на ТВД находилось (включая авиацию ВМФ) порядка 2000 И-16. Все они имели различные модификации, от «тип 10№ до «тип 29». Принимая во внимание тот факт, что в 1939-1941 г.г. было выпущено 2427 И-16 с мощными моторами М-62\М-63 (тип 17, 27, 28, с пушечным вооружением и тип 18, 24, 29 с пулеметным вооружением), можно предположить, что именно эти типы самолетов составляли большинство. Кроме того, три десятка истребительных авиаполков были вооружены безусловно устаревшими технически «Чайками» (И-153). Самолетов И-153 было не менее 1500 единиц. По состоянию на 22 июня 1941 года ВВС Западных приграничных округов насчитывали 4226 самолетов истребителей. Истребителей И-16 всех типов вдоль линии границы насчитывалось 1635 в исправном, боеготовом состоянии. Судя по этим официальным цифрам Министерства Обороны СССР, И-16 составляли 26% от других типов истребителей.

Приведенные данные позволяют сделать заключение, что И-16 являлись основными истребителями всех Военно-Воздушных Сил Советского Союза. Тот немаловажный факт, что истребители И-16 были прекрасно освоены в воинских частях, в отличие от новых машин ЯК, ЛАГГ, МИГ, делал И-16 в случае начала боевых действий главной защитой страны.

Но все советские историки единодушно относят истребитель И-16 к устаревшим, не способным на равных с противником вести воздушный бой, ссылаясь на то, что данный самолет снят с производства и имел меньшую, чем истребители противника, максимальную скорость. Но истребитель не гоночный самолет, да и воздушные бои не ведутся на максимальных скоростях, так как скорость, на которой самолет наиболее быстро и четко выполняет пилотажные фигуры (так называемая боевая скорость) гораздо ниже максимальной. Так, испытания немецкого истребителя Bf-109E-3, на июнь 1941 года составлявшего почти 50 процентов всех немецких истребителей (420 единиц из 980), в НИИ ВВС показали, что немецкий истребитель проявляет достаточную маневренность и управляемость только на скоростях до 350 км/ч, а высокую эффективность элеронов - только на скоростях до 280 - 300 км/ч. Советский же «устаревший» И-16 имел максимальную скорость от 467 до 490 км/ч, а благодаря отличной энерговооруженности (малый вес и мощный мотор) и почти равную с максимальной боевую скорость. Живучесть в бою (устойчивость к повреждениям) советского И-16 была гораздо выше. Мотор воздушного охлаждения, которому не страшны даже пробоины в цилиндрах, протектированные фибровые топливные баки, не дающие, в отличие от металлических, зазубрин мешающих протектору затягивать пробоины и феноменальная маневренность делали И-16 опасным противником для немецких самолетов. Не даром этот самолет еще с Испании получил у немецких летчиков прозвище «рата» - крыса. Немецкий истребитель Bf-109 имел мотор водяного охлаждения (как и советские Як-1 и МиГ-3), которому любая пробоина в радиаторе или в водяной рубашке грозила аварией.

Но еще лучше о качестве «устаревших» И-16 говорят летчики, воевавшие на них в 41м году: «На максимальной скорости в маневренном бою редко кто летает, точнее, редко у кого получается. И-16 в принципе легко и быстро делал до 500 км/час, «Е» летал быстрее, но ненамного, в бою разницы в их скорости практически не ощущалось. Динамика разгона у И-16 была потрясающей, особенно с М-63. Это его второе уникальное качество после горизонтальной маневренности. По динамике он превосходил все тогдашние отечественные истребители, даже новых типов» (воспоминания летчика-истребителя Голодникова Н. Г.)

Таким образом, реально немецкая истребительная авиация была гораздо слабее советской, если принимать только техническую сторону этого вопроса. Что и показал первый, хотя и трагический в целом, день войны. Уже в 3:30 утра И-16 33-го ИАП Западного ОВО базирующиеся в Пружанах сбивают над Брестом первый немецкий самолет. Спустя примерно час на землю падают еще пять вражеских машин атакующих аэродром этого полка. В Прибалтийском военном округе при подобных обстоятельствах И-16 21-го ИАП уничтожили 9 немцев, столько же побед у 15-го ИАП и 7 сбитых у 10-го ИАП. В Одесском военном округе 55-й ИАП, базирующийся в Бельцах к концу дня имел 10 побед, 67-й ИАП в Белграде имел побед еще больше - 15. Вообще первый день войны был для немецких ВВС не столь уж простым - в этот день они потеряли 300 самолетов. 22 июня 1941 г. немецкие асы встретились с советскими летчиками. Первый день войны стал не самым удачным для советских ВВС. И, тем не менее, уже 22 июня навсегда закончилась биография командира истребительной эскадры JG-27 Шельманна - ветерана испанской и всех последующих кампаний. В тот же день был сбит еще один опытнейший ас люфтваффе - командир истребительной группы II/JG-53 Бретнунц (Bretnunz) (от полученных ранений он скончался через четыре дня). В сбитом над Прибалтикой штабном Ju-88 из состава штаба бомбардировочной эскадры KG-77 был тяжело ранен полковник Рейтхель (Reithl). В тот же первый день войны ранен командир бомбардировочной группы I/KG-3 Хейнце (Heinze), на следующий день сбиты советскими истребителями командир группы пикировщиков I/StG-2 Хичхольм, командир истребительной группы II/JG-51 Фезо, (два последних остались живы и были найдены наступающими немецкими войсками) Так, майор Гюнтер Ралль пишет, что перед началом боевых действий сведения о советской истребительной авиации были очень смутными, а данные о типах и численности самолетов отсутствовали вовсе. Поэтому столкновение с советскими истребителями, имевшими огромное численное преимущество, явилось неприятным сюрпризом для люфтваффе.

Таким образом, истребительная авиация Красной Армии оказалась достойным противником люфтваффе, а разгром первых дней войны был обусловлен не ее слабостью и устарелостью конструкций самолетов, а совершенно другими причинами, которые будут показаны в конце главы.

Но главной ударной силой авиации являются бомбардировщики. Именно эти самолеты предназначены для боевого воздействия на наземные войска противника. Именно бомбардировщики уничтожают и коммуникации противника, нарушают взаимодействие войск, мешают снабжению необходимыми материалами, нарушают подвоз боеприпасов, вносят в войска противника деморализацию, разрушают транспортные узлы. Поэтому в советских ВВС главной задачей истребителей была борьба с вражескими бомбардировщиками и обеспечение действий своих ударных самолетов.

На вооружении группировки люфтваффе на Восточном фронте состояло 520 новейших бомбардировщиков фирмы Юнкерс Ju-88, 300 бомбардировщиков Не-111, 130 устаревших Do-17, около 300 пикирующих Ju-87 и 100 истребителей-бомбардировщиков Bf-110 (в двух авиагруппах SKG). Всего ударная группировка люфтваффе насчитывала около 1300 боеготовых самолетов. В составе группировки советской авиации (с учетом Дальнебомбардировочной авиации и авиации ВМФ) числилось 1300 дальних бомбардировщиков ДБ-3ф, 1750 устаревших, но боеспособных СБ, 195 легких Су-2, 50 легких Як-2/4, 205 новейших скоростных Пе-2 и 140 новейших Ар-2. Итого около 3500 боеготовых ударных самолетов. Превосходство в бомбардировщиках было почти троекратным, что и подтвердилось в первые дни войны: «в 4.30 нас подняли по тревоге. - Как, что? Около 5 часов дают задание: бомбить немцев, форсирующих реку Неман в районе Тильзита». Оперативная сводка штаба Прибалтийского военного округа №03, подписанная в 22.00 23 июня, сообщает, что «военно-воздушные силы в течение дня вели борьбу с авиацией противника, действовали по аэродромам Инстербург, Кёнигсберг, Приэкуле, Мемель, Тильзит». Причем, советская авиация действовала дерзко и агрессивно.

1.2 Уровень военной подготовки летного состава

боевой красный армия война

Многие советские военачальники, а за ними и историки объясняют причины разгрома авиации недостаточным уровнем подготовки летчиков, малым налетом учебных часов. Но при внимательном рассмотрении источников эта версия представляется сомнительной. «Небо над аэродромом дрожало от гула моторов. Казалось, гул этот не успевал стихать с вечера. Кроме трех полков И-16 и полка «Чаек» в дивизии, которой мне доверили командовать, было немало учебных самолетов, самолетов связи - всего свыше трехсот машин. И все это гудело, взлетало, стреляло, садилось с утра до вечера каждый день» - так вспоминает Г.Н. Захаров предвоенные будни в своей книге «Я - истребитель».

О большом количестве полетов и учебных стрельб сообщает и летчик-истребитель Голодников Николай Герасимович в своих воспоминаниях: « То, что не умели стрелять по воздушным целям, то это неправда. У нас в училище стреляли достаточно много. Стреляли по конусам. У моего выпуска по воздушным целям было стрельб 15 и где-то 20-25 - по наземным целям. Правда, надо сказать, что перед самой войной, в году 41-м, был выпуск летчиков, которые стреляли немного, где-то у них было стрельб 5 - по воздушным целям (тем же конусам) и стрельб 5 по наземным целям. Но этот «ускоренный курс» состоял из летчиков, имеющих довольно хорошую летную подготовку, в основном из бывших инструкторов аэроклубов. Их не учили, их переучивали, поэтому им срок обучения и подсократили».

1.3 Боевые действия авиации противников первых дней войны. Выводы

Несмотря на то, что люфтваффе пыталось первыми ударами уничтожить советскую авиацию, этого не случилось по нескольким причинам. Во-первых, потому, что даже удар по 66 приграничным аэродромам эту задачу не мог решить в принципе: всего на 116 авиаполков ВВС приграничных военных округов имелось 477 аэродромов (95 постоянных и 382 оперативных). Во-вторых, потому, что советские летчики оказали стойкое сопротивление противнику. «4 июля 163-й полк сбил 21 вражеский самолет. Такое количество боевых машин нам не всегда удавалось сбивать даже всей дивизией во вторую половину войны, когда с теми же «юнкерсами» и «мессершмиттами» мы воевали уже не на «Чайках» и «ишаках», а на «Лавочкиных» и «яках». В небе было черно от фашистских самолетов, и, какую бы задачу мы ни ставили летчикам, все, по существу, сводилось к одному: сбивать!» - вспоминал Захаров Г.Н.

Из 250 тыс. самолетовылетов, выполненных советской авиацией за первые 3 мес. войны, 47% осуществлялись по танковых и моторизованным колоннам противника, войскам врага на поле боя. 250 тысяч самолетовылетов за три месяца совершила «разгромленная» авиация!

Причем, если проследить закономерность разгрома советской авиации летом 1941 года, то можно увидеть, что наибольшие потери в самолетах она понесла в местах наибольшего продвижения наземных войск врага, так как недостаток руководства и всеобщий хаос массового отката войск Красной Армии заставлял летчиков попросту бросать исправные самолеты на аэродромах, не имея топлива и заправщиков. «В один из последних дней июня группа самолетов полка нанесла мощный бомбовый удар по танковым частям фашистских войск в районе Гродно. Одновременно вторая группа, в которую входил и мой экипаж, бомбила аэродром, захваченный немцами вместе с нашей техникой. Было тяжело бомбить стоящие вокруг летного поля свои самолеты, особенно СБ. Это были очень легкие, маневренные и надежные машины…»

Например, в Одесском военном округе, при устойчивом положении фронта в первый месяц войны и авиация несла минимальные потери. Как только фронт был прорван на большую глубину и возникла угроза окружения, почти вся авиация Одесского военного округа была потеряна, опять таки не от воздействия вражеской авиации, а благодаря захвату аэродромов вражескими войсками и потери управления. Или, к примеру, летчики 13-го Истребительного авиаполка, расположенного на полуострове Ханко, Балтийского моря, постоянно подвергаясь обстрелам финской артиллерии, воевали на «устаревших» И-16 до начала 1943 года, успешно выполняя все боевые задачи. 13 ИАП затем был переименован в 4-й Гвардейский истребительный авиаполк и перевооружен на более современные Ла-5.

Вывод, который следует из этой главы следующий: авиация Западного театра военных действий не была уничтожена в результате ударов по аэродромам первых дней войны и дала достойный отпор немецким люфтваффе. Немецкая авиация не имела ни качественного, ни, тем более, количественного превосходства. Катастрофа советской авиации обусловлена лишь успешными действиями наземных войск немецкой армии, глубокими стратегическими прорывами в первые же дни войны и невозможностью организованного отступления. Большая часть самолетов была потеряна не в результате бомбовых ударов и воздушных боев, а брошена на аэродромах в результате потери управления войсками руководством Красной Армии. «Однако необходимо обратить внимание на один факт, которому немецкое командование не придало тогда должного значения: при данных обстоятельствах советские потери в живой силе были значительно меньше, чем потери техники. Это частично объясняет тот факт, что русским удалось быстро восстановить боевую мощь своих ВВС».

Потери летного состава Красной Армии были минимальны, что и позволило быстро восстановить советские ВВС, уже к 1942 году сровнявшиеся вновь количественно с люфтваффе. Так, к примеру, Горьковский авиазавод мог производить до 14 самолетов в сутки.

Подготовка же летного состава занимала гораздо больше времени, требовала так же и огромных организационных издержек, в связи с которыми уже через год войны в люфтваффе стал остро ощущаться недостаток обученного летного состава.

2. Разгром танковых войск Красной Армии

1 Количественный и качественный состав танковых войск Красной Армии и Вермахта

В советской историографии традиционно численность танков в Красной Армии указывается без учета танков снятых с производства, но еще стоящих на вооружении.

Практически все военные историки Великой Отечественной Войны, подсчитывая танковый парк РККА к лету 1941 года, оперировали лишь 1861 танком новых типов, из которых в Западных округах находилось 1475 единиц, что по сравнению с немецкими (весь танковый парк Вермахта составлял 5164танка и 952 танка Чехословакии) оставляло значительное преимущество за врагом. Остальные танки РККА традиционно сбрасывались со счетов аргументом «также много устаревших легких танков и танков, исчерпавших свой моторесурс» Но в постперестроечное время выяснилось, что в РККА к началу войны на вооружении состояло примерно 22600 единиц танков. Причем считается, что в капитальном ремонте нуждалось 29% танков, в среднем ремонте нуждалось 44% танков старых образцов. Исправные машины составляли не более 27% от общего количества, откуда делался вывод, что число боеготовых машин составляло по РККА 6200 танков, из них в Западных округах 3800 единиц из 14200 танков. Таким образом, в настоящее время многие прозападные историки (И. Дроговоз, В.Бешанов) сделали вывод, что танковые войска превосходили Вермахт подавляюще, (тем более что тактико-технические данные устаревших советских танков превосходили или были равны всем, даже новейшим немецким танкам), а летний разгром Красной Армии связан исключительно с бездарностью советского командования. Но при внимательном анализе состояния танковых войск РККА следует совершенно противоположный вывод, о чем и будет сказано в заключительной части главы.

2.2 Снабжение и уровень подготовки личного состава

В оценке числа танков в первую очередь играет роль такой критерий как «боеспособность». Это общепринятый факт. Военный историк М.Свирин вывел четкое определение этого понятия: «боеспособным считается исправный, заправленный горючим и укомплектованный боеприпасами и ЗИП, имеющий обученный экипаж, прошедший слаживание в составе подразделения танк, который готов приступить в составе танкового подразделения к выполнению любой боевой задачи». Опираясь на это определение, автор указывает на основе архивных данных и прямых бесед с ветеранами, что личный состав не мог даже освоить должным образом новую материальную часть, а отработка взаимодействия танков в подразделениях вообще не производилась. Положение с новыми машинами (Т-34, КВ-1, КВ-2) усложнялось и тем, что прежние танки (Т-26, Т-28, Т-35, Т-37, Т-38 и Т-40) снабжались горюче-смазочными материалами для карбюраторных двигателей, использовали выстрелы калибра 45мм, а новые танки с дизельными двигателями использовали совершенно другие топливо и масла, другие (76,2мм выстрелы повышенной баллистики) боеприпасы и с весны 1941 года наладить снабжение было практически невозможно.

Большую негативную роль сыграл приказ февраля 1941года о формировании 20 механизированных корпусов. Этот процесс шел за счет расформирования всех прежде сколоченных и обученных танковых бригад и отдельных танковых батальонов. Они растворились в массе новых формирований и вновь стать боеготовыми соединениями могли лишь значительно позднее, ввиду отсутствия занятий по взаимодействию. Новые мехкорпуса были громоздкими и трудноуправляемыми, совершенно не было отлажено снабжение новых соединений. Причем для укомплектования мехкорпусов требовалось около 20 000 танкистов-офицеров, тогда как в наличие на январь 1941 года имелось лишь 6000 человек. Общая укомплектованность мехкорпусов командно-начальствующим составом к лету 1941года составляла в разных соединениях от 22 до 40%. Командиры же и личный состав, пришедшие из стрелковых и кавалерийских частей и соединений, не имели никакого практического опыта по боевому использованию бронетанковых войск (выделил Луценко). К примеру, 30 мая 1941 года командование 8-го мехкорпуса в очередной раз обратилось к командованию округа с просьбой о спешном выделении необходимого количества дизельного топлива и практических снарядов для проведения плановых боевых занятий по слаживанию танковых взводов и рот.(выделено Луценко) Занятия по слаживанию - это как раз те самые занятия, в ходе которых разрозненные танки превращаются в подразделения, а подразделения учатся взаимодействовать в составе частей.

Только слаженности к лету 1941 года не было абсолютно, ведь танковые войска РККА только что родились заново. Одновременная реорганизация всех бронетанковых войск остро потребовала большое количество обученного личного состава, боевой техники, вооружения, транспорта и других материальных средств, удовлетворить потребности, в которых наша промышленность и экономика в целом могли не раннее, чем за пять лет.

Таким образом, в составе РККА боеспособными в полном смысле было не более 20-22% всех исправных танков, составляющих по количеству в западных округах примерно 3800 единиц или, в конкретных цифрах, около 800 - 850 танков, (по степени укомплектованности офицерскими кадрами и обученности), но и все они вкупе никак не могли противостоять на равных панцерваффе, сосредоточившим летом 1941 года на границе до 3500 полностью укомплектованных и боеготовых танков. Предотвратить катастрофу лета 1941 года было невозможно.

2.3 Военные действия и выводы из катастрофы танковых войск РККА

Военные действия танковых войск Вермахта начались успешно и немецкие войска сразу же захватили инициативу. «Боевые порядки противника в тактическом отношении не были приспособлены к обороне; Его войска в пограничной полосе были разбросаны на обширной территории и привязаны к районам своего расквартирования. Охрана самой границы была в общем слабой. Тактическая внезапность привела к тому, что сопротивление противника в пограничной зоне оказалось слабым и неорганизованным, в результате чего нам всюду легко удалось захватить мосты через водные преграды и прорвать пограничную полосу укреплений на всю глубину (укрепления полевого типа)» - вспоминал начальник Генерального штаба Сухопутных войск Вермахта Ф. Гальдер.

Командование РККА с самого начала военных действий потеряло управление многими армейскими частями и не владело сложившейся обстановкой. Это привело к нелепым и заведомо неправильным приказам о контрударах вместо планомерного выхода из-под удара с целью организации обороны и задержки противника.

«Без сомнения, на стороне противника имели место случаи тактического отхода, хотя и беспорядочного. Признаков же оперативного отхода нет и следа. Вполне вероятно, что возможность организации такого отхода была просто исключена. Ряд командных инстанций противника, как, например, в Белостоке (штаб 10-й армии), полностью не знал обстановки, и поэтому на ряде участков фронта почти отсутствовало руководство действиями войск со стороны высших штабов» - так оценивал Ф. Гальдер управление войсками РККА в начале войны.

Это же подтверждают и авторы исторического очерка «Советские танковые войска 1941-1945»: Танковые дивизии (23-я и 28-я) 12-го механизированного корпуса генерала Н. М. Шестопалова должны были атаковать противника из района северо-западнее Шяуляя в южном направлении, а соединения 3-го механизированного корпуса под командованием генерала А. В. Куркина - из района Кедайпяя в западном направлении. Подготовка контрудара проводилась в ограниченные сроки, поспешно, при крайне скудных сведениях о противнике; должное взаимодействие между соединениями организовать не удалось, боевые задачи до войск доводились с большим опозданием, так как связь была весьма неустойчивой.

Организовать контрудар в масштабах мехкорпуса и нескольких дивизий за сутки было просто авантюрой руководства, что и подтвердилось тут же: «Контрудар начался 23 июня. Выступив из района сосредоточения, 28-я танковая дивизия полковника И. Д. Черняховского к 10 часам вышла на рубеж развертывания (50 км юго-западнее Шяуляя), однако сразу перейти в наступление она не смогла, так как почти все горючее было израсходовано. До 15 часов дивизия вынуждена была стоять на этом рубеже и ждать машины с горюче-смазочными материалами. Во время выдвижения части дивизии четыре раза подвергались ударам авиации противника и понесли потери». На второй уже день войны сказались все недостатки в снабжении, что стало массовым явлением.

Но, тем не менее, бойцы Красной Армии сражались героически даже в условиях окружений и полной неразберихи в руководстве, что подтверждают и немецкие источники: «Сведения с фронта подтверждают, что русские всюду сражаются до последнего человека». Более того в этих, тяжелейших условиях, танковые войска РККА, неся огромнейшие потери, все же наносили чувствительные удары по врагу. Наступление 8-го механизированного корпуса, начавшееся 27 июня, развивалось успешно. Особенно энергично действовала 34-я танковая дивизия под командованием полковника И. В. Васильева. Решительными атаками танкисты нанесли серьезный урон частям 16-й танковой дивизии противника. Продвинувшись на 30 - 35 км, соединения корпуса вышли к Дубно и оказались в тылу 3-го моторизованного корпуса врага, который вынужден был приостановить наступление на восток и провести перегруппировку сил. Это был крупный успех 8-го мехкорпуса, достигнутый героическими и дерзкими действиями личного состава танковых частей, умело использовавшего высокие боевые качества КВ и Т-34. Действия 8-го механизированного корпуса вызвали большое беспокойство фашистского командования. Но, как ни пыталось командование РККА выправить положение на фронтах, войска Вермахта отлично скоординированными действиями нейтрализовали частичные успехи Красной Армии, достигнутые за счет огромных потерь в живой силе и технике. «На правом фланге 1-й танковой группы 8-й русский танковый корпус глубоко вклинился в наше расположение и зашел в тыл 11-й танковой дивизии. Это вклинение противника, очевидно, вызвало большой беспорядок в нашем тылу в районе между Бродами и Дубно. Противник угрожает Дубно с юго-запада, что при учете больших запасов вооружения и имущества в Дубно крайне нежелательно» - записал Ф. Гальдер в своем дневнике об ударе 8-го мехкорпуса РККА. Подвергшись ударам авиации и не имея связи с другими корпусами, соединения 8-го механизированного корпуса вынуждены были закрепиться на достигнутом рубеже и отражать атаки немецко-фашистских войск.

«От одной заботы, которая волновала ОКХ перед войной, немецкое командование было освобождено: противник не помышлял о том, как бы ему уйти «в бескрайние русские просторы». Своими контратаками он останавливал наше наступление, упорным сопротивлением препятствовал охвату или сражался до последнего. Решающее сражение до сих пор так и не произошло. Правда, группе армий «Центр» удалось провести одно из тех сражений на уничтожение, которые нечасто встречались в истории войн. Не менее двадцати дивизий противника были окружены нашими войсками в районе Белостока, Новогрудка. Благодаря победе в сражении под Белостоком и Минском вся группа армий «Центр» получила полную свободу оперативного маневра» - так оценивал действия войск РККА командующий 3-й танковой группой немецких войск на советско-германском фронте Герман Гот. Именно поспешность в нанесении контрударов, их грубейшая ошибочность, отказ от оперативного отступления и сыграли роковую роль в разгроме западного фронта. «Соединения 14-го механизированного корпуса были рассредоточены в большом районе. 22-я танковая дивизия генерала В. П. Пуганова, располагавшаяся до 22 июня восточнее Бреста, в непосредственной близости от государственной границы, в первые часы войны понесла большие потери от ударов авиации противника и вынуждена была отходить в восточном направлении. Другие соединения корпуса находились в районах дислокации на значительном удалении от государственной границы. Условия вступления в бой соединений 14-го механизированного корпуса были чрезвычайно тяжелыми. Контрудар не получился. В целом попытка командования 3-й и 4-й армий осуществить контрудары силами своих вторых эшелонов - 11-м и 14-м механизированными корпусами и восстановить положение на государственной границе закончилась неудачей. К вечеру 22 июня обозначилась угроза глубокого охвата танковыми соединениями противника обоих флангов войск Западного фронта». - так поспешно отданные приказы о контрударах привели к разгрому танковых войск РККА. Вследствие огромных потерь материальной части и по причине невозможности управления столь крупными соединениями, танковые войска РККА были вновь реорганизованы. Но эта реорганизация дала возможность руководству Красной Армии научиться взаимодействию соединений. В июле - августе 1941 г. корпуса, а затем и танковые дивизии были расформированы. Высвободившаяся боевая техника и вооружение были переданы во вновь создаваемые отдельные танковые бригады и батальоны.

Таким образом, можно сделать следующие выводы к главе: основной, наиболее важной причиной катастрофы танковых войск стало поспешное формирование в феврале 1941 года танковых корпусов, вследствие чего не было отработано управление столь громоздкими соединениями, отсутствовало налаженное снабжение в таких гигантских масштабах, не было отработано взаимодействие между танковыми соединениями, что обесценивало их мощь и превращало контрудары корпусов в беспорядочные серии атак на хорошо организованные боевые порядки немецких войск. Это приводило к огромным потерям и не могло ни в коей мере остановить наступление противника. Кроме того, отсутствие должного снабжения приводило к потерям материальной части и без воздействия противника, так как большинство танков было брошено по причине поломок и из-за недостатка горюче-смазочных материалов.

Следствием разгрома танковых войск стал и всеобщий разгром РККА на всем фронте, так как бронетанковые войска являлись основной ударной силой армий и, при соответствующем обеспечении личным составом и пехотным прикрытием являлись «непреодолимой силой» во второй мировой войне.

3. Развертывание войск РККА и Вермахта в июне 1941 года. Причины разгрома РККА

1 Планы и развертывание войск РККА

Еще в 1940 году советское руководство и Генеральный штаб, предвидя неизбежность войны с Германией разработало ряд военных планов 1940 г. - «Соображения об основах стратегического развертывания вооруженных сил Советского Союза». Результат размышлений Б.М. Шапошникова над новым профилем границы был отражен в документе, датированном 19 августа 1940 г. По его мнению, следовало построить планирование вокруг следующих тезисов: «Считая, что основной удар немцев будет направлен к северу от устья реки Сан, необходимо и главные силы Красной Армии иметь развернутыми к северу от Полесья. На Юге - активной обороной должны быть прикрыты Западная Украина и Бессарабия и скована возможно большая часть германской армии. Основной задачей наших войск является - нанесение поражения германским силам, сосредоточивающимся в Восточной Пруссии и в районе Варшавы: вспомогательным ударом нанести поражение группировке противника в районе Ивангород, Люблин, Грубешов, Томашев».

Фактически основной идеей плана является воспроизведение действий русской армии 1914 г., штурм цитадели Восточной Пруссии ударами с северо-запада и в обход Мазурских озер. Но после смены руководства генштаба изменения претерпевают и советские военные планы. К.А. Мерецков к тому моменту уже имел печальный опыт штурма «линии Маннергейма» зимой 1939-1940 гг., и штурмовать более совершенные укрепления немцев в Восточной Пруссии посчитали неперспективными задачами. Центр тяжести советских военных планов стал смещаться на юг. Следующий вариант появляется 18 сентября 1940 г. Основные задачи войск обрисованы в нем такими словами: «Главные силы Красной Армии на Западе, в зависимости от обстановки, могут быть развернуты или к югу от Брест-Литовска с тем, чтобы мощным ударом в направлениях Люблин и Краков и далее на Бреслау (Братислав) в первый же этап войны отрезать Германию от Балканских стран, лишить ее важнейших экономических баз и решительно воздействовать на Балканские страны в вопросах участия их в войне; или к северу от Брест-Литовска с задачей нанести поражение главным силам германской армии в пределах Восточной Пруссии и овладеть последней. Окончательное решение на развертывание будет зависеть от той политической обстановки, которая сложится к началу войны, в условиях же мирного времени считаю необходимым иметь разработанными оба варианта». Всего в составе Юго-Западного фронта по «южному» варианту развертывания предполагалось иметь «70 стрелковых дивизий; 9 танковых дивизий; 4 мотострелковые дивизии; 1 кавалерийская дивизия; 5 танковых бригад; 81 полк авиации». В составе Западного и Северо-Западного соответственно «55 стрелковых дивизий; 7 танковых дивизий; 3 мотострелковые дивизии; 3 кавалерийские дивизии; 6 танковых бригад; 1 авиадесантная бригада; 59 полков авиации».

Таким образом, сентябре 1940 г. еще наблюдается дуализм, попытка составить два плана. Один вариант должен был развить идеи Б.М. Шапошникова, второй же придавал первой операции советских войск принципиально иную форму, смещая центр сосредоточения на территорию Украины. Но уже в 1941 году окончательно принимается план на идеях К. А. Мерецкова, смещающий центр основной концентрации войск на Украину. В «Соображениях об основах стратегического развертывания» от 15 мая 1941 г. форма операции в полосе Юго-Западного фронта не претерпела принципиальных изменений: «Юго-Западный фронт - восемь армий, в составе 74 стрелковых, 28 танковых, 15 моторизованных и 5 кавалерийских дивизий, а всего 122 дивизии и 91 полк авиации, с ближайшими задачами: а) концентрическим ударом армий правого крыла фронта окружить и уничтожить основную группировку противника восточнее р. Вислы в районе Люблин; б) одновременно ударом с фронта Сенява, Перемышль, Лю-товиска разбить силы противника на Краковском и Сандомир-ско-Келецком направлениях и овладеть районами Краков, Катовице, Кельце, имея в виду в дальнейшем наступать из этого района в северном или северо-западном направлении для разгрома крупных сил северного крыла фронта противника и овладения территорией бывшей Польши и Восточной Пруссии; в) прочно оборонять госграницу с Венгрией и Румынией и быть готовым к нанесению концентрических ударов против Румынии из районов Черновцы и Кишинев, с ближайшей целью разгромить северное крыло румынской армии и выйти на рубеж р. Молдова, Яссы».

Но, что бы реализовать эти планы на деле, нужно было провести так называемое мобилизационное развертывание. К примеру, по штату мирного времени в полевом управлении армии должно было состоять 268 человек, из них командно-начальствующего состава - 225 человек. В случае развертывания по штату военного времени численность управленческого аппарата армии возрастала до 1530 человек, из них 550 командно-начальствующего состава. При объявлении мобилизации в течение нескольких дней дивизии из некомплектных превращались в полновесные армейские соединения. В течение 1-3 суток прибывали резервисты. Далее подразделения сколачивались, проводились батальонные и полковые учения, и готовое подразделение армии направлялось к фронту.

Такие же изменения претерпевали и механизмы вождения войск, армейские и корпусные управления, тылы, связь и т.п. Принцип был один и тот же: в мирное время необходимый для обучения минимум, в военное - оптимальная для боевых действий оргструктура. Система эта была общей для различных государств, отличия не носили принципиального характера.

Если брать армию в целом, то согласно МП-41 (мобилизационному плану февраля 1941 г.) из 303 стрелковых, мотострелковых, танковых и моторизованных дивизий РККА 172 дивизии имели сроки полной готовности на 2-4-е сутки мобилизации, 60 дивизий - на 4-5-е сутки, а остальные - на 6-10-е сутки.

а) первый вариант предусматривает проведение мобилизации отдельных военных округов, отдельных частей и соединений, устанавливаемых специальным решением Совета Народных Комиссаров Союза ССР - скрытым порядком, в порядке Больших Учебных Сборов (БУС).В этом случае призыв военнообязанных запаса, а также поставка приписанного к частям автотранспорта и конского состава производятся персональными повестками, без объявления приказов НКО.

Естественно, все эти механизмы были приведены в действие в 1941 г. В апреле - мае 1941 г. Наркомат обороны и Генеральный штаб приняли решение провести скрытое отмобилизование военнообязанных запаса под прикрытием «Больших учебных сборов» (БУС). Всего на учебные сборы до объявления войны было призвано свыше 802 тыс. человек, что составляло 24% приписного личного состава по мобилизационному плану МП-41, что было явно недостаточно.

Это позволило усилить половину всех стрелковых дивизий РККА (99 из 198), расположенных в западных округах, или дивизий внутренних округов, предназначенных для переброски на запад. При этом состав стрелковых дивизий приграничных округов при штатной численности 14 483 человека был доведен: 21 дивизии - до 14 тыс. человек, 72 дивизий - до 12 тыс. человек и 6 стрелковых дивизий - до 11 тыс. человек. Для Юго-Западного фронта, насчитывавшего на 22 июня 1941 г. по списку 764 941 человек, «Большие учебные сборы» означали прибавку 142 105 человек. В Одесский военный округ, формировавший по мобилизации 9-ю армию, БУС добавили всего 51 094 человека при списочной численности войск округа 113 577 человек. Харьковский военный округ получил в рамках БУС 72 949 человек в дополнение численности войск округа 159 196 человек. Одновременно в рамках БУС из народного хозяйства в армию было поставлено 26 620 лошадей. Это небольшая цифра, учитывая, что по МП-41 «потребность в конском составе на укомплектование частей до штатов военного времени составляет - 671 770 лошадей». Но, объявления мобилизации вплоть до начала боевых действий 22 июня 1941 г. не последовало, тем самым были значительно снижены возможности укомплектования дивизий автомашинами, лошадьми и бойцами тыловых подразделений. Изъятие из экономики значительного количества транспортных средств было слишком заметным и масштабным мероприятием, чтобы скрыть его от посторонних глаз, а надежду на политическое разрешение конфликта советское руководство не теряло до самого момента вторжения германских войск.

Так, генерал-лейтенант П.С. Кленов, начальник штаба Прибалтийского особого военного округа совещании высшего руководящего состава РККА в декабре 1940 г. сказал следующее: «Я просмотрел недавно книгу Иссерсона «Новые формы борьбы». Там даются поспешные выводы, базируясь на войне немцев с Польшей, что начального периода войны не будет, что война на сегодня разрешается просто - вторжением готовых сил, как это было проделано немцами в Польше, развернувшими полтора миллиона людей. Я считаю подобный вывод преждевременным. Он может быть допущен для такого государства, как Польша, которая, зазнавшись, потеряла всякую бдительность и у которой не было никакой разведки того, что делалось у немцев в период многомесячного сосредоточения войск. Каждое уважающее себя государство, конечно, постарается этот начальный период использовать в своих собственных интересах для того, чтобы разведать, что делает противник, как он группируется, каковы его намерения, и помешать ему в этом».

3.2 Планирование боевых действий против СССР генштабом Германии

В сентябре 1940 г. Гальдер поручил разработку плана войны против СССР еще одному видному военачальнику Третьего рейха, генерал-майору Фридриху Паулюсу, только что назначенному первым оберквартирмейстером Генерального штаба. Именно его разработки в конечном итоге и легли в основу плана «Барбаросса». Первые соображения были доложены Гальдеру 17 сентября, затем под руководством Паулюса был проведен ряд игр на картах, уточнивших детали. План получил название «Отто». Главный удар предполагалось нанести севернее Припятских болот ввиду благоприятных дорожных условий и возможности прямого наступления на Москву и в Прибалтику. К восьмому дню операции предполагалось достичь районов между Днестром и Бугом, городов Могилева-Подольского, Львова, Барановичей и Каунаса.

На двадцатые сутки войны «немецкой армии удастся после тяжелых пограничных сражений в Западной Украине, в Белоруссии и в балтийских государствах захватить территорию и достигнуть рубежа: Днепр до района южнее Киева, Мозырь, Рогачев, Орша, Витебск, Великие Луки, южнее Пскова, южнее Пярну и тем самым выйти на линию, которая может стать исходным рубежом для наступления в направлении Москвы». Не позднее сорокового дня войны планировалось осуществить операцию против Москвы, с охватом советских войск западнее Брянска и Вязьмы. Командование сухопутных сил считало, что в сражении под Москвой будут разбиты последние резервы Красной Армии, которые советское командование выставит для обороны столицы, и война закончится до наступления осени. Несмотря на то что разработки Ф. Паулюса не были закончены (часть штабных игр планировалось провести в середине декабря 1940 г.), план был 5 декабря 1940 г. доложен Гальдером Гитлеру.

Запись в дневнике Гальдера от 5 декабря 1940 года свидетельствует о степени уверенности и разработке заблаговременого плана боевых действий: "Опыт прежних военных кампаний показывает, что наступление должно начинаться в соответствующий благоприятный момент. Выбор благоприятного времени зависит не только от погоды, но и от соотношения сил сторон, вооружения и т.д. Русские уступают нам в вооружении в той же мере, что и французы. Русские располагают небольшим количеством современных полевых артиллерийских батарей. Все остальное - модернизированная старая материальная часть; наш танк T-III с 50-мм пушкой (весной их будет 1500 шт.), как нам представляется, явно превосходит русский танк. Основная масса русских танков имеет плохую броню. Русский человек - неполноценен. Армия не имеет настоящих командиров. Смогли ли они за последнее время серьезно внедрить правильные принципы военного руководства в армии, более чем сомнительно. Начатая реорганизация русской армии к весне еще не сделает ее лучше. Весной мы будем иметь явное превосходство в командном составе, материальной части, войсках. У русских все это будет, несомненно, более низкого качества. Если по такой армии нанести мощный удар, ее разгром неминуем. Ведя наступление против русской армии, не следует теснить ее перед собой, так как это опасно. С самого начала наше наступление должно быть таким, чтобы раздробить русскую армию на отдельные группы и задушить их в «мешках». Группировка наших войск в исходном положении должна быть такой, чтобы они смогли осуществить широкие охватывающие операции. Если русские понесут поражения в результате ряда наших ударов, то начиная с определенного момента, как это было в Польше, из строя выйдут транспорт, связь и тому подобное и наступит полная дезорганизация".

После некоторых согласований, 21 декабря директива была утверждена. Гитлер дал ей название «Барбаросса». Общий замысел операции был сформулирован так: «Основные силы русских сухопутных войск, находящиеся в западной России, должны быть уничтожены в смелых операциях посредством глубокого, быстрого выдвижения танковых клиньев. Отступление боеспособных войск противника на широкие просторы русской территории должно быть предотвращено» (Директива № 21 Верховного командования вермахта).

Выводы: Армии и генштабу Германии не требовалось проводить мобилизацию армии, так как Вермахт был уже мобилизован для войны с Польшей. Оставалось лишь разработать план удара по СССР и пополнить войска техникой, что при наличии уже мобилизованной живой силы представляло собой более простую задачу, так как армия оставалась полностью боеспособной.

В РККА СССР все обстояло с точностью наоборот: массы новой и старой техники при подавляющей нехватке личного состава и, особенно, командных кадров, что представляло собой неразрешимую проблему в течение минимум одного-двух лет. Начальную фазу сосредоточения вермахта руководство пропустило под прикрытием версии о вторжении в Англию, а в июне 1941 г. начало советского развертывания уже запоздало. Отмобилизованный и развернутый вермахт нанес удар по неотмобилизованной и недоразвернутои армии очередного объекта «блицкрига». Тем самым все советское военное планирование потеряло смысл. Планы могли быть оборонительными, наступательными, это в условиях недоразвернутои армии уже не имело значения. Политическая изоляция СССР и враждебное отношение стран Запада позволили немецкой армии разгромить РККА летом 1941 года.

4. Последствия военных катастроф РККА

1 Сражения 1941 года, разгром Западного фронта, последствия

Начав боевые действия по хорошо разработанной схеме, немецкие войска сразу же оказались в выгоднейшем положении ввиду свободной концентрации войск на нужных для ударов направлениях.

Советский Западный Особый военный округ <#"justify">4.2 Потеря стратегической инициативы

К августу 1941 г. СССР утратил большую часть того, что было тяжёлым трудом всей страны создано до войны. Три наступающие немецкие группы армий преодолели обе линии укреплений - и новейшую «линию Молотова», и построенную в 30-х «линию Сталина» - почти на всём их протяжении. По свидетельству Вильгельма Кейтеля, «Гитлер же в конце июля считал, что разбита не только полевая Красная армия, но и сама военная мощь [СССР] подорвана настолько, что никакое её восстановление, ввиду невероятных потерь в технике, уже не сможет спасти Россию от уничтожения».

Более того, РККА фактически лишилась как класса самостоятельных механизированных соединений масштаба танковой дивизии. Механизированные корпуса были расформированы. Вместо танковых дивизий начали формироваться танковые бригады, представлявшие собой организационные структуры непосредственной поддержки пехоты. Это означало принципиальную разницу в возможностях ведения операций РККА и вермахтом. Немецкая армия обладала инструментом для развития прорыва в глубину - танковыми и моторизованными дивизиями, объединёнными в моторизованные корпуса. Красная армия была лишена крупных подвижных соединений, являвшихся наиболее эффективным средством парирования таких прорывов. Но, вместе с тем, именно танковые бригады и стали той основой, на которой произошло становление бронетанковых войск, как класса, решившего исход войны в дальнейшем.

Немецкий генштаб оценивал последствия летних катастроф РККА с точки зрения изменившейся стратегии Красной Армии: Ф. Гальдер описал в дневнике состояние и планы советских войск: «В последнее время в положении противника происходят или уже произошли серьёзные изменения. Хотя и не имеется ни одного признака, что противник ослабил свои войска или же отвёл их в тыл, тем не менее совершенно очевидно, что он всеми имеющимися в его распоряжении силами перегруппировывается для занятия обороны по рубежу озеро Ильмень - Ржев - Вязьма, Брянск, для того чтобы подобно тому, как действовали французы на втором этапе нашей кампании на Западе, создать сильно укреплённые очаги обороны (большое количество дивизий под командованием одного штаба армии), которые будут являться главным ядром сопротивления на новом оборонительном рубеже. Такие действия означают полный отказ от методов прежнего руководства войсками противника, когда главным образом преследовалась цель отбросить наши войска назад».

Вермахт летом 1941 г. обладал своеобразным «чудо-оружием». Это были крупные самостоятельные механизированные соединения - моторизованные армейские корпуса. Симметричный ответ на это средство борьбы у Красной армии отсутствовал, поскольку мехкорпуса РККА только начали формирование в феврале 1941 года, что не давало времени сделать их боеспособными. И, если в Приграничном сражении июня 1941 г. РККА могла противопоставить менее эффективные, но хотя бы способные как-то маневрировать мехкорпуса, то к августу они были уничтожены.

Немецкие танковые войска также понесли ощутимые потери, но они не утратили основного своего качества - подвижности. Это касалось как возможности прорыва в глубину обороны и смыкания «клещей» за спиной армий и целых фронтов, так и возможностей быстрого создания ударных группировок. Моторизованный корпус мог своим ходом переместиться на несколько сотен километров и возникнуть словно из ничего на ранее спокойном участке фронта, сокрушая всё на своём пути. При этом собственного крупного механизированного соединения, которое провело бы марш и вступило в поединок с возникшим из бездны корпусом, у обороняющихся советских армий и фронтов не было. Так, 39й моторизованный корпус внезапно появился под Чудово, и его соединения обеспечили плотную блокаду Ленинграда. Так, большая часть соединений 1-й танковой группы Клейста переместилась на Кременчугский плацдарм и начала наступление навстречу 2-й танковой группе Гудериана, замкнувшее киевский «котёл». Так, 4-я танковая группа совершила марш и нанесла удар на Вязьму там, где его не ждали в начальной фазе операции «Тайфун». Но самым главным последствием, в военном отношении, был тот факт, что летом - осенью 1941 г. вермахт обладал стратегической инициативой. Это означало, что советское командование не обладало техническими возможностями для проведения наступательных операций, способных поставить под угрозу сколь-нибудь крупные объединения противника. Соответственно, немецкий генеральный штаб был волен в перемещениях крупных сил на выбранные направления наступлений без опасений за другие участки.

Таким образом, в августе - октябре 1941 г. угроза крупного наступления со стороны РККА, способного обрушить фронт какой-либо группы армий, отсутствовала. Моторизованные и авиационные корпуса вермахта могли перемещаться вдоль фронта, создавая подавляющее преимущество в нужной точке, без каких-либо опасений. Так, были брошены против войск Северо-Западного направления моторизованные корпуса 3-й танковой группы и 8й авиакорпус в августе 1941 г. Так, были сконцентрированы против войск Юго-Западного направления силы 1-й и 2-й танковых групп. Войска Западного направления при этом практически ничем не могли воспрепятствовать созданию количественного и качественного перевеса против войск двух других направлений на флангах советско-германского фронта. Перед началом «Тайфуна» моторизованные корпуса и эскадры бомбардировщиков и истребителей были вновь возвращены на московское направление и создали подавляющее превосходство на земле и в воздухе на направлениях главных ударов новой наступательной операции.

Выводы из главы 4: Потеря стратегической инициативы со стороны РККА явилась одним из главных последствий разгрома летом 1941 года в Приграничном сражении и предопределила дальнейшие потери войск и территорий. Красная Армия потеряла возможность ведения военных действий стратегического значения. И только зимнее контрнаступление под Москвой, проведенное почти без резервов, позволило частично вернуть Красной Армии свободу оперативного маневра.

Заключение

Из материала данной работы можно сделать немного парадоксальные выводы. Неожиданность нападения фашистской Германии на СССР не сыграла той роли, которую приписывают многие историки. В сложившейся внешнеполитической ситуации руководство страны не могло провести мобилизацию армии, так как это было бы расценено, как подготовка к агрессии. Проведение Больших Учебных Сборов (БУС) весной 1941 года позволяло пополнить РККА живой силой, но не решало главной проблемы: германский Вермахт являлся армией военного времени, полностью укомплектованной, отмобилизованной и находящейся в почти полном боевом составе вблизи границ СССР, после разгрома Польши. Красная Армия имела комплектность по штатам мирного времени, обладая большим количеством военной техники и вооружений, но не имея необходимого для ведения войны числа личного состава.

Советская авиация не была разгромлена в первые дни войны и оказала достойное сопротивление немецким люфтваффе, несмотря на потери. Кризис в действиях авиации обусловлен разгромом наземных войск РККА, а не наоборот, как принято в советской истории. Подавляющее количество боевых самолетов, особенно истребителей, было попросту брошено на захваченных аэродромах. Это, в свою очередь, предопределило большие потери бомбардировщиков, оставшихся без воздушного прикрытия и практически аннулировало эффективность их воздействия по немецким войскам.

Разгром многочисленных танковых войск Красной Армии также является не следствием внезапности нападения, а просчетами высшего руководства СССР в организационной структуре РККА. Из-за начавшегося в феврале 1941 года формирования механизированных корпусов прежние соединения расформировывались, нарушалась структура снабжения и, особенно, ремонтная база. Из- за большого количества техники ощущалась подавляющая нехватка офицерского состава в бронетанковых войсках, что делало их небоеспособными. Из общего, огромного, числа танков по настоящему боеготовыми, укомплектованными обученными экипажами, ремонтной базой и прошедшими боевое слаживание в составе крупных соединений было не более восьмисот-восьмисот пятидесяти танков и противостоять на равных панцерваффе они не могли. Поспешное решение в сложной политической ситуации о формировании мехкорпусов РККА в феврале 1941 года лишило бронетанковые войска боеспособности, так как за полгода столь масштабно переформировать войска невозможно. Таким образом, если бы фашистская Германия официально объявила войну даже за неделю до вторжения - ход военных действий лета 1941 года не мог быть иным. Внезапность нападения принесла Вермахту лишь тактический успех, а массовые катастрофы 1941 года были предопределены степенью мобилизации воюющих сторон, а так же самой организационной структурой Красной Армии, что, естественно, никак не могло признать руководство СССР даже в послевоенный период, так как это несло его дискредитацию. И лишь после реорганизации танковых войск из корпусов и дивизий в бригады и отдельные батальоны управление Красной Армией улучшилось, но не решило проблемы отсутствия крупных ударных соединений. Это проявилось уже в битве под Москвой, где немецкая армия впервые потерпела поражение в масштабах фронта.

Резонно заметить, что к этому периоду не только Красная Армия набралась опыта (как объясняют многие историки начало побед), немецкая армия тоже постоянно обновляла и совершенствовала тактику и стратегию, иначе быть и не могло в условиях продолжающейся войны. Следовательно, Красная Армия начала одерживать победы благодаря реорганизации своей структуры, да еще и в условиях жесточайшего «цейтнота» военного времени, сумев создать новые ударные соединения.

Главными последствиями военных поражений РККА в 1941 году стали утрата ударных соединений, способных противостоять немецким танковым корпусам, потеря стратегической инициативы и, как следствие, захват немецкой армией больших территорий. Потеря ударных соединений Красной Армией позволила Вермахту свободно оперировать своими войсками, выбирая время, место и силу удара, что ставило Красную Армию в тяжелейшие условия. Следует отметить, что в указанный период ни одна армия мира не имела способов борьбы с мобильными ударными танковыми соединениями. И только ценой больших потерь летом - осенью 1941 года удалось остановить главный "инструмент" блицкрига немецкой армии - танковые корпуса на подступах к Москве, заново воссоздать свои ударные соединения, которые уже в 1944 году удивят весь мир размахом блестящих наступательных операций.

Источники

1.Захаров Г.Н., Я - истребитель./ Захаров Г.Н. - М.: Воениздат, 1985 - 386 с.

.Лашкевич А. И., В воздушных боях. Балтийское небо / А. Лашкевич. -М.: Яуза: Эксмо, 2010. - 384с.

.Драбкин А., Я дрался на истребителе. Принявшие первый удар. 1941-1942./ Драбкин А. - М.: Яуза, Эксмо, 2006. - 512 с.

. Маслов М., Истребитель И-16./ Маслов М. - М.: Армада, 1997 - 287с.

.Гот Г., Танковые операции./ Гот Г. - М.: Воениздат, 1961 - 393 с.

.Гальдер Ф., Военный дневник. Ежедневные записи начальника Генерального штаба Сухопутных войск 1939-1942 гг./ Гальдер Ф. - Военное издательство Министерства обороны СССР, 1968-1971: Том I. От начала войны с Польшей до конца наступления на Западном фронте (14.8.1939 г.-30.6.1940 г.) / Сокр. пер. с нем. А. Артемова, И. Глаголева и Л. Киселева под ред. и с пред. п-ка В. Дашичева. - М.: Воениздат, 1968. - 512 с.

.Рудель Ганс Ульрих, Пилот «Штуки» Мемуары аса люфтваффе / Г. Рудель / пер. с англ. Л. А. Игоревского - М.: ЗАО Центрполиграф, 2004. - 335 с.

.Беккер Каюс, Люфтваффе: рабочая высота 4000 метров. / К. Беккер / пер. с нем. Уткина А. Л. - Смоленск: Русич, 2004. - 640 с.

Литература и исследования.

.Швабедиссен В., Сталинские соколы: Анализ действий советской авиации в 1941-1945 гг./ Швабедиссен В. / Пер. с англ. - Мн.: Харвест, 2001. - 528 с.

.Свирин M. H., Броневой щит Сталина. История советского танка 1917-1943./ Свирин M. H. - M.: Яуза, Эксмо, 2006. - 448 с.

. Советские танковые войска 1941-1945. Военно-исторический очерк./Коллектив авторов - М.: Воениздат, 1973. - 243 с.

.Оганесян К., Правда о Великой Отечественной войне. Красная Армия всех сильней!/ Оганесян К. - М.: Яуза, Эксмо, 2008. - 352 с.

. М. Солонин, На мирно спящих аэродромах... 22 июня 1941 года./ М. Солонин - М.: Яуза, Эксмо, 2006. - 576 с.

.В. П. Неласов, 1941 год - уроки и выводы. / В. П. Неласов, А. А. Кудрявцев, А. С. Якушевский, В. Г. Сусоев и др. / М., Воениздат, 1992. - 153 с.

.Оружие победы. / Под общ. Ред. В.Н. Новикова - М.: Машиностроение, 1985. - 368 с.

А. В. Исаев, От Дубно до Ростова. / А. В. Исаев - М.: АСТ; Транзиткнига, 2004. 386 с.

А. В. Исаев, Котлы 41го. История ВОВ, которую мы не знали. / А. В. Исаев - М.: Яуза, Эксмо, 2005. 400с.

Е. Дриг, Механизированные корпуса РККА в бою. / Е. Дриг - М.: АСТ, 2005. 736 с.

19. Гриф секретности снят: Потери Вооружённых Сил СССР в войнах, боевых действиях и военных конфликтах: Статистические исследования / Г. Ф. Кривошеев, В. М. Андроников, П. Д. Буриков. - М.: Воениздат, 1993. 297 с.

Д. Егоров, Июнь 41-го. Разгром Западного фронта. / Д. Егоров - М.: Яуза; Эксмо. 2008.

Репетиторство

Нужна помощь по изучению какой-либы темы?

Наши специалисты проконсультируют или окажут репетиторские услуги по интересующей вас тематике.
Отправь заявку с указанием темы прямо сейчас, чтобы узнать о возможности получения консультации.

Моторизованные дивизии

В состав каждого механизированного корпуса, наряду с двумя танковыми дивизиями, входила моторизованная дивизия. Она предназначалась для закрепления успеха, достигнутого танковыми дивизиями, и решения других задач в глубине обороны противника. Моторизованные дивизии первых девяти мехкорпусов развертывались из стрелковых с сохранением прежней нумерации. Для второй волны мк началось формирование новых дивизий - с нуля или на базе расформированных кавалерийских дивизий. Состав и организация моторизованной дивизии были утверждены постановлением Комитета Обороны от 22 мая 1940 г. №215с.

Организационно моторизованная дивизия состояла-из следующих частей и подразделений:
управление дивизии;
два мотострелковых полка;
пушечная артиллерийская батарея(4 76-мм пушки);
танковый полк (в составе 4 танковых батальонов и подразделений обеспечения);
подразделения обеспечения.

По штату военного времени в дивизии должно было быть: 11534 человека; 258 танков БТ и I7T-37; 51 бронеавтомобиль; 12 152-мм гаубиц; 16 122-мм гаубиц; 16 76-мм пушек; 30 45-мм орудий ПТО; 8 37-мм зенитных пушек; 12 зенитных пулеметов ДШК; 12 82-мм минометов; 60 50-мм минометов; 80 станковых пулеметов; 367 ручных пулеметов; 1587 автомашин; 128 тракторов; 159 мотоциклов.

БА-10 2-го мк генерала Ю.В.Новоселова движутся на Унгены для контрудара по румынским частям.

Средние бронеавтомобили БА-10 на марше. Фары бронемашины прикрыты светозащитными козырьками.

Бронемашина БА-20 и её водитель, удостоенный ордена Красного Знамени.

Нумерация частей в моторизованных дивизиях была единой со стрелковыми дивизиями, то есть бессистемной (хотя до 1939 г. нумерация полков в стрелковых дивизиях отличалась простотой - их номера шли по порядку, к примеру, 11-я сд - 31-й, 32-й и 33-й сп, 24-я сд - 70-й, 71-й и 72-й сп (с 1939 г. 7-й, 168-й и 274-й сп соответственно).

Моторизованные дивизии сильно отличались по укомплектованности личным составом, вооружением и техникой. Это хорошо видно на примере трех соединений - 131-й, 213-й и 215-й мд, входивших в состав мехкорпусов КОВО. Имея личный состав, близкий к штатному (1 1534 человека), в 131-й мд - 10580, в 213-й мд - 10021, в 215-й мд - 10648 человек, эти дивизии испытывали большой дефицит командных кадров: при штатной численности комначсостава в 1095 человек, имелось в 131-й мд - 784, в 213-й мд - 459, в 215-й мд - 596. Танковый парк - в среднем 36% от штата. По дивизиям: в 131-й - 122 танка, в 213-й - 55, в 215-й - 129. Артвооружение - общий процент укомплектованности по трём дивизиям: 76-мм пушек - 66,6%, 37-мм пушек - 50%, 152-мм гаубиц - 22,2%, 122-мм гаубиц - 91,6%, 82-мм минометов - 88,8%, 50-мм миномётов - 100%.

Гораздо хуже обстояло дело с транспортными средствами:
автомобили - 24% от штата. Вместо 1587 автомашин, в 131-й мд - 595, в 213-й мд - 140, в 215-й мд - 405;
тракторы и тягачи - 62,6% от штата. Из 128 штатных, в 131-й мд - 69, в 213-й мд - 47, в 215-й мд - 62;
мотоциклы - 3,5% от штата. Вместо 159 машин, в 131-й мд - 17, в 213-й и 215-й мд - вообще нет.

А ведь это были дивизии Первого стратегического эшелона. Во внутренних округах положение обстояло ещё хуже. Поэтому с первых дней войны большинство мотодивизий использовалось в боях как стрелковые соединения.

Всего перед войной в составе механизированных корпусов имелось 29 моторизованных дивизий. Кроме них, существовало еще несколько отдельных моторизованных дивизий.

Судьбы мотодивизий мехкорпусов в годы войны были различны:
1-я мд 7-го мк 21.09.1941 г. преобразована в 1-ю Гвардейскую мед (с 23.01.1943 г. 1-я гвед). Завершила боевой путь в годы войны как 1-я Гвардейская Московско-Минская Пролетарская ордена Ленина Краснознаменная орденов Суворова и Кутузова сд.
7-я мд 8-го мк 12.09.1941 г. переформирована в 7-ю сд. 27.12.1941 г. расформирована.
15-я мд 2-го мк 6.08.1941 г. переформирована в 15-ю сд. Закончила войну как 15-я Инзенская Си-вашско-Щецинская ордена Ленина Дважды Краснознаменная орденов Суворова и Трудового Красного Знамени сд.
29-я мдб-гомк 19.09.1941 г. расформирована.
81-я мд 4-го мк 16.07.1941 г. переформирована в 81-ю сд. 27.09.1942 г. расформирована.
84-я мд 3-го мк 16.07.1941 г. переформирована в 84-ю сд. Закончила войну как 84-я Харьковская Краснознаменная сд.
103-я мд 26-го мк. 28.08.1941 г. преобразована в 103-ю сд. 27.12.1941 г. расформирована.
109-я мд 5-го мк 19.07.1941 г. преобразована в 304-ю сд.
131-я мд 9-го мк 29.07.1941 г. переформирована в 131-ю сд. 27.12.1941 г. расформирована.
163-я мд 1-го мк 15.09.1941 г. переформирована в 163-ю сд. Закончила войну как 163-я Ромненско-Киевская ордена Ленина Краснознаменная орденов Суворова и Кутузова сд.
185-я мд 21-го мк 25.08.1941 г. переформирована в 185-ю сд. Закончила войну как 185-я Панкратовско-Пражская ордена Суворова сд.
198-я мд 10-го мк 17.09.1941 г. переформирована в 198-ю сд.
202-я мд 12-го мк 20.09.1941 г. переформирована в 202-ю сд. Закончила войну как 202-я Корсунь-Шевченковская Краснознаменная орденов Суворова и Кутузова сд.
204-я мд 11-го мк 19.09.1941 г. расформирована.
205-я мд 14-го мк 30.06.1941 г. расформирована.
208-я мд 13-го мк 19.09.1941 г. расформирована.
209-я мд 17-го мк 19.09.1941 г. расформирована.
210-я мд 20-го мк 14.07.1941 г. преобразована в 4-ю кд.
212-я мд 15-го мк 29.07.1941 г. переформирована в 212-ю сд. 21.11.1941 г. расформирована.
213-я мд 19-го мк 19.09.1941 г. расформирована.
215-я мд 22-го мк 19.09.1941 г. расформирована.
216-я мд 24-го мк 19.09.1941 г. расформирована.
218-я мд 18-го мк 8.09.1941 г. переформирована в
218-ю сд. 27.09.1942 г. расформирована.
219-я мд 25-го мк 9.09.1941 г. переформирована в
219-ю сд. 27.12.1941 г. расформирована.
220-я мд 23-го мк 21.07.1941 г. переформирована в 220-ю сд. Закончила войну как 220-я Оршанская Краснознаменная ордена Суворова сд.
221-я мд 27-го мк 10.08.1941 г. расформирована.
236-я мд 28-го мк 09.1941 г. переформирована в 236-ю сд. Закончила войну как 236-я Днепропетровская Краснознаменная ордена Суворова сд.
239-я мд 30-го мк 6.08.1941 г. переформирована в
239-ю сд. Закончила войну как 239-я Краснознаменная сд.
240-я мд 16-го мк 6.08.1941 г. переформирована в
240-ю сд. Закончила войну как 240-я Киевско-Дне-провская Краснознаменная орденов Суворова и Богдана Хмельницкого сд.

Большинство моторизованных дивизий после упразднения мехкорпусов было переведено на штаты стрелковых дивизий, поскольку танков в них практически не осталось, а на поступление новых надежды не было.

Танковые дивизии

Главной ударной силой мехкорпусов были две танковые дивизии, входившие в их состав. Основным предназначением танковой дивизии являлся прорыв слабо укрепленной обороны про. тивника, развитие наступления на большую глубину и действия в оперативной глубине - разгром резервов, нарушение управления и деморализация тыла, захват важных объектов. В оборонительных операциях тд должны были наносить контрудары с целью уничтожения прорвавшегося противника. Эта задача перед войной считалась второстепенной и маловероятной. Поэтому в завязавшихся боях организовать и провести должным образом контрудары так и не удалось.

Организация танковой дивизии и ее штат целиком отвечали ее предназначению. Ввиду господства теории "войны малой кровью на чужой территории1", подразумевавшей захват господства в воздухе и наступление как основной вид боевых действий, танковые дивизии имели большую ударную мощь, но совершенно недостаточное (как показала война) количество средств ПВО, эвакуационной техники.

Формирование танковых дивизий началось в соответствии и по штатам, утвержденным Постановлением СНК СССР от 6 июля 1940 г. №И93-464с. Дивизии полагалось: личного состава - 11343 человека, танков - 413 (из них 105 KB, 210Т-34, 26 БТ-7, 18 Т-26, 54 химических), бронеавтомобилей - 91, орудий и миномётов (без 50-мм) - 58. В марте 1941 г. организация танкового полка танковой дивизии была изменена - количество тяжелых танков в нём уменьшилось с 52 до 31. Соответственно число танков в дивизии сократилось с 413 до 375. В мехкор-пусе вместо 1108 танков стало 1031. В 1940 г. было
сформировано 18 танковых дивизий в составе мехкорпусов и две отдельные тд (6-я - в ЗКВО и 9-я -вСАВО).

Организационная структура танковых дивизий была следующей:
два танковых полка, каждый в составе 4 танковых батальонов (батальон тяжелых танков - 31 KB и 2 батальона средних танков по 52 Т-34 в каждом; батальон химических танков);
мотострелковый полк;
гаубичный артиллерийский полк;
вспомогательные подразделения.

Танковая рота средних танков имела 17 машин (во взводе - 5), батальон - 52 танка. Батальон тяжелых танков насчитывал 31 танк (10 в роте, во взводе - 3).

Т-34 выдвигаются на позиции. Обращают на себя внимание "голые" корпуса - машины не укомплектованы ЗИП, ящиками с принадлежностями и инструментом. Северо-западный фронт, сентябрь 1941 г.

Нумерация частей в танковых дивизиях была проще, чем в моторизованных и стрелковых дивизиях. Номера танковых полков шли по порядку (за небольшим исключением) и соответствовали номеру дивизии, умноженному на 2, и №, умноженному на 2 минус 1 (например, в 47-й тд - 93-й и 94-й тп). Исключение: 16-я тд - 31-й и 149-й тп. 23-я тд - 45-й и 144-й тп, 24-я тд - 48-й и 49-й тп, 25-я тд - 50-й и 113-й тп, 27-я тд - 54-й и 140-й тп, 29-я тд - 57-й и 59-й тп, 31-я тд - 46-й и 148-й тп. Номера мотострелкового полка, артиллерийского полка, зенитно-артиллерийского дивизиона, разведывательного батальона, понтонно-мостового, медико-санитарного, автотранспортного, ремонтно-вос-становительного батальонов и батальона связи, роты регулирования и полевого хлебозавода совпадали с номером дивизии. Полевые почтовые станции и кассы Госбанка имели свою систему нумерации.

В танковых дивизиях, сформированных для мехкорпусов внутренних округов, система нумерации была нарушена - номера полков поменялись - и не имела былой стройности.

Вот состав 1-й Краснознаменной танковой дивизии: 1-й, 2-й тп, 1-й мсп, 1-й ran, 1-й озадн, 1-й раз-ведбат, 1-й понтонный батальон, 1-й отдельный батальон связи, 1-й медсанбат, 1-й автотранспортный батальон, 1-й ремонтно-восстановительный батальон, 1-я рота регулирования, 1-й полевой хлебозавод, 63-я полевая почтовая станция, 204-я полевая касса Госбанка.

Штатный состав танковой дивизии РККА в 1941 г. составлял 10942 человека, в том числе 1288 человек командно-начальствующего состава, 2331 человек младшего комсостава, 7323 рядовых.

Вооружение дивизии состояло из 375 танков (63 тяжелых, 210 средних, 26 БТ, 22 Т-26, 54 химических); 95 бронеавтомобилей (56 БА-10 и 39 БА-20); 12 122-мм гаубиц; 12 152-мм гаубиц; 4 76-мм полковых пушек; 12 37-мм автоматических зенитных орудий; 18 82-мм батальонных минометов; 27 50-мм ротных минометов; 1360 автомашин; 84 тракторов; 380 мотоциклов; 122 ручных пулеметов; 390 пистолетов-пулеметов; 1528 самозарядных винтовок.

События начала войны показали, что слабым местом танковых дивизий был недостаток зенитных и противотанковых средств, бронетранспортеров (их вообще не было), хотя все остальное вооружение было на уровне лучших образцов вермахта или даже превосходило его.

Полковник Баранов (второй слева) указывает боевой рубеж танкистам своей части. Хорошо видны характерные для Т-34 образца 1941 года "рубка", смотровые приборы механика-водителя и округленный стык передних листов корпуса. Юг Украины, октябрь 1941 г.

Тяжелые танки в КОВО, ЗОВО и ПрибОВО были представлены 48 Т-35 (все в составе 34-й тд), 516 КВ-1 и КВ-2 (последних в 41-й тд имелось к началу войны 31, но все они оставались без боекомплекта). Парк средних танков в западных округах в 1940 - 1941 гг. пополнился 1070 "тридцатьчетверками". Наиболее распространенными оставались легкие БТ-5 и БТ-7 (около 3500 штук) и наиболее массовый в РККА Т-26, как и его огнеметные модификации (всего около 9500 машин). Для ведения разведки предназначались плавающие Т-37, Т-38, Т-40 и бронеавтомобили БА-20 и БА-10, которыми оснащались разведывательные батальоны и разведроты танковых дивизий.

В каждой танковой дивизии по штату должно было быть 84 тягача и трактора для буксировки артиллерийских орудий. Фактически их было гораздо меньше, к примеру, в 19-й тд - 52, а во многих дивизиях дело обстояло еще хуже: в 41-й тд - 15, в 20-й тд - 38, в 35-й тд - 7, в 40-й тд - 5. Процент укомплектованности тягачами танковых дивизий мехкорпусов 5-й армии КОВО составлял 26,1%. Кроме того, очень часто использовались и сельскохозяйственные тракторы, так как специальной техники не хватало. Что же касается пригодности имевшихся тягачей как эвакуационного средства, то даже лучший из них, "Коминтерн", мог буксировать лишь 12-тонный груз и годился, в лучшем случае, для вывоза легких танков.

Штатная численность автопарка танковых дивизий составляла 1360 автомашин. Но их тоже не хватало, поэтому количество автомобилей колебалось от 157 в 40-й тд до 682 в 41-й тд. Средняя укомплектованность танковых дивизий 9, 19, 22-й мехкорпусов составляла 27% от штатной, а мотодивизий - 24%.

Каждая танковая дивизия должна была иметь по штату 380 мотоциклов. Однако в реальности картина была другой. 35, 40, 41 тд вообще не имели мотоциклов, в 19 и 20 тд их было по 10 машин, в 43 тд - 18. Общий процент укомплектованности составлял всего 1,7 от штатного. Не лучше дело обстояло и в мотодивизиях - при штатном количестве 159 мотоциклов, 213, 215 мд их совсем не имели, в 131 мд имелось 17. Процент укомплектованности составлял 3,5. К тому же имевшиеся мотоциклы порядком послужили и находились в плохом техническом состоянии. Вот свидетельство командира 43-го разведбатальона 43-й тд В.С.Архипова: "К началу июня 1941 г. 43-й разведбатальон был почти полностью сформирован. Ждали только новые мотоциклы. В мотоциклетной роте машины были старые и разных марок, да и тех очень мало, так что большая часть бойцов перевозилась на грузовиках". Это создавало большие трудности при ведении разведки и организации связи.

БА-10 проходят ремонт в заводских цехах.

Средства связи были одним из слабых мест мехкорпусов. Как и в корпусах образца 1939 г., основными оставались танковые радиостанции 71-ТК и автомобильные 5-АК. Этих радиосредств не хватало для управления танковым корпусом прежней организации, а тем более новыми корпусами, количество танков в которых увеличилась почти в 2 раза.

При однородности на бумаге, в реальности количество личного состава, вооружения и техники в танковых дивизиях было различным, полностью укомплектованных дивизий к началу войны было очень мало.

Количество танков колебалось от 36 в 20-й тд до 415 в 41-й тд. Близкое к штатному число машин имели 1,3,7, 8, 10 тд, большинство же дивизий находилось в начальной стадии формирования.

Сравнивая вооружение советских и немецких танковых дивизий, нужно отметить, что танковая дивизия РККА по количеству танков (штатному) превосходила немецкую в 2 раза, уступая в численности личного состава (10942 против 16000 человек). Организационно-штатная структура дивизий имела отличия: в советской было 2 танковых полка 3-х батальонного состава, в немецкой - один танковый полк 2-х батальонного. Против одного мотострелкового полка (3 батальона) в тд РККА, в немецкой имелось 2 гренадерских полка (по 2 батальона). Остальные части и подразделения были практически одинаковыми.

Таблица N9 7. Данные по танковому парку некоторых танковых дивизий

Танковый парк танковых дивизий РККА тоже был разнообразным. Если 7, 8, 10-я тд имели большое количество новых танков KB и Т-34, то в 40-й тд из 158 танков 139 были легкобронированные плавающие Т-37 и всего 19 Т-26, и боевой потенциал ее как танкового соединения был минимальным - одно громкое название. Большинство же дивизий имело в основном танки серии БТ и Т-26 различных модификаций.

Укомплектованность танковых дивизий вооружением и боевой техникой можно рассмотреть на примере соединений 9, 19, 22 мехкорпусов КОВО, поскольку о них имеются наиболее достоверные сведения. Начнем с личного состава. Общая укомплектованность танковых дивизий командно-начальствующим составом составляла 46% (при штатной численности 1288 человек, колеблясь от 428 в 35-й тд до 722 в 19-й тд), младшим комсоставом - 48,7% (штатное - 2331 человек, фактически - от 687 в 20-й тд до 1644 в 35-й тд). Не хватало более половины командиров разного уровня. При штате в 10942 человека численность личного состава колебалась от 8434 в 43-й тд до 9347 в 19-й тд. Общая укомплектованность личным составом составляла 81,4%.

Танков в этих 6 дивизиях имелось 51% от штата. Разброс по типам машин был велик: KB имелось всего 9,41%, Т-34 - еще меньше - 0,16%, БТ - 41%, Т-26 - 64,9%, химических - 16%. Основной машиной был Т-26 - в 41-й тд - 342, в 43-й тд - 230. Немного лучше обстояло дело с артиллерийским вооружением - общий процент укомплектованности по типам орудий был следующим: 76-мм пушки - 66,6%, 37-мм зенитные пушки - 33,3%, 152-мм гаубицы - 66,6%, 122-мм гаубицы - 86%.

Большой проблемой для командиров дивизий была нехватка автотранспорта, особенно бензовозов. К примеру, в 11, 13, 17, 20 мехкорпусах автомашин имелось всего 8 - 26% от штатного.

Самое тяжелое положение с бензовозами обстояло в Прибалтийском ОВО, где командующий округом г-п Кузнецов был вынужден 18 июня 1941 г. отдать приказ: "Отобрать из числа частей округа (кроме механизированных и авиационных) бензоцистерны и передать их по 50% в 3-й и 12-й мехкорпуса". Все это привело к печальным последствиям: в первые дни войны очень часто танки в самый неподходящий момент оказывались без горючего и были вынуждены часами ожидать его (что срывало все планы взаимодействия), или же экипажам приходилось уничтожать свои машины, чтобы они не достались противнику.

Т-34 выходят на позиции под Ленинградом.

Другим недостатком танковых дивизий была нехватка эвакуационных средств, в результате чего не только поврежденные, но даже и исправные, но застрявшие в болотах, на реках и других препятствиях танки не эвакуировались и уничтожались. В дивизиях имелось всего по 3-4 маломощных трактора, предназначенных для эвакуации. Кроме того, в предвоенные годы ремонт рассматривали как чисто техническое мероприятие, обеспечивающее лишь устранение неисправностей в машинах в процессе эксплуатации, но не способствовавшее восстановлению боеспособности войск. Поэтому ремонт техники на поле боя предусматривалось производить лишь после выполнения войсками боевых задач. В сочетании со слабой обученностью личного состава все это приводило к тому, что потери мат-части по небоевым причинам превышали 50%.

Таблица № 8. Количество автомобильной техники по приграничным округам

Причиной этой "расточительности", наряду со слабостью ремонтной базы и недостатком запчастей (по существующей практике, их выпуск прекращался со снятием из планов производства самой машины), была слабая подготовка многих экипажей, впервые в армии встретившихся со сложной техникой и бросавших танки при малейших поломках, которые они не были способны устранить. По германским данным, за два первых месяца войны ими были захвачены подбитыми или брошенными экипажами 14079 советских танков.

Об этом же идет речь в политдонесении управления пропаганды ЮЗФ от 8 июля 1941 г.: "В 22-м мехкорпусе за это же время (22.06 - 6.07.1941 г.) потеряно 46 автомашин, 119 танков, из них 58 подорвано нашими частями во время отхода из-за невозможности отремонтировать в пути. Исключительно велики потери танков KB в 41-й танковой дивизии. Из 31 танка, имевшегося в дивизии, на 6 июня осталось 9. Выведено из строя противником - 5, подорвано экипажами - 12, отправлено в ремонт - 5... Большие потери танков KB объясняются в первую очередь слабой технической подготовкой экипажей, низким знанием ими мат-части танков, а также отсутствием запасных частей. Были случаи, когда экипажи не могли устранить неисправности остановившихся танков KB и подрывали их".

Таблица № 9. Причины потерь матчасти 8-й тд 4-го мк ЮЗФ на 1.08.1941г

Таблица № 10. Причины потерь матчасти 10-й тд 15-го мк ЮЗФ

Состояние многих танковых дивизий перед войной можно представить, читая "Описание боевых действий 40-й тд 19-го мк":

"К 22 июня 1941 г. дивизия была укомплектована танками на 8-9%, и те - не табельные. Состояние матчасти для боя не соответствовало (машины Т-37, Т-38, Т-26, главным образом, прошедшие средний ремонт, предназначенные для учебно.-бо-евого парка). Табельные танки отсутствуют совершенно.

Вооружение: танковые полки имели винтовки для несения караульной службы. Начсостав личным был укомплектован на 35%. Специального вооружения из-за отсутствия танков дивизия не имела. Артиллерийский полк имел 12 орудий. Мотострелковый полк табельным вооружением, особенно автоматическим оружием, был укомплектован на 17-18%".

Подбитые на смоленском направлении Pz Kfpw III Ausf E. Прорвашиеся к окопам танки были расстреляны огнем в борта и корму. 20 июля, 1941 г.

Предвоенная дислокация многих дивизий была крайне невыгодной. Вот один пример: 22-я танковая дивизия 14-го мк4-й армии ЗапОВО располагалась в Южном военном городке Бреста (2,5 км от границы). Для нее серьезной проблемой был выход в районы сбора - чтобы попасть в район Жабинки, нужно было переправиться через реку Мухавец, пересечь Варшавское шоссе и две железнодорожные линии: Брест - Барановичи и Брест - Ковель. Это означало, что на время прохождения дивизии прекратится всякое движение в районе Бреста. Кроме того, из-за близости границы дивизия в первые же часы войны понесла огромные потери от артиллерийского огня, лишившись, к тому же, боеприпасов и ГСМ.

Красноармейцы у застрявшего в их окопах легкого БТР Sd Kfz 253.

После начала войны организационно-штабная структура многих танковых дивизий, ввиду нехватки материальной части, подверглась изменениям. Уже 24 июня были переформированы танковые дивизии 21-го мехкорпуса МВО. В 42-й и 46-й тд оставалось по два танковых полка, но в каждом теперь имелся всего один танковый батальон двухротного состава. В роте - 3 взвода по 3 танка. К ним добавлялись 9 командирских танков. Всего в танковой дивизии имелось 45 танков, что было меньше, чем в танковом батальоне предвоенной организации. В июле 1941 г., после упразднения механизированных корпусов, из мехкорпусов внутренних военных округов было сформировано 10 танковых дивизий новой организации - количество танков по штату в них было уменьшено до 217, в танковой роте вместо 17 танков стало 10, гаубичный артполк преобразован в противотанковый, вместо ремонтно-восстановительного батальона в состав дивизий введена ремонтно-восстановительная рота, имевшая в своем составе:
взвод по ремонту тяжелых и средних танков;
2 взвода по ремонту легких танков;
взвод по ремонту колесных машин;
электротехнический взвод;
взвод по ремонту артиллерийского и стрелкового оружия;
взвод подвоза запасных частей;
тракторный (эвакуационный) взвод.

На известном снимке, изображающем танковый поединок Т-34 с немецким "панцером", запечатлена машина командира танковой роты Л.Л.Кукушкина, водном из боев уничтожившего три танка противника. С поверженного Pz Kpfwll Ausf С уже снято вооружение и разобрано моторно-трансмиссионное отделение. 7 августа, 1941 г.

Отдельные танковые дивизии были переданы в подчинение командующих общевойсковыми армиями.

До января 1942 г. все танковые дивизии были расформированы или преобразованы в танковые бригады, ставшие основной тактической единицей бронетанковых войск. До 1945 г. сохранились лишь 61 и 111-я танковые дивизии, входившие в состав Забайкальского фронта. Они приняли участие в разгроме Квантунской армии в августе-сентябре 1945 г.

О боевых действиях советских танковых дивизий летом 1941 г. можно судить на примере 43-й тд 19-го мк 5-й армии ЮЗФ. Закончить формирование к началу войны не удалось, хотя в дивизии имелось 237 танков, из них 5 KB, 2 Т-34 и 230 Т-26. Командовал дивизией п-к И.Г.Цибин, начальник штаба - п-к В.А.Бутман-Дорошкевич. О том, как вступила в войну 43-я тд, говорит "Доклад о боевых действиях 43-й тд 19-го мк за период с 22 по 29 июня 1941 г.":

«Личный состав:

Штаб дивизии был укомплектован почти полностью вполне подготовленным начсоставом, сколоченным и способным к управлению войсками, укомплектование его происходило за счет прибывшего в состав дивизии штаба 35-й Краснознаменной танковой бригады.

Старший и средний начсостав подготовлен также вполне удовлетворительно, большинство имело боевой опыт в боях с Финляндией.

Специалистами дивизия была укомплектована как по количеству, так и по качеству вполне удовлетворительно, экипажи боевых машин обучены, многие из них имели боевой опыт и имевшейся налицо техникой полностью овладели.

Младший начсостав, особенно мотострелкового полка, имелся не в комплекте на 70%, подготовлен недостаточно, так как прибыл из других частей и выдвинут из красноармейцев.

Остался необученным личный состав первых батальонов танковых полков как только прибывший на укомплектование, ввиду отсутствия материальной части, пройдя только курс молодого бойца.

Боевые машины были к бою полностью готовы, укомплектованы экипажами, но технически сильно изношены. Из наличного количества автомашин около 150 были неисправны, частично ремонтировались на рембазах, и часть из них стояла без шоферов в Бердичеве до получения их из приписного состава по мобплану. Запчастей для боевых машин на складах дивизии имелось лишь на 40-45%.

Наличное количество автомашин ни в коей мере не обеспечивало дивизию для выступления в поход и поднятия всех запасов. Вследствие этого, основная масса личного состава мотострелкового полка и другие специалисты не боевых машин автотранспортом подняты быть не могли. Также не могли быть подняты люди первых батальонов танковых полков, не имеющих материальной части.

Снарядов для 37-мм зенитных пушек в части не было совершенно. Для орудий 122 и 152-мм имелся всего лишь один боекомплект. МП автоматическим оружием и минометами был укомплектован на 1520% против положенного по табелю.»

Pz KpfwIIAusf С, подбитый советскими танкистами на Юго-Западном фронте. Август 1941 г.

В полдень 22 июня дивизии была поставлена задача сосредоточиться в 20 км юго-западнее Ровно и быть готовой к наступлению в направлении Дуб-но-Дубровка. Марш своим ходом занял три дня под непрерывными ударами с воздуха при постоянном дефиците ГСМ и запчастей, которые буквально приходилось разыскивать по маршруту движения, удаляясь от части на 150 - 200 км. За все это время штаб дивизии не получал никакой информации о положении на фронте, разведданных и оперативных сводок, оставаясь в неведении даже о соседях с флангов и противнике. Так, считалось, что основные силы Красной Армии уже успешно ведут бои западнее и задачей дивизии является ликвидация прорвавшихся танковых групп немцев. При этом полутора тысячам человек пришлось из-за нехватки транспорта двигаться пешком. Утром 26 июня танковая группа дивизии, включавшая 2 KB, 2 Т-34 и 75 Т-26, двинувшись на Дубно, встретила отступавшие советские части. Их удалось остановить и, подчинив себе, включить в оборону. Однако дивизия осталась без артиллерии, безнадежно отставшей на марше, и не имела какого-либо прикрытия с воздуха, по-прежнему не владея толком данными разведки. Тем не менее в результате танковой атаки удалось достичь цели и выйти к окраинам Дубно, отбросив противника на 15 км. Танковый бой продолжался 4 часа, и его результатом стали 21 уничтоженный танк немцев, две батареи ПТО и 50 автомашин, причем, из-за недостатка бронебойных снарядов KB и Т-34, пришлось вести огонь осколочными снарядами и своей массой давить ПТО противника. Ценой этого стали 2 сгоревших KB и 15 Т-26. Достигнутый успех развить не удалось из-за слабого взаимодействия с соседями, под фланговым контрударом немцев отошедшими назад. За ними под огнем ночью отступила и 43-я тд.

Т-34, лишившийся опорного катка и сгоревший после подрыва на мине.

Т-34, уничтоженный взрывом боекомплекта.

Заняв рубежи восточнее Ровно, 43-я тд продолжала оставаться под артогнем и бомбардировками, отбивая атаки немцев и постоянно теряя контакт с соседями, то и дело обнаруживая, что они уже покинули свои позиции. Танкистам приходилось переходить к "подвижной обороне", с короткими контратаками оставляя один рубеж за другим и отбиваясь от наседавших немцев. К концу дня 28 июня 43-я тд лишилась 19 танков Т-26.

1-я Краснознаменная тд сформирована в июле 1940 г. в ЛенВО на базе 20-й Краснознаменной тбри 1-й лтбр в составе 1-го мк. Дислоцировалась перед войной в Пскове. По приказу начальника штаба ЛенВО г-м Никишева, 17 июня 1941 г. переброшена в Заполярье, где с начала войны и до 8 июля вела бои против 36 ак немцев в районе Алакуртти. 3.07 экипаж танка 1-го тп под командованием ст.с-та A.M. Борисова, удерживая рубеж у моста через реку Куолайки, в течение 32 часов отражал атаки противника. В июле (без 2-го тп) переброшена в район Гатчины и до середины августа вела оборонительные бои на подступах к Ленинграду. В середине сентября вошла в состав 42-й армии Ленинградского фронта и оборонялась на рубеже Лигово-Пулково. 30 сентября расформирована, и на ее базе создана 123-я тбр. Командир - г-м В.И.Баранов. На 22 июня имела 370 танков и 53 бронеавтомобиля.

Легкий танк Т-60 был поставлен в производство в сентябре 1941 г. Танк на фото имеет катки двух типов - цельные и литые со спицами.

Доработанный KB, несущий 25-мм экраны верхнего и нижнего лобовых листов корпуса, введенные с июля 1941 г, и кронштейн крепления зенитного пулемета ДТ (сам пулемет отсутствует).

1-я тд (2-го формирования) преобразована из 1-й мед 18.08. Вела боевые действия на Западном фронте. 21 сентября переименована в 1-ю гвмед.

2- я тд сформирована в июле 1940 г. в ПрибВО в составе 3-го мк. Перед войной дислоцировалась в Укмерге. 22 июня находилась в районе восточнее Каунаса. 23 июня совместно с 48-й и 125-й сд наносила контрудар по войскам группы армий "Север" в направлении Скаудвиле. Во встречном танковом сражении с 6-й тд немцев нанесла ей большой урон, но к исходу 24 июня была окружена войсками 56-го мк Манштейна и осталась без горючего и боеприпасов. В районе Расейнай один KB из состава дивизии почти двое суток сдерживал наступление 6-й тд г-м Ландграфа. 26 июня провела последний бой в лесу северо-восточнее города Расейняй, в котором погиб командир дивизии г-м Е.Н.Солянкин. Оставшиеся танки были взорваны, а частям личного состава удалось пробиться к своим. 16 июля была расформирована.

3-я тд сформирована в июле 1940 г. в ЛенВО в составе 1-го мк. Перед войной дислоцировалась в районе Пскова, имея в своем составе 338 танков и 74 БА. В начале июля получила 10 танков KB и была передана в состав войск СЗФ. Участвуя в контрударе по 56-му мк немцев, рвавшемуся к Новгороду, 5 июля атаковала 1-ю тд немцев, занявшую город Остров. Не имея авиационной поддержки и ведя наступление без пехоты, потеряла более половины танков. 6 июля в дивизии оставалось 43 танка. К вечеру 5 июля овладела Островом, но к утру 6 июля ударом 1-й и 6-й немецких тд была выбита из города. 7 июля 5-й тп передан в состав 22-го ск, а 6-й тп вел бои в составе 41-го ск, в результате чего как боевая единица 3-я тд перестала существовать. К 1 августа в дивизии осталось 15 танков, и она использовалась как стрелковая часть. 14 декабря 1941 г. преобразована в 225-ю сд (закончила войну как 225-я Новгородская ордена Кутузова сд). Командир - п-к К.Ю.Андреев.

4-я тд сформирована в июле 1940 г. в ЗапВО в составе 6-го мк. К началу войны базировалась в районе Белостока, имея, кроме прочих, 63 KB и 88 Т-34. 22 июня вступила в бой на рубеже реки На-рев, но к вечеру была выведена для участия в контрударе мехкорпусов Западного фронта. 23 июня совместно с танковыми дивизиями 6-го и 11-го мк наносила контрудар по Сувалкинской группировке немецких войск. В ходе боя осталась без горючего и боеприпасов и была вынуждена отступить в сторону Новогрудок. Оставшиеся танки были взорваны. Остатки дивизии вместе с другими войсками 3-й и 10-й армий попали в окружение западнее Минска, где до 1 июля вели бои с 10-й мд противника, пытаясь прорваться в район Барановичей. 6 июля расформирована. Командир - г-м А.Г.Потатурчев.

5-я тд сформирована в июле 1940 г. в ПрибВО на базе 2-й лтбр в составе 3-го мк. Перед войной дислоцировалась в городе Алитус. 22 июня, после выхода из пункта постоянной дислокации, дивизия должна была развернуться на фронте 30 км для обороны переправ в районе Алитуса и обеспечить отход 128-й сд. Части дивизии вступили в бой в разное время, по мере готовности. В тяжёлых условиях 5-я тд не смогла выполнить боевую задачу - танковые части понесли большие потери и позволили немецким войскам захватить 3 моста через Неман. Сама дивизия оказалась в окружении на восточных берегах Немана в районе Алитуса и была практически уничтожена. Штаб 3-й танковой группы 22.06 информировал штаб армий "Центр": "Вечером 22 июня 7-я тд имела крупнейшую танковую битву за период этой войны восточнее Олита против 5-й тд. Уничтожено 70 танков и 20 самолетов (на аэродромах) противника. Мы потеряли 11 танков, из них 4 тяжелых...".

Ремонт КВ-1 после боя. Навешенные бревна служили для самовытаскивания, часто необходимого тяжелой машине.

Немецкий солдат ведет пленных танкистов КВ. "Постановочный" снимок - явный сюжет одной из рот пропаганды вермахта, во взорвавшемся танке не уцелел бы никто из экипажа.

Экранированный КВ-1, расстрелянный огнем 88-мм пушек, -единственных орудий, способных бороться с этими танками.

6-я тд сформирована в июле 1940 г. в ЗакВО как отдельная танковая дивизия, затем включена в состав 28-го мк. Перед войной базировалась в Армении, будучи полностью укомплектованной. После расформирования в июле 1941 г. 28-го мк в качестве отдельной тд включена в состав 47-й армии. В августе переброшена в район Нахичевани, откуда 25 августа в составе 45-й армии вступила на территорию Ирана и совершила марш к Тебризу. Позже возвращена в ЗакВО, где 17 октября была расформирована, а на ее базе создана 6-я тбр. Командир - п-к В.А.Алексеев.

7-я тд сформирована в июле 1940 г. в ЗапВО в составе 6-го мк. Перед войной дислоцировалась в районе Белостока, имея в своем составе 368 танков (из них 51 KB, 150 Т-34). Одна из наиболее укомплектованных и мощных танковых дивизий РККА. 22 июня поднята по тревоге, в ночь на 23-е совершила марш в район восточнее Белостока для ликвидации якобы прорвавшейся тд немцев, потеряв от ударов авиации 63 танка, но противника не обнаружила. В ночь на 24-е июня совершила марш в район южнее Гродно, но противника опять не обнаружила. 24 - 25 июня участвовала в контрударе 6-го мк против прорвавшихся немецких войск. Из-за отсутствия горючего потеряла почти все танки и отошла в сторону Минска, где попала в окружение вместе с войсками 3 и 10-й армий. В конце июня пыталась прорвать фронт 12-й немецкой танковой дивизии в направлении Молодечно с целью выхода из окружения, но к 1 июля потеряла все танки. 6 июля была расформирована. Командир - г-м С.В.Борзилов (погиб в окружении 28.09.1941 г.).

Орудия, тягачи и грузовики, брошенные в окружении под Киевом. В киевском котле немцам достались 3718 пушек и около 15000 грузовиков.

Огнеметные ОТ-133 были разоружены и подорваны своими экипажами. Район Киева, сентябрь 1941 г.

8-я тд сформирована в июле 1940 г. в КОВО в составе 4-го мк. К началу войны находилась в районе Львова, имея в своем составе 325 танков (из них 50 KB, 140 Т-34). С 22 июня вела бои во львовском выступе в районе Городка, Немирова с войсками группы армий "Юг". 23 июня в районе Радехова отбивала атаки 262-й пд и других войск 44-го армейского корпуса противника. 26 июня передана в подчинение командира 15-го мк. В конце июня - начале июля вела оборонительные бои на Западной Украине и-отходила к Киеву. С 8 июля сводный отряд дивизии оборонял Бердичев. В конце июля попала в окружение под Уманью, но сумела вырваться из кольца. В середине августа вела бои у Днепропетровска. 20 сентября была расформирована, и на ее основе создана 130-я тбр. Командир - п-к П.С.Фотченков.

9-я тд сформирована в июле 1940 г. в САВО как отдельная танковая дивизия, затем включена в состав 27-го мк. Дислоцировалась в городе Мары. В середине июня началась переброска частей дивизии на Украину. После начала войны 27-й мк был расформирован, а 9-я тд стала отдельной. Вскоре она сменила нумерацию, став 104-й тд. Командир - п-к В. Г Бурков.

10-я тд сформирована в июле 1940 г. в КОВО в составе 4-го мк. В 1941 г. передана в 15-й мк. Дислоцировалась перед войной в городе Золочев. Полностью укомплектована - 365 танков (из них 63 KB, 38 Т-34) и 83 БА. 22 июня совершила марш в район Радехова, Броды, где 23-го вступила в бой с 262-й и 297-й пехотными дивизиями противника. 26 июня в составе 15-го мк участвовала в ударе мехкорпусов ЮЗФ, наступая из района Броды на Раде-хов, Берестечко. В боях понесла большие потери и в дальнейшем прикрывала отход войск ЮЗФ. В начале июля у Бердичева вела бои с 11-й танковой дивизией немцев, была окружена, но сумела пробиться к своим. В конце июля вновь попала в окружение под Уманью и вновь сумела пробиться из кольца. После переформирования 20 августа включена в состав 40-й армии, оборонялась у Конотопа. 29 августа вела наступление в направлении Шост-ка, Глухов. В сентябре отбивала (безуспешно) удар танковой группы Гудериана на юг, закончившийся окружением основных сил ЮЗФ. После потери почти всей матчасти 10-я тд была выведена в тыл, в район Харькова. Здесь 28 сентября была расформирована, а на ее базе созданы 131-я и 133-я тбр (с 8.12.1942 г. - 11-я Гвардейская Корсуньско-Берлинская Краснознаменная орденов Суворова, Кутузова, Богдана Хмельницкого тбр). Командир -г-м С.Я.Огурцов (в августе попал в плен).

11-я тд сформирована в июле 1940 г. в ОдВО в составе 2-го мк. Перед войной дислоцировалась в районе Тирасполя. С началом войны вышла к советско-румынской границе, где 25 июня совместно с 74-й сд нанесла контрудар с целью ликвидации скулянского плацдарма. 27-го освободила Скуля-ны. В конце июня - начале июля участвовала в контрударе 2-го мк на Бельцы с целью остановить наступление противника. 8 июля нанесла удар в стык 4-й румынской и 11 -й немецкой армий, сумев к 10.07 остановить врага. В связи с обострением обстановки на правом фланге ЮФ, 2-й мк был переброшен в район Христиановки, где 22 июля 11-я и 16-я тд нанесли контрудар по 11-й и 16-й танковым дивизиям немцев в направлении Умани с целью не допустить окружения 18-й армии. Задача была выполнена, и в дальнейшем дивизия вела оборонительные бои, отходя на восток. К 30 июля 11-я и 16-я тд 2-го мк потеряли 442 танка из 489. 27 августа расформирована, на ее базе создана 132-я тбр (с 24.01.1942 г. 4-я Гвардейская Смолен-ско-Минская Краснознаменная ордена Суворова тбр). Командир - г-м Г.И.Кузьмин.

Немцы осматривают брошенную технику у переправы через Днепр, снимая пригодные запчасти. Одному из шоферов приглянулась "запаска" от БА-10.

12-я тд сформирована в июле 1940 г. в КОВО в составе 8-го мк на базе 14-й тбр. Перед войной дислоцировалась в Стрые. 22 июня, после передачи 8-го мк из 26-й армии в состав 6-й армии, совершила марш в новый район сосредоточения. 23-го в районе Броды отражала удар 16-й танковой и 16-й моторизованной дивизий 48-го мк немцев. 24 июня по приказу командующего 6-й армии совершила марш в новом направлении. Получив приказ командующего ЮЗФ, 26 июня двинулась в новый район развертывания для участия в контрударе мехкорпусов. За первые 4 дня войны, подчиняясь разноречивым приказам командования, прошла 500 км и потеряла по техническим причинам 50 % матчасти. 26 июня введена в бой с ходу, по частям и без достаточной подготовки. Форсировав реку Слонув-ка и ведя бой с 16-й немецкой танковой дивизией, продвинулась на 20 км. 27 июня на рубеже Турковичи-Поддубцы понесла большие потери от артиллерийского огня и перешла к обороне. 28-го вновь атаковала противника - 16-я тд, 75-я и 111-я пд, продвинулась на 12 км, но к вечеру вынуждена была отойти. 29-го окружена в районе Радзивилова, но к исходу дня сумела вырваться из кольца, потеряв всю матчасть. К 30 июня в 8-м мк из 858 танков осталось 10. В последующих боях дивизия участвовала как стрелковая часть. 1 сентября расформирована, на ее базе создана 129-я тбр. Командир - г-м Т.А.Мишанин.

13-я тд сформирована в июле 1940 г. в ЗабВО в составе 5-го мк. Дислоцировалась в районе Борзи. 15 июня 1941 г. в составе 16-й армии отправлена в КОВО. В конце июня переброшена на ЗФ, где вошла в состав 20-й армии. 5 июля, имея 238 БТ-7 и другие машины, совместно с 17-й тд 5-го мк, 14-й и 18-й тд 7-го мк участвовала в контрударе по 39-му и 47-му мк группы армий "Центр" на лепельском направлении. Продвинувшись на 20 км, встала из-за отсутствия горючего. Возобновив наступление 7 июля, танковые дивизии натолкнулись на организованную оборону и понесли большие потери (более 50 % матчасти). С 9 июля вела бои против 17-й тд немцев севернее Орши. В середине июля вместе с другими войсками 20-й армии попала в окружение в районе Смоленска. В начале августа остатки дивизии пробились к своим. 10 августа расформирована. Командир - п-к Ф.У.Грачев.

14-я тд сформирована в июле 1940 г. в МВО в составе 7-го мк. Дислоцировалась в районе Москвы. К началу войны имела 179 БТ-7 и другие танки. После начала войны 7-й мехкорпус вошел в состав войск ЗФ. 5 июля участвовала в контрударе 5 и 7 мк на лепельском направлении против 3 тгр. 8 июля вела встречный бой с 18-й немецкой танковой дивизией в районе Сенно. Из-за больших потерь (более 50% танков) 9 июля выведена из боя в резерв. В конце июля находилась в районе Вязьмы в резерве командующего ЗФ. 19 августа расформирована. Командир - п-к И.Д.Васильев.

15-я тд сформирована в марте 1941 г. в КОВО в составе 16-го мк. Дислоцировалась в Станиславе. С начала войны вела бои с 48-м мк немцев, действовавшим на правом фланге 1-й танковой группы. 26 июня передана в состав 18-й армии ЮФ. В июле, опять в составе ЮЗФ, участвовала в оборонительных боях в районе Бердичева, прикрывая отход войск ЮЗФ. К концу июля потеряла почти все танки (на 30.07 в 16-м мк - 5 Т-28 и 12 БА) и
оказалась в окружении под Уманью. Остаткам дивизии удалось в августе вырваться из кольца. 14 августа расформирована, и на ее базе создана 4-я тбр (с 11.11.1941 г. 1-я Гвардейская Чертковская дважды ордена Ленина Краснознаменная орденов Суворова, Кутузова, Богдана Хмельницкого тбр). Командир - п-к В.И.Полозков.

16-я тд сформирована в июле 1940 г. в ОдВО в составе 2-го мк. Дислоцировалась в Котовске. После начала войны вошла в состав 9-й армии ЮФ. В конце июня совместно с 11-й тд участвовала в контрударе в направлении г.Бельцы, остановив наступление противника. Затем была переброшена в район Умани, где с 11-й тд нанесла удар по 11-й и 16-й танковым дивизиям противника с целью ликвидации угрозы окружения 18-й армии. Отбросив противника на 40 км, в дальнейшем вела оборонительные бои в районе Христиановки. 20 августа расформирована. Командир - п-к М.И.Мындро.

17-я тд сформирована в июле 1940 г. в ЗабВО в составе 5-го мк. Дислоцировалась в районе Борзи. К началу войны имела 255 БТ-7 и другие машины. 15 июня началась переброска дивизии на Украину, но после начала войны с 5-м мк отправлена на ЗФ. 5 июля участвовала в контрударе 5-го и 7-го мк на Лепельском направлении. Продвинувшись на 20 км, почти сутки простояла без горючего, возобновив наступление 7 июля. 8.07 вела встречный бой с 18-й танковой дивизией противника в районе Дубняков. После потери большей части танков выведена в резерв в район Орши. В дальнейшем участвовала в Смоленском сражении. 17-й мсп дивизии первым в Великой Отечественной войне награжден орденом Ленина. 28 августа расформирована, и на ее базе создана 126-я тбр. Командир - п-к И.П.Корчагин.

Лежащий в реке БТ. Танк, оставленный на мосту в качестве преграды, был сброшен немецкими танкистами в воду, чтобы освободить дорогу.

Остов Т-26, разрушенного взрывом горючего и боеприпасов. Карельский перешеек.

КВ-1 выпуска августа 1941 г. с дополнительным бронированием корпуса. Бортовые 25-мм экраны увеличенной высоты для защиты погона башни. На месте фары - заглушка.

18-я тд сформирована в июле 1940 г. в МВО в составе 7-го мк. Дислоцировалась в районе Москвы. 28 июня вошла в состав войск ЗФ. В июле участвовала в контрударе на лепельском направлении. Во встречном танковом сражении с 17-й и 18-й танковыми дивизиями противника потеряла более 50% матчасти. 9 июля выведена в резерв ЗФ в район Вязьмы. В дальнейшем вела бои на московском направлении. 1 сентября расформирована, и на ее базе создана 127-я тбр. Командир - г-м Ф.Т.Ремизов.

19-я тд сформирована в марте 1941 г. в КОВО в составе 22-го мк. Дислоцировалась в Ровно. На 22.06 имела 163 танка. В ночь на 23 июня совершила 50 км марш в район северо-восточнее Луцка, понеся потери от ударов авиации и по техническим причинам (118 танков - 72%). 24-го, имея всего 45 Т-26, атаковала 14-ю немецкую танковую дивизию в районе Войницы. Потеряв большую часть танков, отступила. В бою был убит командир 22-го мехкорпуса Кондрусев, ранен командир дивизии. Остатки дивизии отошли к Ровно. 1 июля участвовала в контрударе в направлении Дубно, но, подвергшись 2.07 удару с фланга дивизии СС "Адольф Гитлер", вынуждена была обороняться, отходя на восток. 10-14.07 наносила удары по 113-й пехотной и 25-й моторизованной дивизиям противника на Новоград-Волынском направлении. В конце июля - начале августа вела бои в районе Коро-стеньского укрепрайона. К 19.08 в дивизии остался один танк. 8 октября расформирована. Командир - г-м К.А.Семенченко.

20-я тд сформирована в июле 1940 г. в КОВО в составе 9-го мк. Дислоцировалась в Шепетовке. К началу войны имела 36 танков. Вечером 22 июня совершила марш к Луцку. 24-го у Клевани атаковала 13-ю мд немцев, потеряв в бою все танки. 26.06 в составе 9-го мк участвовала в контрударе в районе Дубно против 13-й танковой и 299-й пехотной дивизий противника. К исходу дня из-за угрозы окружения отошла к Клевани. До 30.06 вела бои с 14-й тд и 25-й мд немцев на рубеже реки Горынь, а затем у Клевани. 10-14.07 участвовала в контрударе на Новоград-Волынском направлении, после чего до 6 августа вела бои в районе Коростеньского укрепрайона (танков нет, 2 тысячи человек личного состава). В конце августа оборонялась в районе севернее Чернигова. 9 сентября расформирована. Командир - п-к М.Е.Катуков (в первые дни войны из-за болезни Катукова - п-к В.М.Черняев).

Забронированный в ленинградских мастерских ЗИС-5 с установкой пулемета ДТ в кабине и 45-мм морской пушки 21 -К в рубке в кузове. Ленинградский фронт, 5 октября 1941 г.

Другой вариант самодельного бронегрузовика с установкой в кузове противотанковой "сорокапятки". Машина в зимнем камуфляже. Ленинградский фронт, 22 ноября 1941 г.

21-я тд сформирована в марте 1941 г. в ЛенВО в составе 10-го мк. Дислоцировалась в районе Ленинграда. С начала войны находилась в резерве. В июле включена в состав 1-го мк СЗФ, затем направлена на усиление 11-й армии. Участвовала 14 - 18.07 в контрударе войск 11-й армии против 56 мк Манштейна в районе города Сольцы, нанося удар с севера. После 16 часов боя с 8-й тд и 3-й мд немцев отбросила противника на 40 км. В августе вошла в состав 48-й армии и вела оборонительные бои на СЗФ уже как стрелковая часть. 3 марта 1942 г. расформирована, и на ее базе созданы 103-я (с 20.11.1944 г. - 65-я Гвардейская Севско-Поме-ранская ордена Ленина дважды Краснознаменная орденов Суворова, Кутузова, Богдана Хмельницкого тбр) и 104-я тбр. Командир - п-к Л.В.Бунин.

22-я тд сформирована в марте 1941 г. в ЗапОВО в составе 14-го мк на базе 29-й тбр. Дислоцировалась в Бресте, в 2-х км от границы. В первые часы войны подверглась массированному артобстрелу, в результате которого потеряла большую часть танков, артиллерии и автомашин. Были уничтожены артсклад и склад ГСМ. Остатки дивизии к 12 часам вышли в район сосредоточения, почти не имея горючего, боеприпасов и средств связи. Во 2-й половине дня 22.06 вступила в бой с 3-й танковой дивизией генерала Моделя. 23 июня, имея около 100 танков, участвовала в контрударе 14-го мк в районе Бреста. В бою под Жабинкой с 3-й тд понесла потери и под угрозой окружения отошла к Кобрину, где подверглась ударам авиации. Погиб командир дивизии г-м В.П.Пуганое. Командование принял п-к И.В.Кон-нов. 24 июня совместно с 30-й тд, имея в общей сложности 25 танков, остановила войска 47-го мк генерала Лемельзена на рубеже реки Шара, юго-восточнее Барановичей. 25 - 28.06 вела бои в районе Слуцка с 3-й тд немцев. К исходу 28.06 в дивизии оставалось 450 человек, 45 автомашин, танков нет. 28 июня расформирована.

23-я тд сформирована в марте 1941 г. в ПрибВО в составе 12-го мк. Дислоцировалась в Лиепае. 22 июня находилась в районе Куртувены. 23.06, получив приказ о нанесении контрудара по прорвавшимся войскам тильзитской группировки противника в районе Скаудвиле, совершила марш из Плунге в район Лаукува, имея в своем составе 333 Т-26. На марше потеряла от ударов авиации 17 танков. В этот же день произошло первое боевое столкновение с противником. 24.06 участвовала во встречном танковом сражении в районе Шяуляя с войсками 4-й танковой группы. К исходу дня, потеряв большую часть танков, 23-я дивизия перестала существовать как единая боевая единица. Остатки ее вошли в состав 8-й армии и до 3-го июля оборонялись в районе Острова. 8.07 под ударами 1-й танковой дивизии немцев оставила Псков. В это время в дивизии оставалось 2 исправных танка (плюс 56 поврежденных и требующих ремонта). 144 танка было потеряно от огня противника, 122 - по техническим причинам, 9 - передано другим частям. 16 августа расформирована. Командир - п-к Т.С.Орленко.

24-я тд сформирована в марте 1941 г. в ЛенВО в составе 10-го мк. Дислоцировалась в районе Ленинграда. На 22 июня имела 139 БТ-2, 88 БТ-5 и другие машины. В начале июля включена в состав Лужской оперативной группы. 13.07 вступила в бой с 41-м мк противника, участвуя в контрударе на лужском рубеже. В июле - августе вела здесь оборонительные бои. В начале сентября попала в окружение вместе с войсками лужской оперативной группы. Остатки дивизии сумели пробиться к своим. 22 сентября расформирована, и на ее базе созданы 124-я и 125-я танковые бригады. Командир - п-к М.И.Чесноков.

25-я тд сформирована в марте 1941 г. в ЗапОВО в составе 13-го мк. Дислоцировалась в районе Бельск-Подлясны. С 22 июня вела бои на Бело-стокском выступе. 25.06 вместе с другими войсками 10-й армии попала в окружение западнее Минска. Остатки дивизии без матчасти пробились к своим в конце июля на реке Сожа. 4 июля расформирована. Командир - п-к Н.М.Никифоров.

26-я тд сформирована в марте 1941 г. в ЗапОВО в составе 20-го мк. Дислоцировалась в районе Борисова. Перед войной в 20-м мехкорпусе было всего 93 танка. 24 июня дивизия отправлена на фронт в составе 13-й армии. В тот же день вступила в бой у станции Негорелое. 7 суток вела бои в междуречье Березины и Днепра. 29 июня - на ближних подступах к Минску с 17-й тд фон Арнима, но к исходу дня была вынуждена оставить Минск. С боями отходила до Днепра. 7.07 в дивизии имелось 3800 человек и 5 орудий. 9.07 на участке обороны 20-го мк войска 2-й танковой группы немцев прорвали фронт 13-й армии, и вскоре он был выведен в тыл. 12.07 26-я тд передана в подчинение командиру 61-го ск и 17.07 участвовала в контрударе на Оршу. Продвинувшись на запад, была остановлена немецкими войсками и вынуждена 20 июля с большими потерями отойти на исходный рубеж. 21 июля расформирована. Командир - г-м В.Т.Обухов.

27-я тд сформирована в марте 1941 г. в ЗапОВО в составе 17-го мк. Дислоцировалась в Новогрудке. К началу войны формирование дивизии не было закончено. Матчасти не имелось, личный состав был вооружен винтовками на 30 - 35%. Небоеспособной дивизии было приказано занять оборону в районе Барановичей. На линию обороны вышло всего три тысячи человек, а остальные 6 тысяч без оружия сосредоточены в лесу. В результате удара немецких войск дивизия была разгромлена. 1 августа расформирована. Командир - п-к А.О.Ахманов.

Танковый десант на броне КВ-1 и Т-34 во время контратаки. Танковая часть кавалера двух орденов Красного Знамени майора В.И. Филиппова.

28-я тд сформирована в феврале 1941 г. в ПрибВО в составе 12-го мк. Дислоцировалась в Риге. 18 июня начала выдвижение к границе, имея в своем составе 210 БТ-7 и другие машины. 23 июня, получив приказ о нанесении контрудара по немецким войскам в направлении Скаудвиле, совершила марш на исходный рубеж Варнай-Ужвентис, потеряв при этом от ударов авиации 27 танков. Простояв из-за отсутствия горючего несколько часов, вступила в бой с 1-й танковой дивизией противника лишь вечером 24-го. 25.06 у Пашили разгромила колонну 8-го моторизованного полка немцев, но, попав под сильный артобстрел, после 4 часов боя отошла, потеряв 48 танков. Всего за 25 июня было потеряно 84 танка. К 26 июня в дивизии оставалось 40 машин. В последующие дни 28-я тд прикрывала отход войск СЗФ. 6.07 выведена в тыл на переформирование (к этому времени потеряла от огня противника 133 танка, по техническим причинам - 68). В начале августа остатки дивизии, некоторые части 48-й армии и все приданные саперные части были объединены в оперативную группу под командованием комдива И.Т.Коровникова для обороны Новгорода, а затем участвовали в боях на Валдае. 13 сентября в дивизии было 552 человека, 4 орудия. 13 января 1942 г. 28-я тд была преобразована в 241-ю сд (закончила войну как 241-я Винницкая орденов Богдана Хмельницкого и Красной Звезды сд). Командир - п-к И.Д.Черняховский.

29-я тд сформирована в марте 1941 г. в ЗапОВО в составе 11-го мк. Дислоцировалась в Гродно. 22 июня контратаковала части 20-го армейского корпуса противника в направлении Липска, но из-за неорганизованности снабжения в разгар боя осталась без горючего и боеприпасов. В результате встречного боя на рубеже Голынка-Липск, потеряв почти всю матчасть и большое количество личного состава, отошла в сторону Новогрудок. 25.06 в дивизии оставалось 600 человек и 15 танков. В конце июня окружена западнее Минска. Из-за отсутствия горючего 2.07 была уничтожена вся матчасть. Остатки дивизии пробились к своим. 14 июля расформирована. Командир - п-к Н.П.Студнев.

30-я тд сформирована в апреле 1941 г. в ЗапОВО в составе 14-го мк на базе 32-й тбр. Дислоцировалась в Пружанах. Перед войной имела 174 Т-26. 22 июня вступила в бой в районе Пилицей с 18-й немецкой тд генерала Неринга и на некоторое время остановила ее. 23.06, имея 120 танков, участвовала в контрударе 14-го мк под Брестом. В ходе встречного танкового боя с 17-й и 18-й танковыми дивизиями противника потеряла 60 танков и отошла, оставив Пружаны. Из-за плохой организации и управления контрудар не удался. 24.06 совместно с 22-й тд вела бои на реке Шара, где большая часть пеших подразделений попала в окружение. 25 - 28.06 обороняла Слуцк, отражая атаки немецкой 3-й танковой дивизии. К исходу 28 июня в дивизии оставалось 1090 человек, 2 Т-26, 90 автомашин и 3 трактора. 30 июня расформирована. Командир - п-к С.И.Богданов.

31-я тд сформирована в марте 1941 г. в ЗапОВО в составе 13-го мк. Дислоцировалась в районе Бельск-Подлясны. 22 июня вступила в бой в полосе обороны 10-й армии ЗФ на рубеже реки Нурец. Была окружена в районе Беловежской пущи и уничтожена. 30 июня расформирована. Командир - п-к С.А.Калихович.

32-я тд сформирована в марте 1941 г. в КОВО в составе 4-го мк на базе 30-й лтбр. Дислоцировалась во Львове. Была полностью укомплектована, имела около 200 KB и Т-34. С 22 июня вела бои на Львовском выступе против правого крыла ударной группировки группы армий "Юг". В соприкосновение с противником вошла в полдень 22.06 южнее Кристи-нополя. 23 июня вела бой в районе Великих Мостов. Вечером того же дня, получив приказ командующего 6-й армии уничтожить противника в районе Каменки, атаковала немецкие войска на этом участке фронта. 24.06 выведена во Львов, где подверглась обстрелу на улицах со стороны членов ОУН. 25 июня контратаковала части 14-го мк в районе Яворова, потеряв в бою 15 танков. С 26.06 северо-западнее Львова отбивала атаки 1-й гсд немцев. В дальнейшем вела оборонительные бои в районе Старокон-стантинова, Острополя. В начале июля участвовала в обороне Бердичева, действуя против немецкой 16-й танковой дивизии. Попала в окружение под Уманью в конце июля. Остатки дивизии в августе пробились к своим. 10 августа расформирована, и на ее базе созданы 1-я (с 16.02.1942 г. - 6-я Гвардейская Сивашскаятбр) и 8-я тбр (с 11.01.1942 г. 3-я Гвардейская Минско-Гданьская ордена Ленина Краснознаменная ордена Суворова тбр). Командир - п-к Е.Г.Пушкин.

Окопанный Т-28 на оборонительных позициях под Ленинградом. Танк выбелен зимним камуфляжем. 9 декабря 1941 г.

Красноармейцы осматривают подбитую самоходку Stu G III Ausf Е. Судя по антенне и бронекоробу мощной радиостанции,это машина командира дивизиона.

33-я тд сформирована в марте 1941 г. в ЗапОВО в составе 11-го мк. Дислоцировалась в Гродно. 22 июня вступила в бой в районе Августова. 23-24.06 участвовала в контрударе 11-го мк в районе Белостока, но, оставшись в разгар боя без горючего и боеприпасов, потеряла почти все танки и отошла в сторону Новогрудок. Здесь 25.06 была окружена. Остаткам дивизии в июле удалось пробиться к своим. 14 июля расформирована. Командир - п-к М.Ф.Панов.

34-я тд сформирована в июле 1940 г. в КОВО в составе 8-го мк на базе 14-й тяжелотанковой бригады. Дислоцировалась в Садовой Вишне. Единственная танковая дивизия, имевшая на вооружении тяжёлые танки Т-35 (в 67-м 68-м танковых полках имелось 48 танков, ранее входивших в состав 14-й ттбр, причем все они были потеряны в первые дни войны по техническим причинам). 22 июня передана из 26-й армии в состав 6-й армии и совершила марш в новый район сосредоточения. 24.06 - еще один марш (по приказу командующего 6-й армии) на новое место. 25.06 уже по приказу командующего ЮЗФ начала выдвижение для участия в контрударе в районе Дубно. За первые три дня войны прошла более 500 км, потеряв по техническим причинам 50% матчасти. 26 июня атаковала 16-ю танковую дивизию противника, продвинувшись на 10 км в направлении Берестечко. 27.06 из 34-й тд, 24-го тп 12-й тд и 2-го мцп была сформирована подвижная группа под командованием бригадного комиссара Н.К.Попеля, которому член Военного совета ЮЗФ Вашугин под угрозой расстрела приказал взять Дубно. Наступление началось без предварительной разведки и подготовки. С большими потерями дивизия к вечеру 27.06 выбила противника из Дубно, отбросив его 11-ю тд. На следующий день была окружена немцами (16-я тд, 75-я и 111-я пд) и полностью уничтожена. 29.06 в бою погиб командир дивизии И.В.Васильев. К своим удалось пробиться небольшой группе во главе с Попелем. После этой неудачи корпусной комиссар Вашугин застрелился. 15 августа дивизия расформирована, и на ее базе созданы 2-я и 16-я танковые бригады. Командир - п-к И.В.Васильев.

35-я тд сформирована в декабре 1940 г. в КОВО в составе 9-го мк. Дислоцировалась в Новоград-Во-лынске. К началу войны имела 142 танка (141 Т-26, I химический). 22 июня совершила марш к Луцку. 24.06 юго-западнее Клевани вступила в бой с 13-й тд немцев, участвуя в контрударе мехкорпусов ЮЗФ. 26-27.06 вела бой с 299-й пд на рубеже Ста-вок-Млынув. Вечером 27.06 отошла за реку Горынь под ударами 14-й тд, 25-й мд противника. Затем до 4 июля оборонялась в районе Цумань, Клевань. 1014.07 в составе 9-го мк наносила контрудар по 44-й и 95-й пехотным дивизиям немцев на Новоград-Волынском направлении, замедлив их продвижение. В конце июля - начале августа вела бои на рубеже Ко росте ньс кого укрепрайона. К 19.08 в дивизии было 927 человек и ни одного танка. 10 сентября расформирована. Командир - г-м Н.А.Новиков.

36-я тд сформирована в марте 1941 г. в ЗапОВО в составе 17-го мк. Дислоцировалась в районе Бара-новичей. К началу войны матчасти практически не имела, поэтому с первых дней войны использовалась в оборонительных боях в Белоруссии как стрелковое соединение. 1 августа расформирована. Командир - п-к С.З.Мирошников.

37-я тд сформирована в марте 1941 г. в КОВО в составе 15-го мк. Дислоцировалась в Суходолах. 22 июня совершила марш к границе в район западнее Броды. В составе 15-го мехкорпуса участвовала в контрударе по правому флангу 1-й танковой группы Клейста, наступая из района Брод в направлении Радехов, Берестечко. В боях с 297-й пд понесла большие потери и вынуждена была отходить. В начале июля оборонялась в районе Бердичева, затем на подступах к Киеву. 10 августа расформирована, и на ее базе создана 3-я тбр. Командир - п-к Ф.Г.Аникушкин.

Подразделение Т-26 перед маршем.

На московском направлении: Pz Kpfw II Ausf С и Pz Kpfw III Ausf G на деревенской улице под Ржевом.

38-я тд сформирована в марте 1941 г. в ЗапОВО в составе 20-го мк. Дислоцировалась в районе Бара-новичей. На 22 июня в 3 дивизиях 20-го мехкорпуса имелось 13 танков БТ и 80 Т-26. 24.06 отправлена на фронт в составе 13-й армии. До 30 июня вела бои на подступах к Минску с 17-й тд фон Арнима. После того как Минск был оставлен, отошла на рубеж Березино-Свислочь. До 9.07 вела оборонительные бои на рубеже Березины-Днепра. После того как немцы прорвали фронт на участке обороны 20-го мк, он был выведен в тыл. 17 июля в составе 61-го стрелкового корпуса совместно с 26-й тд начала наступление на Оршу. Продвинулась вперед, но к 20.07 была отброшена на исходный рубеж. 1 августа расформирована.

39-я тд сформирована в марте 1941 г. в КОВО в составе 16-го мк. Дислоцировалась в Черновцах. С 23 июня участвовала в боях против 48-го мк противника. 26.06 передана в состав 18-й армии ЮФ, вела бои на правом фланге ЮФ. 4.07 возвращена в состав ЮЗФ, 7 июля начала выгрузку с железнодорожных эшелонов, с ходу вступая в бой у Бердичева, где в июле -августе с боями отходила на восток. 19 сентября рас- -формирована. Командир - п-к Н.В.Старков.

40-я тд сформирована в марте 1941 г. в КОВО в составе 19-го мк. Дислоцировалась в Житомире. К началу войны имела 158 танков (19 Т-26, 139 Т-37). Совершив 300 км марш, 24 июня вступила в бой западнее Ровно. 26.06, участвуя в контрударе мехкорпусов ЮЗФ, вела встречный бой с немецкой 13-й танковой дивизией, в котором понесла большие потери. Из-за прорыва 13-й танковой дивизии противника на стыке 40 и 43-й танковых дивизий и возникшей угрозы окружения вынуждена была отойти. 27.06 оборонялась на подступах к Ровно, отбивая атаки 13-й тд, 299-й пд противника. На следующий день из-за охвата дивизий 19-го мехкорпуса 11-й немецкой тд оставила Ровно и до 3.07 держала оборону на рубеже реки Горынь. С 4.07 начала отход к линии укрепрайонов. На 9.07 в 40-й и 43-й дивизиях оставалось 75 танков. 10 - 14.07 участвовала в контрударе на Новоград-Волынском направлении против 99-й и 298-й пд немцев. Затем до 5 августа оборонялась на рубеже Ко-ростеньского укрепрайона. 10 августа расформирована. На ее базе созданы 45-я (с 7.02.1943 г. 20-я Гвардейская Ясско-Мукденская Краснознаменная ордена Кутузова тбр) и 47-я тбр. Командир - п-к М.В.Широбоков.

41-я тд сформирована в марте 1941 г. в КОВО в составе 22-го мк. Дислоцировалась во Владимир-Волынском. К началу войны имела 415 танков (31 KB, 342 Т-26, 41 химический и 1 Т-37). Все 31 КВ-2 поступили за неделю до войны и ещё не были освоены экипажами. К тому же к ним не имелось 152-мм снарядов, поэтому 24.06 начальник Генштаба Г.К.Жуков, находившийся на ЮЗФ, был вынужден приказать использовать бетонобойные снаряды образца 1909-30 гг. 22 июня, соответственно мобилизационному плану, дивизия ушла из Владимир-Волынского в район Ковеля, но, по дороге попав, в болото, застряла в нем и не смогла выполнить поставленную задачу, понеся к тому же большие потери от ударов авиации и артогня. За это был отстранен от должности командир дивизии п-к Павлов. Будучи передана в подчинение командира 15-го ск, дивизия была раздроблена на мелкие подразделения: 22.06 41-й мсп передан в 45-ю сд, 23.06 два танковых батальона переданы в состав 87-й сд, 5 танков для охраны штаба 5-й армии. 24.06 20 танков переданы 45-й сд, 30 танков 62-й сд. В этот же день танковая рота занималась погоней за мелкими десантами противника, а ещё две танковые роты отправлены для охраны КП 15-го ск. К концу 25 июня вся 41-я тд была разделена по подразделениям. Затем до начала июля находилась в районе Ковеля в готовности отразить удар со стороны Бреста. 1 июля, имея 16 KB и 106 Т-26, участвовала в контрударе на Дубно против 14-й немецкой танковой дивизии, закончившемся неудачей. После отхода на восток 10-14.07 участвовала в контрударе на Новоград-Волынском направлении против 113-й пд, 25-й мд, мбр СС "Адольф Гитлер". 18.07 начала отход на северо-восток. В конце июля - начале августа вела бои в районе Коростеньского укрепрайона. К 19.08 в дивизии оставался один танк. В конце августа оборонялась на Днепре, в районе Чернобыля. 9 сентября расформирована. Командир - п-к П.П.Павлов.

Карта из германского армейского журнала "Signal" за октябрь 1941 г., иллюстрирующая потери Красной Армии.

На подступах к Москве. Т-26 выдвигаются для атаки. Октябрь 1941 г.

Члены правительства, эвакуированного в Куйбышев, принимают парад 7 ноября 1941 г.

42-я тд сформирована в марте 1941 г. в МВО в составе 21-го мк. Дислоцировалась в районе Идрицы. К началу войны в трех дивизиях 21-го мк было всего 98 танков. 25 июня в составе 21-го мк переброшена на СЗФ с целью прикрыть Даугавпилсское направление, где наступали 8-я танковая и 3-я моторизованная дивизии 56-го мк Манштейна, прорвавшиеся на стыке 8-й и 11-й армий. Совершив 200-км марш, 29 июня вступила в бой с 121-й пд восточнее Даугавпилса, затем участвовала в уличных боях с 3-й немецкой мд. Со 2 июля отбивала атаки 8-й тд, 3-й мд и дивизии СС "Мертвая голова" в районе Резекне (3.07 у Далды разгромила колонну этой дивизии). В июле - августе участвовала в боях у Пскова и Новгорода как стрелковое соединение. 5 сентября расформирована, и на ее базе создана 42-я танковая бригада. Командир - п-к Н.И.Воейков.

43-я тд сформирована в марте 1941 г. в КОВО в составе 19-го мк на базе 35-й легкотанковой бригады. Дислоцировалась в Бердичеве. К началу войны имела 237 танков (5 KB, 2 Т-34, 230 Т-26). 22 июня начала выдвижение к границе. 27-28.06 на подступах к Ровно вела бои с 13-й танковой, 299-й пехотной дивизиями. В результате прорыва немцев (11 -я тд) и возникшей угрозы окружения 28 июня оставила Ровно и начала отход на восток. В июле участвовала в контрударах по левому флангу группы армий "Юг" на Киевском направлении в районе Новоград-Волынского и Коростеньского УРа. В начале августа выведена в тыл, под Харьков. 10 августа расформирована, и на ее базе создана 10-я тбр. Командир - п-к И.Г.Цибин.

44-я тд сформирована в марте 1941 г. в Од ВО в составе 18-го мк на базе 49-й лтбр. Дислоцировалась в Тарутино. С начала войны вела бои в полосе ЮФ. 29 июня 18 мк был направлен на Западный фронт. 9 июля, ввиду опасности окружения 6-й армии ЮЗФ войсками 1-й танковой группы, вышедшими к Бердичеву, дивизии 18-го мехкорпуса, совершавшие в этот момент марш от Черновцов к Любару, были переданы в состав 6-й армии. С 10.07 44-я дивизия вела бои у Бердичева с 16-й танковой дивизией противника. 19 июля вошла в состав 18-й армии и участвовала в контрударе южнее Винницы против 17-й немецкой армии. 25.07 войска 17-й армии прорвали оборону в полосе 18-го механизированного и 17-го стрелкового корпусов, вынудив их отходить из района Гайсин-Тростянец. К 30 июля в 18-м мк осталось 22 танка. В начале августа выведена в тыл, в район Павлограда. 21 августа расформирована. Командир - п-к В.П.Крымов.

45-я тд сформирована в марте 1941 г. в КОВО в составе 24-го мк. Дислоцировалась в районе Про-скурова. К началу войны в 45-й и 49-й танковых дивизиях имелось 222 танка. С 22 июня вела бои в составе войск 26-й армии ЮЗФ. В конце июня оборонялась в районе Староконстантинова, ведя бои с 14-м мк. В начале июля передана в состав 12-й армии, оборонялась в районе Летичевского укрепрай-она. В конце июля попала в окружение под Уманью, где и погибла. 30 сентября расформирована.

КВ-1 покидает московский завод после ремонта. Хорошо видны накладные броневые экраны на болтах на башне и корпусе.

Замаскированный КВ-1 в лесной засаде. Засадная тактика стала наиболее эффективной в борьбе с наступающими танками противника. 29 октября 1941 г.

46-я тд сформирована в марте 1941 г. в МВО в составе 21-го мк. Дислоцировалась в Опочке. В конце июня переброшена на СЗФ для отражения немецкого наступления на Даугавпилс. 28 июня в первом эшелоне 21-го мк нанесла удар по 56-му моторизованному корпусу, в результате которого противник был остановлен на этом направлении до 2 июля. После начала нового наступления немецких войск (8 тд, 3 мд) в районе Резекне со 2.07 с боями отходила на северо-восток. В дальнейшем, оставшись без матчасти, участвовала в оборонительных боях на СЗФ. I сентября расформирована, и на ее базе создана 46-я тбр (с 16.02.1942 г. 7-я Гвардейская Новго-родско-Берлинская Краснознаменная орденов Суворова и Красной Звезды тбр). Командир - п-к В.А.Копцов.

47-я тд сформирована в марте 1941 г. в ОдВО в составе 18-го мк на базе 23-й лтбр. Дислоцировалась в Аккермане. В первые дни войны находилась в резерве. 29 июня переброшена в район Винницы, где в середине июля вступила в бой с частями 17-й армии. В конце июля попала в окружение в районе Тульчина. 28.07 остатки дивизии без матчасти пробились к своим. В начале августа из частей 18-го мехкорпуса была сформирована группа под командованием г-м П.В.Волоха, которая вела бои в составе 18-й армии. 12 августа выведена в тыл в район Полтавы дли переформирования. 31 августа, имея 34 танка, вошла в состав 38-й армии и заняла оборону на Днепре у Кременчуга. После начала немецкого наступления с целью окружения ЮЗФ с боями отходила к Полтаве. 10.09 наносила контрудар в районе Кобеляк, 19 - 22.09 вела бои на рубеже Писаревка-Шевченко у Полтавы. 30.09 выведена в тыл, в район Харькова. Здесь 47-й мсп передан 199-й стрелковой дивизии, матчасть 71-му отдельному танковому батальону. 7 октября расформирована,^ на ее базе создана 142-я тбр. Командир - пк Г.С.Родин.

48-я тд сформирована в марте 1941 г. а ОрВО в составе 23-й мк. Дислоцировалась в районе Орла. В конце июня переброшена на Западный фронт, где 6 июля вступила в бой. Участвовала в Смоленском сражении. 2 сентября расформирована, а на ее базе созданы 17-я (с 17.11.1942 г 9-я Гвардейская Запорожская ордена Суворова тбр) и 18-я тбр (с 10.04.1943 г. 42-я Гвардейская Смоленская Краснознаменная орденов Суворова, Богдана Хмельницкого, Красной Звезды тбр). Командир - п-к Д.Я.Яковлев.

49-я тд сформирована в марте 1941 г. в КОВО и составе 24-го мк. Дислоцировалась в районе Про-скурова. С началом войны вошла в состав 26-й армии ЮЗФ, а затем, в начале июля, 12-й армии. Вела оборонительные бои в районе Летичевского УРа. В конце июля попала в окружение в районе Умани. 17 сентября расформирована.

50-я тд сформирована в марте 1941 г. в ХВО в составе 25-го мк. Дислоцировалась в районе Харькова. 25 июня по железной дороге отправлена на ЮЗФ. 30 июня начала выгрузку у Киева, войдя в состав 19-й армии. Но вскоре была переброшена на ЗФ в район Гомеля. 4 июля у Новозыбково 25-й мк, получив дополнительно к 300 танкам еще 32 Т-34, вошел в состав 21-й армии и нанес удар по немецким войскам в направлении Годиловичи. В середине июля участвовала в контрударе на Бобруйск, после чего оборонялась в районе Могилева, отбивая атаки 10-й и 17-й пехотных дивизий. В середине августа включена в состав 13-й армии Брянского фронта. Вела бои против войск 2-й тгр, повернувших на юг с целью окружения ЮЗФ. 17 сентября расформирована, и на ее базе создана 150-я тбр. Командир - п-к Б.С.Бахарев.

51-я тд сформирована в марте 1941 г. в ОрВО в составе 23-го мк. Дислоцировалась в районе Орла. После начала войны в качестве отдельной танковой дивизии включена в состав 30-й армии, сформированной в МВО. В июле была преобразована в 110-ю тд.

52-я тд сформирована в марте 1941 г. в СКВО в составе 26-го мк. К началу войны в дивизиях 26-го мк имелось 184 танка. В середине июня в составе 19-й армии начала передислокацию на Украину. После начала войны переброшена на Западный фронт. После расформирования 26-го мехкорпуса в начале июля была преобразована в 101-ю тд. Командир - п-к Г.М.Михайлов.

53-я тд сформирована в марте 1941 г. в САВО в составе 27-го мк. Дислоцировалась в районе города Мары. В середине июня 27-й мехкорпус отправлен на ЗФ. После начала войны 27-й мк был расформирован. 53-я дивизия стала отдельной и преобразована в 105-ю тд.

"Тридцатьчетверка" на лесной просеке. Помимо маскировки, экипаж укрыл танк спереди баррикадой из бревен.

БТ-7 и КВ-1 на окраине деревни после боя.

Десант на броне Т-34. В ходовой части сочетаются опорные катки разных типов, но все они имеют резиновые бандажи. Танк несет на броне запасную 200-литровую бочку с горючим.

54-я тд сформирована в марте 1941 г. в ЗакВО в составе 28-го мк. После начала войны 28-й мк был расформирован, а 54-я тд вошла в состав 47-й армии. В боевых действиях не участвовала, была расформирована, а на ее базе созданы 54-я (с 26.12.1942 г. 25-я Гвардейская Ельнинская ордена Ленина Краснознаменная ордена Суворова тбр) и 55-я тбр.

55-я тд сформирована в марте 1941 г. в ХВО в составе 25-го мк. Дислоцировалась в Чугуеве. 25 июня отправлена на ЮЗФ в район Киева, а в начале июля с войсками 19-й армии переброшена на ЗФ. 4.07 вошла в состав 21-й армии. Участвовала в контрударе под Бобруйском, в Смоленском сражении. 10 августа расформирована, и на ее базе созданы 8-я и 14-я отдельные танковые бригады. Командир - п-к В.Н.Баданов.

56-я тд сформирована в марте 1941 г. в СКВО в составе 26-го мк. В середине июня в составе 19-й армии отправлена на Украину. После начала войны переброшена на ЗФ. В июле, после расформирования 26-го мехкорпуса, преобразована в 102-ю тд. Командир - п-к И.Д.Илларионов.

57-я Краснознаменная тд сформирована в марте 1941 г. в ЗабВО в качестве отдельной тд 17-й армии. Дислоцировалась в Монголии. В мае 1941 г. включена в состав 5-го мк 16-й армии и отправлена в КОВО. К началу войны имела более 300 танков. Вступила в бой под Шепетовкой, затем была переброшена на ЗФ в 19-ю армию. Вскоре передана в 20-й армии и участвовала в Смоленском сражении. С 9.07 вела бои у Красного с 29-й мд. К середине июля в дивизии не было основных сил 114-го и 115-го тп: один потерял танки в боях под Шепетовкой, а второй находился в составе 20-й армии. 20 июля отошла за Днепр. 1 сентября расформирована, и на ее базе создана 128-я тбр. Командир - п-к В.А.Мишулин.

58-я тд сформирована в марте 1941 г. на Дальнем Востоке в составе 30-го мк. В октябре переброшена под Москву. Участвовала в оборонительных боях под Москвой с 1-го ноября, а затем в контрнаступлении советских войск. 31 декабря расформирована, и на ее базе создана 58-я тбр. Командир - г-м А.А. Котляров.

59- я тд сформирована в марте 1941 г. на Дальнем Востоке в качестве отдельной танковой дивизии. Дислоцировалась в районе Хабаровска. В июне
отправлена на Западный фронт. По дороге преобразована в 108-ю тд. Командир - п-к Н.И.Орлов.

60-я тд сформирована в марте 1941 г. на Дальнем Востоке в составе 30-го мк. В октябре переброшена на СЗФ, где вошла в состав 4-й армии. 1-го ноября вступила в бой, участвуя в боях за Тихвин. В дальнейшем вела бои на СЗФ. 20 января 1942 г. расформирована, и на ее базе создана 60-я тбр. Командир - г-м А.Ф.Попов.

61-я Краснознаменная тд сформирована в марте 1941 г. в ЗабВО как отдельная тд на базе 11-й тбр. Дислоцировалась в Монголии в составе 17-й армии. В 1941-1945 гг. в составе Забайкальского фронта. Матчасть - БТ и Т-26. В марте 45-го получила танки Т-34. В августе 1945 г. вошла в состав 39-й армии. 9.08-2.09 1945 г. участвовала в операции по разгрому Квантунской армии в Маньчжурии. Преодолев Большой Хинган, закончила войну на Ляодунском п-ове, разгромив 107-ю и 117-ю пехотные дивизии японцев. Командир - п-к Г.И.Воронков.

Танковый десант при поддержке Т-34 атакует деревню. Западный фронт, декабрь 1941 г.

101-я тд сформирована в июле 1941 г. на базе 52-й тд. 15 июля вступила в бой на ЗФ. Участвовала в Смоленском сражении. В середине июля вела бои в районе Смоленска, пытаясь деблокировать окруженные 16-ю, 19-ю и 20-ю армии ЗФ. 16 сентября преобразована в 101-ю мед (20.10.1941 г. - расформирована). Командир - п-к Г.М.Михайлов.

102-я тд сформирована в июле 1941 г. из 56-й тд. 15 июля вступила в бой на ЗФ. В составе 24-й армии участвовала в конце августа - начале сентября в контрударе под Ельней против 20-го армейского корпуса. 10 сентября расформирована, и на ее базе создана 144-я тбр. Командир - п-к И.Д.Илларионов.

104-я тд сформирована в июле 1941 г. из 9-й тд. 11 июля в районе Брянска вошла в состав ЗФ. 20-22.07 вела бои с 10-й тд немцев западнее Спас-Деменска. С 23 июля в составе оперативной группы генерала Качалова участвовала в контрударе с целью прорыва к Смоленску. При выходе из района Ельни понесла большие потери от авиации. 24 июля начала наступление в направлении Смоленска, ведя бои с 137-й и 292-й пд. 31.07 была окружена в районе Рославля. В начале августа остатки дивизии пробились к своим. 6 сентября расформирована, и на ее базе создана 145-я тбр (с 10.04.1943 г. 43-я Гвардейская Верхнеднепровская тбр). Командир - п-к В.Г.Бурков.

105-я тд сформирована в июле 1941 г. из 53-й тд. С 15 июля вела бои на Западном фронте. Участвовала в Смоленском сражении, совместно с 104-й тд пыталась деблокировать окруженные в районе Смоленска войска. 13 сентября расформирована, и на ее базе создана 146-я тбр.

107-я тд сформирована 17 июля 1941 г. на базе 69-й мд на Западном фронте. 18 июля совместно с 110-й тд нанесла контрудар на Духовщину с целью выйти к Смоленску для деблокады 16-й, 19-й, 20-й армий Западного фронта. Понеся в боях с 7-й немецкой танковой дивизией большие потери, задачу выполнить не смогла. 20 июля, имея 200 танков, участвовала в наступлении 30-й армии в направлении Смоленска (до 28.07). В дальнейшем вела оборонительные бои на ЗФ. На начало сентября в дивизии было 153 танка. 16 сентября преобразована в 107-ю мед (с 12.01.1942 г. 2-я гвмед, с 13.10.1942 г. 49-я Гвардейская Херсонская Краснознаменная ордена Суворова сд). Командир - п-к П.Н.Домрачев.

Советские солдаты осматривают немецкий пистолет-пулемет MP 38 возле захваченного Pz Kpfw IV Ausf Е.

108-я тд сформирована в июле 1941 г. из 59-й тд. С 15 июля вступила в бой на Западном фронте. В конце августа в составе подвижной группы Брянского фронта участвовала в контрударе против 47-го танкового корпуса противника в районе Унечи, окончившемся неудачно. В дальнейшем оборонялась в районе Орла, ведя бои с войсками Гудериана. К 6 октября в дивизии оставалось 20 танков. В ноябре в составе 50-й армии сражалась в районе Епифани. 2 декабря расформирована, и на ее базе создана 108-я тбр. Командир - п-к Н.И.Орлов.

109-я тд сформирована в июле 1941 г. С 15 июля участвовала в боях на Западном фронте, в Смоленском сражении (без особых успехов). 16 сентября расформирована, и на ее базе создана 148-я тбр.

110-я тд сформирована в июле 1941 г. из 51-й тд. В боевых действиях участвовала с 15 июля. 18 июля нанесла удар в направлении Духовщины против 7-й немецкой тд с целью выхода к Смоленску. Задачу не выполнила и была выведена в резерв командующего ЗФ в район Ржева. В последующем вела бои на Западном фронте. 1-го сентября расформирована, и на ее базе созданы 141-я и 142-я танковые бригады.

111-я тд сформирована в марте 1941 г. в ЗабВО на территории Монголии. В 1941-1945 гг. находилась в составе 17-й армии Забайкальского фронта. Дислоцировалась в районе Чойбалсана. 9.08-3.09.1945 г. участвовала в разгроме Квантунской армии, будучи в резерве командующего Забайкальского фронта. Командир - п-к И.И.Сергеев.

112-я тд сформирована в августе 1941 г. в составе войск Дальневосточного фронта на базе 42-й лтбр. Дислоцировалась в районе Ворошилова. В октябре отправлена на Западный фронт, под Москву. 5-го ноября, имея 210 танков Т-26, дивизия начала боевые действия в районе Подольска в составе подвижной группы ЗФ под командованием П.А.Белова. 18 ноября нанесла контрудар по 17-й танковой дивизии противника в районе Тулы. В составе 50-й армии участвовала в контрударе под Москвой. Освобождала Ясную Поляну, 21 декабря первой вошла в Калугу. 3.01.1942 г. расформирована, и на ее базе создана 112-я тбр (с 23.10.1943 г. 44-я Гвардейская Бердичевская ордена Ленина Краснознаменная орденов Суворова, Кутузова, Богдана Хмельницкого, Красной Звезды, Сухэ-Батора и Боевого Красного Знамени МНР имени Сухэ-Батора танковая бригада). Командир - п-к А.Л.Гетман.

Заключение

Неудачи первых месяцев войны и потеря 90% всей матчасти, особенно ощутимые в корпусах и танковых дивизиях, заставили уже к концу 1941 г. перейти на новые организационные формы и штаты, больше соответствовавшие реальному положению. Основной формой организации бронетанковых и механизированных войск стали бригады, танковые, механизированные и мотострелковые, более подвижные и гибкие в структурном и тактическом отношении. Возврат к крупным боевым формам начался с весны 1942 г. Ими стали танковые корпуса, имевшие в своем составе три танковые бригады с необходимым мотострелковым и артиллерийским усилением, а осенью 1942 г. были развернуты первые механизированные корпуса с новой организационно-штатной структурой:
3 механизированные бригады (в каждой - танковый полк);
танковая бригада;
2-3 самоходно-артиллерийских полка;
минометный полк;
зенитно-артиллерийский полк;
гвардейский минометный дивизион;
мотоциклетный батальон;
саперный батальон;
батальон связи.

С декабря 1941 г. автобронетанковые войска стали именоваться бронетанковыми и механизированными войсками (БТ и MB). Организационно они состояли из танковых армий, танковых и механизированных корпусов, танковых, тяжелых танковых, механизированных, самоходно-артиллерийских и мотострелковых бригад и отдельных танковых полков.

Ctrl Enter

Заметили ошЫ бку Выделите текст и нажмите Ctrl+Enter

Миф восьмой

НЕМЦЫ УСТРОИЛИ КРАСНОЙ АРМИИ «ТАНКОВЫЙ» И «АВИАЦИОННЫЙ» ПОГРОМ. СОВЕТСКИЕ ТАНКОВЫЕ ВОЙСКА И ВВС ОКАЗАЛИСЬ НЕЭФФЕКТИВНЫМИ, ВОЕВАЛИ БЕЗДАРНО И ПОГИБЛИ ЗРЯ

В 1988 году в сентябрьском номере журнала МИД СССР «Международная жизнь» была опубликована статья В. Шлыкова «И танки наши быстры», за которой вскоре последовала вторая его статья «Броня крепка…».

Мидовский журнал был тогда на подъёме, имел тираж более 60 тысяч экземпляров, и публикация статей стала в определённом смысле событием - как же, автор обнародовал ошеломляющие данные о том, что в 1941 году у вермахта не было никакого преимущества над РККА в танках, ни качественного, ни тем более количественного. Напротив - подавляющее преимущество имели советские танковые войска, и только «совковая»-де бездарность стала причиной разгрома этих войск в 1941 году.

Со временем появился ещё более жёсткий термин «Танковый погром 1941 года». Именно так назвал свою известную книгу В. Бешанов. При этом он утверждал, что крушение-де «системы тоталитарного единомыслия, освобождение историков от жестокого партийного диктата» и т. п. позволило-де «переосмыслить политические события, происшедшие в России после 1917 года, ликвидировать немало «белых пятен»…».

Замечу, что многим «историкам», сменившим «жестокий» партийный диктат на жирный долларовый диктат, не мешало бы осмыслить для начала события, происшедшие в России после 1991 года. Что же до «белых пятен», то подобные «историки» действительно их «ликвидируют» весьма своеобразным способом - замазывая чёрной краской, а то и просто грязью.

Я не буду здесь анализировать книгу В. Бешанова… За меня это сделал, на мой взгляд - отлично, Андрей Морозов в своей, к сожалению, краткой, но убедительной статье «Танковый погром и много желтых штанов», опубликованной в коллективном военно-историческом сборнике «Трагедия 1941 года» (М.: Яуза, Эксмо, 2008).

На саму же тему «танкового», а заодно и «авиационного» «погромов» мне высказаться надо… И в качестве своего рода «эпиграфа» к анализу этого мифа я приведу цитату из «Полной энциклопедии танков мира 1915–2000 гг.» (составитель Г.Л. Холявский):

«Созданный в 1935 году колёсно-гусеничный танк БТ-7, вне всякого сомнения, был для своего времени выдающейся машиной, не имевшей себе равных в мире по маневренным качествам. Однако в отечественной печати при освещении событий начального периода Великой Отечественной войны уже давно стало традицией причислять БТ-7 к числу устаревших, ограниченно боеспособных танков. Именно этой причиной обосновываются их высокие потери в июне - августе 1941 года…»

Авторы «Энциклопедии…» считают, что подобное обоснование неверно уже потому, что к устаревшим приписывают машину, производство которой прекратилось лишь в 1940 году. Но это не так уж и парадоксально - скажем, безнадёжно устаревший уже за четыре года до войны туполевский «мастодонт» ТБ-3 выпускался с двигателями М-34ФРН до 1937 года, а второй, тоже устаревший к началу войны, туполевский бомбардировщик СБ строился серийно даже до 1940 года.

Зато ценной является констатация «Энциклопедии…» относительно того, что большие потери БТ-7 объясняются неверной тактикой их боевого применения. Недостаточное бронирование танка обуславливало рациональность его применения из засад, с использованием естественных и искусственных укрытий, а БТ-7 бросали в открытые атаки, да ещё и без артиллерийского и авиационного прикрытия, потому что, как отмечает «Энциклопедия…», «наш боевой устав предусматривал для танковых частей лишь один вид боя - атаку. Стрельба с места в обороне допускалась в исключительно редких случаях». Поэтому «к тактике танковых засад у нас перешли только осенью 1941 года - после того, как было выбито более 90 % наших танков»…

Существенное замечание… Тактика танковых засад в начальный период войны могла быть и реально была - когда её умело применяли - очень успешной и эффективной именно для советских танкистов. Будущий маршал бронетанковых войск, дважды Герой Советского Союза Михаил Ефимович Катуков, осенью 1941 года полковник, командир 4-й танковой бригады, вскоре ставшей 1-й гвардейской танковой бригадой, блестяще использовал засадную тактику (с использованием заранее подготовленных запасных позиций) против Гудериана на московском направлении. У Катукова не было и сотни танков, а немцы думали, что их раз в пять больше. И так было при минимальных потерях у Катукова! И хотя Катуков имел в бригаде больше средних танков Т-34, он же успешно использовал в засадах и лёгкие танки.

М.Е. Катуков в начале войны командовал 20-й танковой дивизией в 9-м мехкорпусе К.К. Рокоссовского и пришёл к своей тактике, надо полагать, в итоге осмысления очень горького опыта приграничных сражений.

Возвращаясь же к БТ-7 и его оценке в «Энциклопедии танков», могу сообщить, что подбитые в боях эти танки не было возможности восстанавливать из-за отсутствия запасных частей, и они выбывали из строя безвозвратно. Снижало их боевые качества также отсутствие необходимого количества подготовленных экипажей. Например, переключить передачу в движении мог только хорошо подготовленный механик-водитель. Это объяснялось и тем, что, как пишет «Энциклопедия…», «идя навстречу требованиям завода-изготовителя, АБТУ (Автобронетанковое управление РККА. - С.К. )соглашалось на изменения, облегчавшие жизнь производственникам, нисколько не задумываясь о танкистах».

Тем не менее БТ-7 за пять лет серийного производства был достаточно хорошо отработан и с точки зрения теории надёжности как тип серийной техники имел вполне удовлетворительную техническую надёжность. С 1935 по 1940 год был изготовлен 4881 танк БТ-7 и БТ-7А.

Вот почему я и начат с БТ-7 - к 1941 году эти лёгкие танки составляли немалую часть тех формально огромных советских танковых войск, которые сегодня кое-кто пытается выставлять подавляюще превосходящими немецкие танковые войска. На деле же избыток лёгких БТ-7 усиливал нас не очень-то и скорее играл негативную роль.

Самый же массовый предвоенный танк непосредственной поддержки пехоты Т-26 выпускался более чем десяти модификаций. И по состоянию на 1 января 1941 года их в РККА имелось 9665 единиц, а всего промышленностью с 1931 года было выпущено 11 218 танков. При этом модификация Т-26РТ с цилиндрической башней и радиостанцией была выпущена в 1933–1940 годах в количестве 2127 единиц, а Т-26-1 с конической башней - в количестве 1975 машин в 1939–1940 годах. Увы, со времён Тухачевского в РККА увлекались количеством танков, поступаясь качеством и не успевая готовить опытных танкистов. При этом наиболее надёжными к началу войны оказались в РККА наиболее устаревшие танки.

С темы надёжности бронетанковой техники, которая уже нами затрагивалась, я и начну анализ восьмого мифа. И поскольку, по мнению «Виктора» «Суворова», именно Марк Солонин «совершил научный подвиг» и положил «золотой кирпич в фундамент той истории войны, которая когда-то будет написана», я коснусь именно солонинских некоторых «открытий», предварительно напомнив читателю, что не всё то золото, что блестит.

На страницах 292–296 книги «22 июня…» Солонин уделяет внимание и этой стороне дела и заявляет, что «не находят подтверждения в подлинных документах и байки о чрезвычайном износе нашей боевой техники на пороге войны…».

Но вот как и чем он опровергает эти «байки»… Ссылаясь на «доклад о боевой деятельности 10-й танковой дивизии на фронте борьбы с германским фашизмом», Солонин цитирует: «…танки KB и Т-34 все без исключения были новыми машинами и к моменту боевых действий проработали до 10 часов (прошли в основном обкатку)…».

Что это значит?

В представлении Солонина абсолютно новая машина - это очень надёжная машина. Но с точки зрения теории надёжности это как раз очень ненадёжная машина. Надёжная машина - это машина приработанная , в которой уже выявлены и устранены все скрытые дефекты. А чтобы дефекты были выявлены, требуется не только определённый срок эксплуатации. Нужны и вполне определённые условия эксплуатации - максимально приближенные к боевым. А тут - всего лишь обкатка!

До 22 июня новые танки успели только обкатать - не по горам и долам, а по относительно спокойным трассам. А после 22 июня эту, ещё не приработанную технику бросили в реальный бой. Вот тут она и начала отказывать!

Да, для новых советских танков в 1941 году проблемы износа не было, тут Солонин прав. Но для них имелась иная проблема - малых сроков эксплуатации, недостаточных для надёжной приработки техники, а не только её обкатки. Результат же был тот же, что и в случае износа, - выход техники из строя не в результате боевых потерь, а из-за технических неисправностей.

К слову… Солонин, цитируя доклад 10-й танковой дивизии, похоже, сам не понял, что сам себя высек уже постольку, поскольку сам привёл данные о том, что личный состав дивизии с новыми танками KB и Т-34 был практически незнаком и к 22 июня 1941 года хорошо освоить их не мог - что можно успеть за 10 часов обкатки?

Для многочисленных же Т-26, БТ-7 и их модификаций (не говоря уже о совсем старых БТ-5 и так далее) критической была проблема износа - что бы и кто ни утверждал обратного.

Солонин ссылается на «Ведомость наличия и технического состояния боевых машин по состоянию на 1 июня 1941 г.» по Киевскому Особому военному округу, из которой следует, что из 5465 танков округа 1124 единицы были совершенно новыми, ещё не эксплуатировавшимися (мы уже знаем, что это не достоинство боевой машины, а недостаток); 3664 единицы (67 %) считались «вполне исправными и годными к использованию», и только 677 единиц (12 %) нуждались в среднем и капитальном ремонте.

Но не будет ли разумным допустить, что эта ведомость, мягко говоря, приукрашивала действительное положение вещей или, говоря проще, была призвана втереть очки вышестоящему начальству? Тем более что в Киевском округе эти традиции были давними - ещё со времён Якира… Интересно - приходило ли в голову Марку Солонину это соображение?

Во всяком случае, если это допускаю я, относящийся к РККА образца 1941 года с уважением, то подобное допущение было бы тем более естественным для Марка Солонина, который РККА образца 1941 года ни в грош не ценит. Он ведь то и дело заявляет, что все тогда «боялись». Так спрашивается: что, «боящиеся» помпотехи так вот и будут докладывать о массовых поломках, об угрожающем положении с ресурсом? Лично я не считаю, что они «боялись». Но вот желания этих помпотехов выглядеть прилично я исключить не могу. А воевать в 1941 году мало кто собирался - вопреки позднейшим мемуарам.

Поэтому нельзя категорически утверждать, что цитируемая Солониным ведомость - не пример приукрашивания ситуации. Увы, желание выглядеть «покрасивше», как и самоуспокоенность, не раз подводили русских людей ещё со времен Киевской Руси.

Но и это - полбеды…

В действительности же, по моему глубокому убеждению, сформировавшемуся в ходе работы над этой книгой, танкисты РККА сразу после 22 июня 1941 года, то есть с началом реальных боевых действий, оказались в исключительно неблагоприятных условиях, будучи в том абсолютно не виноваты .

Нет, на неудачи наших танковых войск повлиял ряд вполне субъективных (то есть таких, которые надо поставить в вину танкистам и командованию) негативных факторов…

Преступные промахи, бездарность, бездеятельность, некомпетентность или растерянность немалой части командования всех уровней…

Плохая разработка стратегии и тактики действий подвижных соединений - хотя, как мы знаем, имеется авторитетное доказательство и обратного, исходящее от такого серьёзного эксперта, как генерал Гальдер. Я имею в виду его признание приоритета Будённого в разработке оперативных приёмов использования подвижных соединений.

Недостаточная боевая подготовка, плохая обученность личного состава и связанное с этим недостаточное владение техникой (генерал Гальдер 12 июля 1941года отмечал в дневнике: «Степень обученности русских водителей танков, по-видимому, низкая»)…

Нарушение коммуникаций для подвоза горюче-смазочных материалов и боеприпасов…

Неоптимальная предвоенная дислокация частей, вынуждавшая их после начала боевых действий не сразу вступать в бой, а предварительно совершать марши в сотни километров…

Это и много другое действительно имело место быть и сыграло свою роковую роль в немалой мере.

Но - как я сейчас понимаю - основная причина была в том, что неудачи наших танковых войск были запрограммированы объективными обстоятельствами, которые становятся понятными, видными и очевидными лишь при привлечении к системному анализу ситуации понятий теории надёжности. Собственно, я об этом уже писал в начале книги…

Специалистам хорошо известны понятия «жизненный цикл изделия» и «плато надёжности»… Жизненный цикл - это вся совокупность стадий существования изделия от его производства до снятия с вооружения. При этом имеется «железная» зависимость количества отказов (поломок) техники от времени эксплуатации для различных стадий жизненного цикла. Графически это выражается кривой, где идёт вначале нисходящая по вертикальной оси ординат ветвь - с течением времени эксплуатации количество отказов прогрессивно снижается; затем идёт это самое, параллельное горизонтальной оси абсцисс, «плато надёжности», когда отработка и приработка закончились и на протяжении большей части ресурса отказы отсутствуют или минимальны. А затем идёт восходящая по оси ординат ветвь, когда в связи со всё большим исчерпанием ресурса количество отказов с течением времени эксплуатации прогрессивно возрастает.

Немцы начали войну посредине ресурса, на «плато надёжности». А мы - на левой и правой ветвях кривой отказов. В начале левой ветви - для новых танков и в конце правой ветви - для старых. Не только специалисты по теории надёжности, но и опытные автомобилисты-любители без особых разъяснений могут понять, что это означает. Ведь чаще всего ломаются как раз или совсем новые, или совсем старые машины. Новые - потому что они ещё не приработаны, а старые - потому что износились. Но в обоих случаях машины ломаются , что и происходило с советской бронетанковой техникой в начале войны. Опять-таки сошлюсь на дневник генерала Гальдера, где в записях за 12 июля 1941 года есть и такая строка, касающаяся русских танков: «Наблюдаются частые порывы гусениц».

И у немцев танки выходили из строя, но - принципиально реже! Реже не в силу их качественно лучшего технического обслуживания, а в силу их нахождения на оптимальной, с точки зрения технической надёжности, стадии жизненного цикла. Немецкие мемуаристы иногда отмечают, что до 800 немецких танков нуждались в ремонте после Балканской кампании. Однако надо помнить, что кампании в Югославии и Греции были скоротечными и за период с конца апреля до начала июня 1941 года все дефекты были, конечно же, устранены. В некотором отношении участие немецких танков в операциях на Балканах лишь повысило уровень их текущей технической надёжности!

Конечно, среди многих тысяч наших танков была та значительная часть их, которая тоже с точки зрения теории надёжности находилась в зоне «плато стабильности». Думаю, что их количество было меньшим, чем у немцев, но вполне сопоставимым, если брать в расчёт прежде всего Т-26 и БТ-7 производства 1939–1940 годов.

Вот эти-то наши танки прежде всего и дали первый отпор танкам Гота, Гудериана и Клейста. Но, скажем, «приработанных» KB и Т-34 у нас к началу войны было просто мало.

Так, KB на 1 января 1941 года имелось в РККА 196 единиц, и на 1 апреля 1941 года - 504 единицы. Т-34 соответственно - 97 и 441 единица.

Хочу, впрочем, оговориться, что в полную достоверность этих и других цифровых данных, приводимых в различных источниках с точностью до единиц, я сам верю мало. Вряд ли через много лет, даже при использовании архивных данных, возможна подобная точность учёта. Однако расхождение данных на 3…5 и даже на 8…10 % не может иметь для целей нашего анализа решающего значения. «Порядок явления» сохраняется в любом случае.

БТ-7 за 1939 и 1940 годы было поставлено в войска чуть более двух тысяч единиц (1341 + 706), а Т-26 двух последних модификаций - более двух с половиной тысяч (1293 + 1324) единиц. Причём это данные по поставкам в РККА в целом, включая внутренние округа и Дальний Восток. Поставки в приграничные округа составляли от общих поставок примерно 50 %.

Ну, а ко всему этому - провалы командования, недостаточная выучка, утрата баз горючего и прочее, и прочее… Но всё это наблюдалось, повторяю, на объективно неблагоприятной военно-технической базе.

Поэтому все утверждения о подавляющем танковом превосходстве СССР над Германией перед войной - не более чем невежественный, опровергаемый не статистикой или мемуарами, а теорией надёжности миф.

Формально имея на вооружении к началу войны до пятнадцати и более тысяч танков, в том числе полтысячи KB и полторы тысячи Т-34, мы начали войну в условиях фактического резкого - хотя и временного - превосходства немцев в количестве действительно надёжных и боеспособных танков.

Я выделил этот тезис потому, что он является вполне нетривиальным и сам по себе полностью меняет все устоявшиеся представления о характере противостояния танковых войск СССР и Германии в начальный период войны!

Между прочим, эксперты отмечают, что из всех KB, которые были потеряны летом 1941 года, лишь около четверти было уничтожено в ходе боевых действий, а около 60 процентов было брошено из-за поломок ходовой части.

Причём в том, что так сложилось, не было ни особой мудрости немцев, ни особой глупости русских. Просто стечение исторических реальностей, реальностей развития танковой конструкторской мысли и танкостроения в обеих странах и реальностей поставок техники в войска оказались для двух сторон таковыми, как оказались. В начальный период войны немцы воевали на технике хотя и не лучшей, чем наша, а нередко по ТТХ и заведомо худшей, но они воевали в начале войны на технике, принципиально более надёжной в силу её «приработанности»!

В первый период войны наша техника выявила все свои недостатки, и после их устранения и стабилизации массового производства началось постепенное наращивание нашего танкового превосходства, которое стало одним из важных факторов нашей окончательной победы.

Марк Солонин упоминает успешный испытательный 3000-километровый пробег двух опытных танков Т-34 по маршруту Харьков - Москва - Минск - Киев - Харьков в марте 1940 года. Но он что, не понимает, что это такое? К таким пробегам готовятся заранее, их обеспечивают опытнейшие специалисты, в том числе сами создатели танка, которые знают его как свои пять пальцев, как собственное дитя! А техническое сопровождение, включающее передвижную мастерскую!

Нельзя же, право, держать читателей за - используя выражение Штирлица - болванов в польском преферансе!

Солонин рассуждает о высоких достоинствах среднего танка Т-34, ссылаясь и на оценки специалистов Абердинского испытательного полигона США, изучавших эти танки в конце 1942 года! Ещё бы! Несмотря на дефицит качественных сталей (отсюда - плохая сталь пальцев гусеничных траков и т. д.), на дефицит оборудования (отсюда - плохая термическая обработка шестерен и прочего), на низкую квалификацию части рабочей силы на танковых заводах, в целом военные «тридцатьчетверки» были надёжнее, чем предвоенные! Их «детские болезни» 1941 года, неизбежные для любой сложной конструкции, к концу 1942 года остались позади, а массовость производства теперь уже работала на повышение надёжности в полном соответствии с той теорией надёжности, научная разработка которой была ещё впереди.

Потому-то, как пишет Солонин, в январскую стужу 1943 года в ходе наступательной операции «Дон» советские танковые бригады и прошли по заснеженной степи более 300 километров, а в мае 1945 года прошли за пять дней 400 километров от Берлина до Праги по горно-лесистой местности без существенных технических потерь.

Ещё бы - в сорок пятом-то году!

Но не было бы героического 1941 года - не было бы и победного 1945 года. И как же воевали советские танкисты на частично изношенной, частично не приработанной технике в 1941 году? Ниже я приведу свидетельства генерала Гальдера, а пока ещё раз вернусь к «открытиям» Марка Солонина в его книге «22 июня…».

На странице 286-й он пишет о 4-м механизированном корпусе РККА:

«Как сон, как утренний туман растаял так и не вступивший в бой (выделение моё. - С.К. )с главными силами противника мощнейший 4-й МК (механизированный корпус. - С.К. ). Когда к 12 июля остатки корпуса добежали (это сын якобы фронтовика так пишет о воинах 1941 года. - С.К. )до восточного берега Днепра, то выяснилось, что из 101 танка KB в строю осталось 6, из 313 «тридцатьчетверок» осталось только 39, из 565 легких танков в Прилуки пришло 23 танка БТ».

Так пишет о русских воинах якобы русский М. Солонин. Но если мы откроем на страницах 19-й и 21-й книгу француза де Ланнуа «Немецкие танки на Украине», то можем прочесть:

«4-й механизированный корпус представлял собой страшную ударную силу, которая доставила немало хлопот немецким войскам с первых же дней наступательных действий. <…>

4-й мехкорпус направлялся (после начала боевых действий. - С.К. ) к Сокалю и Радехову. К северо-западу от последнего и состоялось его мощное столкновение с 11-й танковой дивизией 48-го моторизованного корпуса (вермахта. - С.К. )».

Советский 4-й мехкорпус был действительно потенциально страшной силой. Он включал в себя 8-ю и 32-ю танковые дивизии, моторизованную 81-ю дивизию и мотоциклетный полк.

8-я танковая дивизия имела в своём составе 50 KB, 140 Т-34; 68 старых трёхбашенных Т-28, 31 БТ-7 и 36 Т-26.

32-я танковая дивизия - 49 KB, 173 Т-34 и некоторое количество лёгких танков Т-26 и БТ-2.

81-я моторизованная дивизия имела 65 танков Т-26.

Не знаю, к слову, откуда М. Солонин взял в 4-м мехкорпусе 565 лёгких танков (де Ланнуа числит за 4-м механизированным корпусом 892 танка, то есть лёгких - не более 412 единиц), но пусть так. Однако М. Солонин забыл упомянуть некоторые обстоятельства, которые тот же де Ланнуа отметить не забыл, справедливо указывая, что 8-я ТД была сформирована в июле 1940 года, а 32-я ТД - даже в марте - апреле 1941 года. Де Ланнуа сообщает, что последняя дивизия в связи со сжатыми сроками формирования испытывала перед войной недостаток кадров, ей не хватало тягачей, средств связи и т. д. К тому же полки 32-й дивизии получили новую технику только в апреле - мае 1941 года, и дивизия не успела обучить личный состав.

Показательно, что уже в ходе войны, 8 июля 1941 года, генерал Гальдер, размышляя о трудностях для нас формирования новых соединений, подчеркнул, что «это особенно касается танковых соединений, в которых еще в мирное время ощущался значительный недостаток командиров, водителей и радистов, а также имущества связи»…

Могу от себя прибавить, что наличие разнотипной техники отнюдь не упрощало её техническое обслуживание.

Вернёмся ещё раз к оболганному М. Солониным 4-му механизированному корпусу. Реально он крепко воевал с первых дней войны, участвовал во фронтовом контрударе под Дубно. История войны зафиксировала следующее:

«…Напряженные боевые действия развернулись на юго-западном направлении. Для нанесения контрударов Юго-Западный фронт выделил 5-ю и 6-ю армии и войска своего второго эшелона - всего шесть механизированных (4, 8, 9, 15, 19 и 22) и три стрелковых… корпуса. <…>

22-й и 4-й мехкорпуса 5-й и 6-й армий, а также 15-й мехкорпус с 22 июня вели напряженные бои в полосах своих армий.

С 23 по 29 июня в районе Луцк, Радехов, Броды, Ровно развернулось встречное танковое сражение…»

А в боевой биографии тогдашнего командира корпуса, опубликованной в биографическом справочнике «Командармы», сказано, в частности:

«В Великой Отечественной войне корпус… в составе 6-й армии Юго-Западного фронта участвовал в приграничном сражении с превосходящими силами противника в районе г. Перемышль. Соединения корпуса участвовали во встречном танковом сражении под Дубно, Ровно, в Киевской оборонительной операции».

Могу прибавить, что командовал тогда корпусом (и неплохо, надо сказать) генерал-майор Андрей Андреевич Власов - тот самый, позднее навечно замаравший себя предательством.

Как реально приходилось воевать танкистам, можно представить себе из мемуаров маршала Москаленко, который приводит данные по неудачному контрудару на Владимир-Волынский 22-го мехкорпуса и 135-й стрелковой дивизии 27-го стрелкового корпуса. 19-я танковая дивизия потеряла тогда почти все свои 45 танков Т-26 и 12 бронемашин БА-10, в её артиллерийском полку осталось 14 орудий. Командир дивизии генерал-майор К.А. Семенченко был ранен, оба командира танковых полков убиты, начальник артиллерии дивизии пропал без вести, а командир мотострелкового полка скончался от ран.

Вот как таяли люди и таяла боевая техника летом 1941 года. Но у Солонина есть своё объяснение её убыли - он на страницах 296–298 сравнивает проценты потерь вооружения с потерями колёсных автомашин и делает «сенсационный» вывод:

«…для деморализованной, охваченной паникой толпы танки и пушки, пулеметы-минометы являются обузой. Мало того, что танки ползут медленно, они самим фактом своего наличия заставляют воевать. Вот поэтому от них и поспешили избавиться. А грузовичок - даже самый малосильный - сберегли. Он лучше подходит для того, чтобы на нем «перебазироваться» в глубокий тыл, да еще и фикус с собой прихватить…»

М. Солонин делает свой вывод на основании следующих суммарных цифр убыли техники за второе полугодие 1941 года: всего 33,3 % потерянных автомобилей на фоне потери 73 % танков, 70 % противотанковых пушек, 60 % гаубиц, 65 % ручных пулемётов; 61 % миномётов… По поводу последних он безграмотно замечает: «Хотя, казалось бы, что может сломаться в миномете? Труба - она и есть труба…»

Угу! В булках тоже ничего особенного нет - они ведь на деревьях растут! Срывай себе и жуй…

Что тут можно сказать?

Относительно потерь танков, например, можно привести данные по убыли танков у немцев к осени 1941 года. Чуть позднее читатель с ними познакомится и тогда сможет убедиться сам, что во 2-й танковой группе процент потерь достигал 75 %. Но главный шулерский приём Солонина заключается в том, что он ставит на одну доску потери боевой и не боевой техники. Да, автомобили, так же, как и танки, участвуют в войне. Однако автомобили - в отличие от танков - не идут в бой. К тому же советские «полуторки» к 1941 году тоже были достаточно надёжны в силу массового их производства на протяжении немалого времени.

Подобной «статистикой»-«эквилибристикой» солонины и бешановы отвлекают внимание читателя от сути дела. А для опровержения их измышлений я обращусь опять к авторитету генерала Гальдера. 12 сентября 1941 года, на 83-й день войны, он записал в дневнике:

«Русский танк Т-34 (25 тонн) весьма хорош и быстроходен. К сожалению, не захвачено ни одного пригодного образца этого танка (выделение моё. - С. К. )».

По Солонину, запуганные Сталиным советские танкисты, не желая за него сражаться, целёхонькими бросали свои танки и на попутных автомобилях мчались - кто в свой тыл, кто - сдаваться немцам…

А начальник Генерального штаба сухопутных войск Рейха генерал-полковник Гальдер после доклада генерал-инспектора моторизованных войск Брейта на 83-й (восемьдесят третий) день войны сетует, что немцы не имеют в своём распоряжении ни одной целой «тридцатьчетверки»!

Нет, эти слова Гальдера стоило бы, пожалуй, написать у всякого рода солониных прямо на лбу - как и сведения, приведённые Гальдером в своём дневнике 9 октября 1941 года об использовании трофейных танков на фронте по состоянию на 9.10.1941 года:

«…в России: группа армий «Юг» - 16 танков (в октябре туда будет передано ещё 5 танков); группа армий «Центр» - 42 танка (в октябре и ноябре будет направлено на фронт ещё 20 танков); группа армий «Север» - 23 танка (в октябре будет направлено на фронт еще 5 танков). Когда закончится перевооружение 100-й и 101-й бригад, для использования в тыловых районах будет выделено ещё 548 танков».

Итого, получается, что к октябрю 1941 года вермахт смог использовать на фронте всего 81 (восемьдесят один) трофейный советский танк с перспективой использования к ноябрю ещё 30 (тридцати) танков. Кроме того, удалось приспособить к делу чуть более полутысячи откровенно устаревших советских танков для тыловых карательных частей против партизан.

Не густо…

По немецким данным, за первые два месяца войны немецкие войска подбили и захватили свыше 14 тысяч танков. Эта цифра, конечно, преувеличена, но вряд ли преувеличена астрономически. И, безусловно, правы те эксперты, которые основной причиной того, что немцы не смогли массово использовать наши трофейные танки, называют неустранимые поломки ходовой части и двигателя. Пожалуй, надо бы к этому лишь прибавить: «…зачастую - вследствие исчерпания ресурса».

Я же сейчас немного коснусь вопроса о точности данных по потерям на советско-германском фронте, приведя пример «разнобоя» в оценке потерь не техники, а людей.

Насколько суммарные оценки «вещь в себе», можно увидеть, сопоставив некоторые цифры, взятые в считающемся чуть ли не нормативным справочнике Б. Мюллера-Гиллебранда «Сухопутная армия Германии 1933–1945 гг.», и цифры генерала Гальдера.

В справочнике, в издании 2002 года (М.: Изграфус, Эксмо), на странице 714-й приведены данные по потерям сухопутных войск по годам войны в период до 30.11.1944 года.

По Мюллеру-Гиллебранду эти потери за 1940–1941 годы составили: убитыми 140 378 человек; пропавшими без вести - 8769 человек; демобилизованными (?) - 38 894 человека; дезертирами - 3 (три) человека.

Итого - 188 044 человека за весь 1941 год, всю вторую половину которого Германия уже воевала с СССР.

Это - по Мюллеру-Гиллебранду.

Но как понимать тогда приводившуюся мной в начале этой книги запись от 5 января 1942 года в «Военном дневнике» генерала Гальдера: «Потери с 22.6 по 31.12.1941 года: Ранено - 19 016 офицеров, 602 292 унтер-офицера и рядовых; убито - 7120 офицеров, 166 602 унтер-офицера и рядовых; пропало без вести - 619 офицеров, 35 254 унтер-офицера и рядовых. Итого потеряно 26 755 офицеров и 804 148 унтер-офицеров и рядовых. Общие потери сухопутных войск на Восточном фронте составляют 830 903 человека…»

Так сколько же потерял вермахт - 188 044 человека за весь 1941 год или всё же 830 903 человека только с 22 июня 1941 года и только на Восточном фронте?

Конечно, верны данные Гальдера, но странная статистика вроде бы основательного Мюллера-Гиллебранда по людским потерям позволяет предположить, что и данные по потерям техники у него в какой-то мере занижены. При этом приводимые Мюллером-Гиллебрандом данные - уж никак, во всяком случае, не завышенные - по потерям немцами танков в 1941 году отнюдь не свидетельствуют о неком победном и ничем не сдерживаемом движении по просторам СССР немецкой танковой лавины.

Вот что пишет Мюллер-Гиллебранд (на стр. 285):

«После завершения крупных операций по окружению в летней кампании танковые группы располагали к началу сентября 1941 года следующим количеством боеспособных танков (в процентах): 1-я танковая группа - 53, 2-я - 25, 3-я - 41, 4-я - 70».

И далее он сообщает, что 22 июня 1941 года на Востоке, включая резерв ОКВ (2-я и 5-я танковые дивизии) имелось около 3680 танков, а безвозвратные потери на всех фронтах за период с июня по ноябрь 1941 года составили 2251 танк.

Если учесть, что, по данным того же источника, в Северной Африке имелось всего 350 танков - менее 10 % от наличия на Востоке, то потери - как минимум не преувеличенные, а то и заниженные - немцами танков на советско-германском фронте к концу осени 1941 года составили не менее 2000 единиц, то есть не менее 54 % от количества на 22 июня 1941 года.

Это же подтверждает - в реальном масштабе времени - и дневник генерала Гальдера, в котором уже 13 июля 1941 года было зафиксировано (выделение моё. - С.К. ):«Потери в танках составляют в среднем 50 %» .

«3. Положение с танками. Части 1-й танковой группы в среднем потеряли 50 % танков. Наихудшее положение в 16-й моторизованной дивизии. Части 2-й танковой группы имеют: 10-я танковая дивизия - 83 % танков; 18-я танковая дивизия - 57 % танков. Остальные дивизии 2-й танковой группы в среднем имеют 45 % танков. В 3-й танковой группе: 7-я танковая дивизия - 24 % танков, в остальных двух танковых дивизиях по 45 % танков…»

Это ведь тоже можно расценивать как танковый погром !Особенно если учесть, что германские танковые части ещё до начала боевых действий находились в состоянии максимальной боевой готовности и не испытывали - в отличие от советских танковых соединений - трудностей организационного периода.

И вот теперь, я думаю, пора познакомить читателя с некоторыми из тех записей 1941 года в служебном дневнике генерала Гальдера, которые относятся к боевым действиям советских танков в первые месяцы войны.

Уже 24 июня 1941 года Гальдер, имея в виду группу армий «Юг», отметил: «У противника появился новый тип тяжёлого танка», а позднее в тот же день записал:

«На фронте групп армий «Юг» и «Север» появился русский тяжелый танк нового типа, который имеет орудие калибра 80 мм (согласно донесению штаба группы армий «Север» - даже 150 мм, что, впрочем, маловероятно)».

Замечу, что реально KB имел тогда 76-мм пушку ЗИС-5, но отдельные экземпляры действительно были вооружены 152-мм орудием.

25 июня 1941 года Гальдер записал уточнённые данные о новом танке - имелся в виду всё тот же KB, a также внёс в дневник первые сообщения с фронта о появлении «еще одного нового танка», то есть Т-34.

И 25-го же июня 1941 года он отметил: «Противник организованно отходит, прикрывая отход танковыми соединениями».

Но тогда наши танковые соединения играли роль пожарных команд, часто использовались раздёрганными или без учёта обстановки. Характерна запись Гальдера от 28 июня 1941 года:

«В полосе группы армий «Юг» 8-й русский танковый корпус (реально - 8-й механизированный корпус, танковых корпусов у нас тогда не было. - С.К. ) наступает от Броды на Дубно в тыл нашим 11-й и 16-й танковым дивизиям. Надо надеяться, что тем самым он вдет навстречу своей гибели».

Танковое сражение под Дубно было для нас действительно очень неудачным, но и эти бои замедляли темп немецкого наступления. Утром 27 июня 1941 года Гальдер пренебрежительно записал: «Русские соединения, атаковавшие южный фланг группы армий «Юг», видимо были собраны наскоро»… А уже к середине дня 27 июня он озабочен: «11, 13 и 14-я танковые дивизии ведут бои с танками противника между рекою Стырь и Ровно»…

Реально танкам Клейста противодействовали кадровые, а не «наскоро» сформированные соединения советских механизированных войск, но тот же 8-й мехкорпус перед тем, как атаковать ударную танковую группировку Клейста, совершил 400-километровый марш и вступил в бой с ходу, по частям. Такой вынужденный способ ввода корпуса в бой и натолкнул Гальдера на догадку об импровизации русских.

«На фронте группы армий «Юг» все еще продолжаются сильные бои. На правом фланге 1-й танковой группы 8-й русский танковый корпус глубоко вклинился в наше расположение и зашел в тыл 11-й танковой дивизии. Это вклинение противника, очевидно, вызвало большой беспорядок в нашем тылу между Бродами и Дубно. Противник угрожает Дубно с юго-запада…

В тылу 1-й танковой группы также действуют отдельные группы противника с танками, которые даже продвигаются на значительные расстояния…»

Как видим, даже неудачный, наспех организованный по указанию Ставки контрудар советских механизированных корпусов имел своё значение. И хотя Гальдер 30 июня 1941 года записал, что напряжённая обстановка в районе Дубно разрядилась, он тут же прибавил:

«Вклинение противника довольно серьезно помешало продвижению 16-й танковой и 16-й моторизованной дивизий, а также на несколько дней задержало (выделение моё. - С.К. ) 44, 111 и 229-ю пехотные дивизии, следовавшие во втором эшелоне за 3-м танковым корпусом».

Потом, через десятилетия после войны, глядя на карты с теперь точно известной расстановкой сил сторон, новоявленным «стратегам» можно будет рассуждать о том, что нашей-де Ставке не стоило отдавать нашим мехкорпусам невыполнимые приказы о контрударах, а стоило использовать их более рационально и осмотрительно. «Каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны», - это сказал не я, а Шота Руставели. Однако в общем отсчёте военного времени те несколько дней, на которые в июне 1941 года задержат Клейста 8-й мехкорпус на территории Украины, к весне 1945 года обернулись ударами советских танковых армий на территории Рейха.

А тогда приходилось отходить, вводя - как отметил Гальдер 2 июля 1941 года - «крупные силы танков в качестве прикрытия»…

8 июля 1941 года генерал гордо констатировал, что из 29 выявленных танковых дивизий 20 целиком или большей частью уничтожены и лишь 9 дивизий ещё полностью боеспособны. Но как бы отреагировал начальник Генштаба Сухопутных сил Рейха, если бы ему тогда сказали, что к 22 июня 1941 года в РККА была сформирована шестьдесят одна танковая дивизия?

Да, мало какие из этих дивизий к началу войны были полностью боеготовыми, но они существовали, они не только несли потери, но и воевали, набирали боевой опыт. И уже 11 июля 1941 года Гальдер сделал знаменательную, уже знакомую читателю, запись:

«Танковые соединения понесли значительные потери в личном составе и материальной части. Войска устали…»

«На фронте группы армий «Север» сильные арьергарды противника при поддержке танков и авиации (выделение моё. - С.К. ) оказывают упорное сопротивление танковой группе Гепнера».

И это было только начало!

«…Севернее Умани обнаружено скопление 38 эшелонов. Из эшелонов выгружаются танки, которые сразу же движутся на восток…

Подполковник Бюркер сделал доклад о своей поездке на фронт в 10-ю танковую дивизию. Трудности, возникающие в ходе операций… и упорное сопротивление отдельных групп противника приводят в ряде случаев к критическому обострению обстановки… Несмотря на это, войска чувствуют себя уверенно и проникнуты чувством превосходства над противником. Боеспособность (указанной) танковой дивизии тем не менее постепенно уменьшается…»

Однако постепенно уменьшалась боеспособность не только указанной танковой дивизии, но и танковых соединений вермахта вообще.

21 июля 1941 года Гальдер, имея в виду группу армий «Север», пишет: «Возможно, окажется целесообразным направить часть танковых соединений, которые все время слабеют, в район Бологого…» и т. д.

«…В районе Умани 16-я и 11-я танковые дивизии ведут упорные бои с крупными силами танков противника… Это, конечно, может поставить наши танковые соединения, действующие в районе Умани, в тяжелое положение, тем более что характер боев с 26-й русской армией не дает оснований надеяться на быстрое достижение успеха».

«I. Противник:

Боеспособность: Несмотря на большое количество израсходованных сил, у противника все еще имеются свежие соединения. <…>

г. Оперативно-тактические приемы ведения боя. Наступление на фланги с применением танков, как уже нами подчеркивалось ранее…»

Это после якобы танкового-то погрома РККА!

А во время доклада у фюрера 26 июля 1941 года Гальдер со слов Паулюса записывает: «Отмечено усиление активности авиации («уничтоженной» немцами. - С.К. )и танков противника, в особенности на левом фланге танковой группы Гота».

5 августа 1941 года Гальдер, подобно лисице, заявлявшей, что виноград-то зелен, обманывает сам себя, отмечая:

«Главком (Браухич. - С.К. )возвратился с совещания у фюрера. Фюрер заявил (это ему внушили мы, но закулисным образом), что нынешнее развитие обстановки приведет, как и в прошлую мировую войну, к стабилизации фронтов»…

Простите, но ведь в первые дни войны руководство вермахта твёрдо было уверено в скором окончании войны. Или это не Гальдер 3 июля 1941 года писал (выделение везде моё. - С.К. ):

«…не будет преувеличением сказать, что кампания против России выиграна в течение 14 дней . Конечно, она еще не закончена. Огромная протяженность территории и упорное сопротивление противника, использующего все средства, будут сковывать наши силы еще в течение многих недель »!

Прошёл ровно месяц, и тот же Гальдер радуется, что фюрер согласен с идеей стабилизации фронта и перехода - как в Первую мировую войну - к позиционной войне. То есть уже в начале августа 1941 года - задолго до русской осенней распутицы - Гитлер, Браухич и Гальдер психологически похоронили надежды на «блицкриг».

И тогда же, 4 августа 1941 года, на совещании в штабе группы армий «Центр», которое Гитлер провёл в Борисове, у Гитлера - по свидетельству Гудериана - невольно вырвалась фраза:

«Если бы я знал, что у русских действительно имеется такое количество танков, которое приводилось в вашей книге (в книге 1937 года «Внимание, танки!» Гудериан называл цифру 10 000 танков. - С.К. ), я бы, пожалуй, не начинал эту войну»…

Вот слова, которые тоже стоило бы написать разного рода бешановым на лбу! Умри, но лучше не докажешь всё значение действий советских танковых соединений в 1941 году для обеспечения будущей Победы 1945 года. В свете этих слов фюрера можно утверждать, что в 1941 году советские танковые войска свою стратегическую задачу выполнили полностью - если учесть их общее состояние к началу войны!

Эти слова Гитлера можно расценивать и как признание факта непрерывного наличия у России в 1941 году стратегически значимых танковых сил. Да, потери их были очень велики. Но и война ведь шла Великая.

Обратимся к воспоминаниям «первого танкиста Рейха» Гудериана… Вот несколько цитат:

«17-я танковая дивизия под Сенно (к 7 июля 1941 года. - С.К. )вела ожесточенные бои с сильным противником, который ввел в бой чрезвычайно большое количество танков. Упорные бои вела также и 18-я танковая дивизия»…

«18 июля (1941 года. - С.К. )я находился в 47-м танковом корпусе. 17-я танковая дивизия была переброшена с фланга, который она прикрывала восточнее Орши, в район южнее Смоленска, чтобы отразить атаки русских, двигавшихся на город с юга. В боях, которые здесь происходили, был смертельно ранен храбрый командир этой дивизии генерал Риттер фон Вебер…

К 20 июля (1941 года. - С.К. )…русские продолжали наносить атаки 24-му танковому корпусу и на Смоленск…

21 июля (1941 года. - С.К. )…все силы 46-го танкового корпуса вели упорные бои с противником»…

Тогда Гудериан ещё воевал на московском направлении и, как видим, воевал в тяжких трудах, нередко уже утрачивая инициативу и темпы. А это был только конец июля 1941 года…

28 августа 1941 года Гальдер после разговора с генералом Паулюсом по телефону, оставшись наедине со своим дневником, уже откровенно брюзжал:

«…Я понимаю трудность и напряженность обстановки. Но ведь вся война состоит из трудностей (вот как?! - С. К. ). Гудериан не согласен с таким положением, при котором он вынужден подчиняться тому или иному командующему армией… К сожалению, и Паулюс подпал под его влияние. Я ни в коем случае с этим не согласен. Гудериан сам планировал эту операцию. Пусть он сам теперь и увидит, насколько она выполнима»…

Как видим, к концу августа 1941 года у генералов Рейха дело дошло до взаимных претензий и внутренних «разборок». И не за горами были разборки с ними фюрера. В связи с провалом наступления на Москву и прочими провалами Гитлер в течение 1942 года - с февраля по октябрь, уволил 185 генералов, в том числе 66 - из действующей армии. Кроме того, 8 генералов получили предупреждение об увольнении, Паулюса фюрер собирался заменить Зейдлицем, да и самого Гальдера в конце сентября 1942 года с поста начальника генштаба снял.

Английский военный историк Фуллер прокомментировал сей факт следующим образом: «Такого разгрома генералов не видывали со времен битвы на Марне».

А бешановы всё толкуют нам о «танковом погроме»! Я же, заключая «танковый» раздел, приведу ещё одну цитату из Гудериана, воюющего уже на Украине:

«Рано утром 15 сентября (1941 года. - С.К. )я посетил передовой отряд 3-й танковой дивизии… и беседовал с командиром 6-го танкового полка подполковником Мюнцелем. В тот день Мюнцель имел в своем распоряжении только один танк T-IV, три танка Т-III и шесть танков Т-II; таким образом, полк имел всего десять танков».

Десять танков, из которых шесть - это, собственно, лёгкие танкетки, уступающие даже нашим БТ и Т-26 и три - лёгкие танки, с которыми БТ и Т-26 могли достаточно успешно конкурировать.

Погром это или не погром?

В октябре 1941 года Гудериан вновь наступает на Москву. Но как! А вот как:

«6 октября… южнее Мценска 4-я танковая дивизия была атакована русскими танками, и ей пришлось пережить тяжелый момент. Впервые проявилось в резкой форме превосходство русских танков Т-34. Дивизия понесла значительные потери. Намеченное быстрое наступление на Тулу пришлось пока отложить»…

Однако Тулу «первый танкист Рейха» так и не взял…

* * *

На «танковую» тему применительно к начальному периоду войны можно говорить ещё много. Причём используя только западные источники, например, такие классические для этой темы книги, как «Танки, вперёд!» или цитировавшиеся выше «Воспоминания солдата» Гудериана. Однако нам пора перейти к теме войны в небе, которая, впрочем, для советских ВВС началась с войны на земле.

Да, увы, для определения того, что произошло с нашими Военно-Воздушными Силами 22 июня 1941 года, слово «погром» подходит вполне. Однако и тут не всё так очевидно, как сегодня уверяют многие, начиная с того, что основной личный состав ВВС РККА, то есть строевые лётчики, с первых дней войны воевал не так уж и плохо, а нередко - блестяще!

Начну, впрочем, с «негатива», воспользовавшись, в частности, архивными документальными данными, сообщаемыми М. Мельтюховым в его статье, опубликованной в коллективном военно-историческом сборнике «Трагедия 1941-го. Причины катастрофы» (М: Яуза, Эксмо, 2008).

Даже поверхностное изучение объективных донесений первых дней боевых действий нашей авиации показывает, что в отношении определённой её части более точно говорить о без действии .

Так, на Северо-Западном фронте основные потери в 7-й авиадивизии пришлись на 46-й скоростной бомбардировочный авиаполк и, как было сказано в спецсобщении 3-го Управления НКО № 2/35552 от 28 июня 1941 года, объяснялись «неорганизованностью и растерянностью со стороны командира полка майора Сенько и начальника штаба подполковника Канунова, приведшим при первом налёте противника весь личный состав в паническое состояние».

За 22 июня 1941 года 46-й СБАП потерял 20 самолётов, из которых только половина была сбита в воздухе, а остальные были уничтожены на Шауляйском аэродроме на земле при налёте авиации немцев.

Самолёты выбывали из строя, не взлетев, - из-за нераспорядительности, нервозности командования, из-за скученности техники на аэродромах, из-за демаскирования аэродромов… Если читатель вспомнит цитировавшиеся мной приказы наркомов Ворошилова и Тимошенко о необходимости маскировки, рассредоточения и т. п., то можно понять, что вина за уничтожение значительной части нашей авиации в огромной мере лежит на её командовании, в том числе - высшем. Недаром из всех «видовых» военных руководителей только авиационные высшие генералы после начала войны были арестованы, как Смушкевич и Рычагов, и осенью 1941 года расстреляны. Думаю, они это заслужили.

Читать донесения Особых отделов фронтов, помеченные концом июня 1941 года, тяжело и нервно. Командир 124-го истребительного авиаполка майор Полунин 22 июня прибыл в полк из отпуска после того, как противник совершил два налёта на аэродром. После третьего налёта комполка улетел на учебно-тренировочном УТИ-4 в неизвестном направлении.

Командир 41-го истребительного полка Западного фронта майор Ершов высылал на перехват не боеспособные группы, а 1–2 самолёта, которые становились лёгкой добычей лётчиков люфтваффе.

В Киевском Особом военном округе, отмечало 3-е управление НКО в спецсообщении от 1 июля 1941 года, «несмотря на сигналы о реальной возможности нападения противника, отдельные командиры частей Юго-Западного фронта не сумели быстро отразить нападение противника…». В Черновцах 21 июня 1941 года лётный состав был отпущен в город, в ресторане города Бучач всю ночь 22 июня пьянствовали командир 87-го ИАП, командир 16-й авиадивизии майор Слыгин и его замполит батальонный комиссар Чёрный…

Таких примеров можно привести много, но я думаю, достаточно и этого.

Но в пределах не то что одного и того же фронта (округа), а одной и той же авиадивизии ситуация уже с первых часов войны могла отличаться принципиально. Так, 33-й истребительный авиационный полк 10-й авиационной дивизии Западного ОВО, дислоцировавшийся в городе Пружаны, не имел даже боеприпасов на самолётах. А 123-й ИАП той же дивизии, хотя и был в значительной мере уничтожен на земле, первый день войны провёл просто геройски. В 123-м полку вскоре осталось всего 6 самолётов, однако, как было сказано в донесении уполномоченного 3-го (Особого) отдела 10-й смешанной авиадивизии Леонова, «наши летчики по 2–3 самолета 123-го авиаполка вылетали навстречу, принимали лобовой бой, сбивая по 3–4 самолета, обращали в бегство противника…».

В правдивости этого документа можно было бы усомниться, если бы это было политдонесение, но это было спецсообщение особиста, в целом отражающее негативные факты, так что верить ему можно.

К тому же это был не единичный пример, зафиксированный в истории той войны. Лётчик 127-го ИАП Андрей Данилов в первый же день войны сбил 4 самолёта. 9 июля 1941 года он был сбит, имея уже 9 побед, но остался жив, хотя тогда его сочли погибшим. Его боевые товарищи по полку СЮ. Жуковский и Николай Бояршинов 22 июня 1941 года тоже сбили по 4 самолёта, совершив соответственно 9 и 6 боевых вылетов за день.

Лётчик 123-го ИАП истребительной авиации ПВО Иван Калабушкин в первый день войны, пилотируя биплан И-153, сбил даже 5 немецких самолётов - один «Мессершмитт-109», два Ю-88 и 2 «Хейнкель-111». В 1942 году Калабушкин стал Героем Советского Союза.

Тоже будущий Герой Советского Союза (с 1943 года) младший лейтенант Дмитрий Ковтюлев из 91-го ИАП, летая тоже на И-153, за первые две недели войны сбил 4 самолёта.

Командир 55-го ИАП подполковник В.П. Попов, вовремя получив сообщение о приближении 20 немецких бомбардировщиков в сопровождении 18 истребителей, поднял в воздух дежурную эскадрилью МиГ-3 и приказал атаковать группу, в то время как полк, поднятый по тревоге, взлетал, чтобы добить врага.

Так же действовал командир 67-го ИАП майор Б.А. Рудаков.

Лётчики И.И. Иванов, Л.Г. Бутелин, С.М. Гудимов, А.С. Данилов (тот самый), Д.В. Кокорев, А.И. Мокляк, Е.М. Панфилов, П.С. Рябцев в первый же день войны совершили тараны, причём в большинстве своём остались при этом живы.

То есть лётчики воевали неплохо… Да и командование кое-где было на высоте. Так, в Одесском военном округе за несколько дней до войны была проведена проверка боевой готовности войск округа, в том числе и авиации. Авиационные части были перебазированы на полевые аэродромы, где самолёты были рассредоточены и замаскированы. Штаб ВВС округа его начальником А.З. Устиновым был переведён из Одессы в Тирасполь. В итоге за первый день войны авиация округа потеряла шесть самолётов, выведя из строя 30 вражеских.

А в Прибалтийском, например, ОВО из 880 самолётов к концу первого дня войны осталось не более 500.

Всего советские ВВС в первый день войны потеряли около 1200 самолётов, из них 800 - на аэродромах. Это были потери огромные, но можно ли их назвать катастрофическими? Уже 22 июня 1941 года советские ВВС совершили около 6 тысяч боевых самолёто-вылетов и уничтожили более 200 немецких самолётов.

То есть на два наших сбитых самолёта уже в первый день войны пришёлся один немецкий сбитый самолёт! Не так уж и плохо - если учесть все обстоятельства, предшествовавшие 22 июня, и то, как этот день для многих наших лётчиков начался.

Впрочем, и предшествовавшие обстоятельства были разными. Так, в апреле 1941 года комиссия во главе с начальником Управления формирования и комплектования ВВС генералом А.В. Никитиным проверяла 12-ю бомбардировочную авиационную дивизию ВВС Западного Особого военного округа. Дивизия серьёзно отставала от нормативных сроков освоения самолётов СБ. Замечу, что если в апреле 1941 года часть получала такие «новые» самолёты, как стремительно устаревающий туполевский СБ, то до этого на вооружении она не могла иметь ничего иного, кроме туполевского ТБ-3, устаревшего к 1941 году просто удручающе.

При проверке выяснилось, что 104 экипажа дивизии находятся всё ещё в стадии переучивания - из-за боязни командования части иметь лётные происшествия. Энергичный Никитин быстро добился перелома, а результат его инспекции окончательно проявился после начала войны, когда 12-я дивизия сразу отличилась в боях и за высокое лётное мастерство и отвагу личного состава была отмечена в приказе Военного совета Западного фронта.

Но в целом советские ВВС встретили войну не в лучшей форме во всех своих звеньях - от командно-штабного до звена аэродромного обслуживания. Плюс всё та же проблема перехода на новую технику, переучивание, малый налёт…

Да и проблемы не только качества, но и - как ни странно - количества авиационной техники.

Вначале - о качестве. Я уже писал, что благодаря таким военным «гениям», как Тухачевский и Уборевич, - но отнюдь не только им, - к 1939 году советское авиастроение не дало по-настоящему современных самолётов. Качественно плохо обстояли дела и с самолётным оборудованием, начиная с радиосвязи (её часто просто не было) и заканчивая аэронавигационным оборудованием, которое было далеко от совершенства. Свой негативный вклад внесли и «гении» типа авиаконструктора Туполева, о чём я тоже писал.

И, несмотря на самые высокие в мире (!) предвоенные цифры производства боевых самолётов, хорошие самолёты, способные выиграть войну, начали появляться у нас почти перед самой войной.

Вот некоторые цифры по мировому производству самолётов. Это суммарные данные, включая гражданские самолёты, но, прежде всего для СССР и Германии, а также для США в 1941 году, они были близки к чисто «военно-воздушной» цифре…

Проанализируем эти данные с учётом того, что за общими для современной цивилизации арабскими цифрами к 22 июня 1941 года скрывались очень различающиеся национальные цифры, отражающие структуру и состояние национальных военно-воздушных сил России и Германии.

Германия, как видим, только в два последних предвоенных года (если иметь в виду Великую Отечественную войну) выпустила 18 164 самолёта (не считая планеров).

СССР за эти два года выпустил 20 927 самолётов, то есть всего на 15 % больше.

То есть о подавляющем численном превосходстве ВВС РККА над люфтваффе говорить не приходится.

При этом на 1 июня 1940 года в ВВС РККА имелось всего (включая исправные и неисправные самолёты) 15 693 единицы боевых самолётов.

Но из них…

Прошу и предупреждаю читателя: здесь надо быть внимательным! В общее число 15 693 единицы входят, например, 3334 разведчика и корректировщика Р-5, Р-6, Р-Зет, Р-10, ССС… Думаю, что вскоре после 22 июня 1941 года за десяток, а то и сотню подобных «корректировщиков» советское наземное командование согласилось бы получить от люфтваффе один настоящий корректировщик «Фокке-Вульф-189» - знаменитую двухфюзеляжную мощно вооружённую «раму», сбить которую во время войны считалось особой честью в советских ВВС.

Итак, из 15 693 единиц мы объективно можем вычесть 3343 единицы очевидного старья. Итог: 12 350 самолётов.

Далее… 1285 устаревших штурмовиков, которые не могли конкурировать с теми пикирующими бомбардировщиками Ю-87 (знаменитыми «штуками» польской войны), которые к 1941 году были всё ещё грозным оружием поля боя.

12 350 - 1285 = 11 065 боевых самолётов.

Далее… Вычтем из этого количества 5826 единиц бипланов И-15бис, И-153 и устаревающих монопланов И-16, которые представляли собой грозную силу лишь тогда, когда в их кабинах сидели такие лихие ребята, как Андрей Данилов (И-153), или такие мощные асы, как легенда Северного флота, дважды Герой Советского Союза Борис Сафонов и будущий трижды Герой Покрышкин (И-16), но - не рядовой строевой лётчик.

11 065 - 5826 = 6239 единиц боевых самолётов.

Вычтем 527 «монстров» ТБ-3 и получим уже 5712 боевых самолётов, в число которых за год до войны входило 3703 морально устаревших бомбардировщика СБ.

Всего две тысячи относительно современных и действительно современных самолётов - бомбардировщиков, истребителей, штурмовиков… Вот что мы имели «благодаря» Тухачевскому, Уборевичу, Туполеву и т. д. за год до войны.

К 22 июня 1941 года благодаря авиаконструкторам Яковлеву, Микояну, Гуревичу, Лавочкину, Горбунову, Гудкову, Петлякову и Ильюшину, стоявшим во главе армии советских авиастроителей, мы имели:

399 истребителей Як-1;

1309 истребителей МиГ-3;

322 истребителя ЛаГГ-3;

460 пикирующих бомбардировщиков Пе-2;

249 штурмовиков Ил-2 (пока что, «благодаря» кретинам из Управления ВВС РККА, одноместным, без кормового стрелка-радиста).

Итого: 2739 действительно современных и способных к развитию боевых советских самолётов к 22 июня 1941 года.

Впрочем, я забыл ещё одну выдающуюся фигуру, усилиями которой советские ВВС перед войной стремительно преображались, а во второй половине войны завоевали превосходство в воздухе, - самого Иосифа Сталина.

2739 современных самолётов… Вот что мы имели к началу войны против 4980 самолётов антисоветского блока (Германия + Италия + Финляндия + Румыния + + Венгрия), 4000 из которых приходилось на долю Рейха.

Самолёты союзников Германии я в расчёт не беру - чаще всего они были слабее И-153 или СБ. Но вот самолёты самой Германии к 22 июня 1941 года как минимум не уступали лучшим советским самолётам.

Собственно, для специалистов и историков авиации давно ясно, что немцы начали войну с уже массовыми современными ВВС, а мы такие ВВС обрели лишь к концу 1942 года.

Я не буду здесь приводить сравнительные данные боевых самолётов ВВС РККА и люфтваффе к началу войны - они общеизвестны - и не буду воспарять в высоты обобщённого количественного анализа, а опущусь в конкретную осень 1968 года, когда я впервые оказался в зале конструкций Харьковского (ещё не ордена Ленина и не имени Н.Е. Жуковского) авиационного института. Тогда для меня, первокурсника ХАИ, как и для моих товарищей, было полной неожиданностью знакомство с конструкцией нашего Ла-5 и немецкого Me-109 со снятой обшивкой.

«Лавочкин-5» без обшивки выглядел то ли горизонтально уложенным решетчатым забором, то ли кроватью… А «Мессершмитт-109» выглядел по-прежнему самолётом, потому что его фюзеляж относился к солидному типу «монокок», то есть цельнометаллическому, а фюзеляж Ла-5 был ферменным, сваренным из трубок.

«Немец» смотрелся явно солиднее, хотя в целом ТТХ (тактико-технические характеристики) Ла-5 обеспечивали ему превосходство над Me-109 и равенство в бою с новейшим германским истребителем «Фокке-Вульф-190».

Но это - в 1943 (третьем) году!

А в 1941 (первом) году суммарное превосходство люфтваффе над ВВС РККА было несомненным как в качественном, так и в количественном отношении.

Повторяю - и в количественном!

Качественное превосходство люфтваффе к 1941 году не оспаривают даже «записные» «демократы». Они же взахлёб твердят об огромном (более чем тройном или четверном!) нашем количественном авиационном превосходстве в 1941 году, оперируя цифрой в полтора десятка тысяч самолётов ВВС РККА.

Однако на деле, как видим, даже количественного особого превосходства мы в 1941 году не имели, потому что наши менее чем три тысячи современных самолётов должны были противостоять с 22 июня 1941 года четырём тысячам германских самолётов, которые все были современными и превосходили в 1941 году по ТТХ новые советские самолёты, за исключением разве что Ил-2, которых в начале войны было немного.

Я понимаю, что такой вывод никак нельзя расценивать как сенсационный - он вполне укладывается в ту основную схему, которая установилась в советской военной историографии где-то в 70-е годы. Но тут уж ничем автор читателю помочь не в силах - дважды два равно четырём в любую историческую эпоху, и цифра в четыре тысячи самолётов всегда будет с точки зрения боевой эффективности больше цифры в три тысячи самолётов, если все эти самолёты примерно равны но своим боевым характеристикам.

Но даже потери тысяч боевых самолётов - и устаревших, и новых, в первые дни войны не списали советские ВВС образца 1941 года «в тираж»… Да, немецкие пикирующие «Shtuka» Ю-87 безнаказанно «утюжили» отступающие или контрнаступающие колонны наших войск. Тем не менее наши авиационные полки и дивизии выполняли важные, в том числе не только тактические, но и оперативные, задачи уже в 1941 году.

Тысячи самолётов были быстро уничтожены. Но ведь тысячи и остались.

И они воевали.

Я могу приводить немало цифр, показывающих, что советские ВВС даже в 1941 году отнюдь не исчезли с театров военных действий на германском Восточном фронте. Скажем, в монографии 1985 года М.Н. Кожевникова «Командование и штаб ВВС Советской Армии в Великой Отечественной войне 1941–1945» на странице 62-й приводятся сведения о воздушной операции по уничтожению немецкой авиации на аэродромах с 5 по 8 ноября 1941 года. Тогда 5 ноября ударам подверглись 13 вражеских аэродромов, 6 и 7 ноября - 15, а 12 и 15 ноября были повторно нанесены удары по 19 аэродромам. В результате были уничтожены и повреждены более 100 и сбит в воздушных боях 61 самолёт.

Или вот приведённая в монографии 1975 года «Авиация в битве под Москвой» (автор - А.Г. Фёдоров) история с лётчиком 11-го ИАП лейтенантом С.С. Гошко… Её хоть в приключенческий боевик вставляй! 2 июля 1941 года Гошко на самолёте Як-1 атаковал разведчика Хе-111, на борту которого находился подчинённый генерала Гальдера - полковник генерального штаба. Полковник был так уверен в воздушном господстве люфтваффе и в погроме советской авиации, что взял с собой в полёт важные документы - оперативные карты, шифры и т. п. Во время атаки вооружение истребителя отказало, и тогда Гошко пошёл на таран. Хе-111произвёл вынужденную посадку на советской территории, а Гошко с повреждённым винтом тоже благополучно сел.

Это был первый таран в системе ПВО Москвы.

Но противовоздушная оборона столицы была сильна не только готовностью её летчиков к таким крайним мерам. Скажем, в самом начале войны на вооружение ПВОМосквы поступили - на замену уже имевшимся отечественным радиолокационным станциям обнаружения типа РУС-1 («Ревень») - достаточно совершенные станции РУС-2 («Редут»), способные фиксировать групповые воздушные цели в радиусе 120 км, а также определять азимут, дальность, курс, скорость и даже приблизительное количество самолётов в группе.

И уже со второй половины июля 1941 года силам московской ПВО пришлось вступить в бои. 13 июля 1941 года генерал Гальдер после очередного доклада в ставке фюрера отметил:

«…г. Необходимо организовать терроризирующий воздушный напет на Москву, чтобы нарушить организованную эвакуацию предприятий и опровергнуть пропаганду противника, которая говорит об истощении наступательной мощи Германии…»

А в директиве № 33 от 19 июля 1941 года Гитлер прямо потребовал немедленно развернуть воздушное наступление на Москву. 22 июля 1941 года на Москву был произведён первый налёт, и уже тот факт, что налёт этот был ночным, доказывает, что советская авиация, как мощная боевая сила, разгромлена не была. К моменту первого налёта в Московской зоне ПВО насчитывалось 585 самолётов: 170 МиГ-3, 75 ЛаГГ-3, 95 Як-1, 200 И-16, 45 И-153… Последние две цифры показывают, что в ПВО столицы отнюдь не были собраны все оставшиеся новейшие самолёты советских ВВС. Напротив, в ней было, как видим, даже почти полсотни бипланов И-153!

К слову, ПВО Москвы насчитывала и 1044 зенитных орудия, почти все из которых были новыми 85-мм пушками, оснащёнными современными приборами управления огнём. Для сравнения: Лондон прикрывало 452 орудия крупного, среднего и малого калибра, Берлин - 724.

Обо всём этом сказано в монографии А. Г. Фёдорова «Авиация в битве под Москвой». Однако «демократически» продвинутая часть общества «совковую» информацию ныне игнорирует, и поэтому далее в этом кратком очерке я обращусь ко всё тому же служебному дневнику генерала Гальдера, приведя ниже некоторые из его записей 1941 года, касающихся советских ВВС…

«Командование сообщило, что за сегодняшний день уничтожено 850 самолетов противника, в том числе целые эскадрильи бомбардировщиков, которые, поднявшись с воздух без прикрытия истребителей, были атакованы нашими истребителями и уничтожены».

«Численность авиации противника: перед группой армий «Юг» - 1200 самолетов, перед группой армий «Центр» - 400 самолетов, перед группой армий «Север» - 300 самолетов».

«Отмечено усиление активности авиации противника перед фронтом группы армий «Юг» и перед румынским фронтом».

«Наше командование серьезно недооценивало силы авиации противника в отношении численности. Русские, очевидно, имели в своем распоряжении значительно больше, чем 8000 самолетов. Правда, теперь из этого числа, видимо, сбита и уничтожена почти половина, в результате чего сейчас наши силы примерно уравнялись с русскими в численном отношении. Но боеспособность русской авиации значительно уступает нашей (эта оценка проникнута излишней эйфорией от успехов первой недели войны. - С.К. ) вследствие плохой обученности их летного состава…

В настоящее время командование группы армий «Юг» считает, что перед фронтом группы армий «Юг» противник располагает 800 - 1000 первоклассных самолетов, перед фронтом группы армий «Центр» действуют 400–500 первоклассных самолетов противника, перед фронтом группы армий «Север» также 400–500 первоклассных самолетов».

Как видим, на пятый день войны германский генштаб оценивал силы советских ВВС в 1900 единиц всех самолётов, а на десятый день войны - в 2000 единиц максимально и в 1600 минимально только «первоклассных» самолётов. И это отнюдь не подтверждает «демократический» тезис о якобы «авиационном погроме» советских ВВС в 1941 году.

10 июля 1941 года, на 19-й день войны, в дневнике Гальдера появляется запись, которая будет впоследствии не раз варьироваться в количественном отношении при сохранении сути:

«…Разведывательные эскадрильи дальнего действия… крайне ослаблены, лишь в одной эскадрилье имеется три боеспособных самолета, в остальных эскадрильях - ни одного».

В тот же день Гальдер прибавил:

«Численность авиации противника: всего на фронте действует, предположительно, около 1500 самолетов…»

Вот как! Война идёт, марки солонины давно разгромили советские ВВС и сдали в плен их пилотов, а оценки их численного состава германским генштабом практически не меняются. Более того, 12 июля 1941 года, на 21-й день войны, Гальдер озабочен:

«Авиация противника проявляет большую активность, чем до сих пор, в полосах групп армий «Юг» и «Север»…»

При этом он, по состоянию на 12 июля 1941 года, оценивает количественный состав советских ВВС в 1743 самолета только против групп армий «Центр» и «Юг», поскольку перед фронтом группы армий «Север» авиаразведка не велась «из-за неблагоприятных условий погоды».

Обращаю внимание читателя на то, что погодные условия, мешавшие немцам вести разведку перед фронтом группы армий «Север», не помешали усилению активности советской авиации в полосе этой группы войск.

При этом безвозвратные потери войсковой разведывательной авиации на 13 июля 1941 года составили: по «Хеншель-126» - 24 %, по «Фокке-Вульф-189» - 15 %, по «Юнкерс-88» - 33,3 %. по «Мессершмитт-110» - 39 %.

Эскадрильи ночной разведки потеряли «Дорнье-17» - 20 %, «Физелер-156» - 13 %.

И их ведь кто-то сбивал!

Зато численность нашей авиации, действующей против трёх немецких групп армий, Гальдер, по состоянию на 13 июля 1941 года, определяет уже в «примерно 2500 самолетов».

Похоже это на «погром»?

«Сегодня действовало на фронтах: группы армий «Север» - 208 самолетов, группы армий «Центр» - 855 и группы армий «Юг» - 626 самолетов противника. Эти цифры все время резко колеблются. Они не отражают переноса главного направления действий авиации…»

Итого, по оценкам Гальдера, - 1689 самолётов только непосредственно на фронте к 24-му дню войны.

17 июля 1941 года Гальдер после разговора с главкомом Браухичем, вернувшимся из штаба группы армий «Север», записывает:

«Превосходство в авиации на стороне противника. Боевой состав наших соединений, действующих на фронте, резко сократился».

Для сравнения приведу воспоминания Гудериана:

«23 июля я… отправился в дивизию СС «Рейх», находившуюся севернее Ельни… Сильные бомбардировочные удары русских с воздуха задержали дальнейшее продвижение дивизии…»

А с начала войны не прошло и месяца…

И пошло-поехало!

«Отмечено усиление активности авиации и танков (и танков! - С.К. )противника, в особенности на левом фланге танковой группы Гота».

«На фронте группы армий «Центр» …активность авиации противника возрастает, что на ряде участков вызывает серьезные затруднения».

«Численность боеспособных самолетов в разведывательных эскадрильях резко снизилась».

«…тактическая разведка страдает от уменьшения истребительного прикрытия…»

«…нельзя добиться всего и всюду одновременно, причем не столько из-за сухопутных войск, сколько из-за авиации».

Это записано почти в тот же день, когда Гитлер признался Гудериану, что если бы он знал, сколько у русских танков, он войны бы не затевал.

Начиналось отрезвление, хотя до похмелья было ещё далеко.

26 августа 1941 года Гальдер помечает, что на 21 августа по разведывательным данным «противник… имеет в наличии 750 истребителей, 650 бомбардировщиков, 300 самолетов прочих типов и 700 самолетов (из состава дальневосточной авиации)». «Всего противник, следовательно, - подытоживает генерал, - имеет 2400 самолетов… Из этого количества боеспособными следует считать 225 истребителей и 195 бомбардировщиков».

К слову, по последним двум цифрам читатель может судить, насколько широкими могут быть возможности «жонглировать» теми или иными статистическими данными, если использовать их недобросовестно. Ведь из формальных пятнадцати тысяч советских самолётов, на которые ссылаются солонины и резуны, боеспособными была не такая уж большая часть - такой уж оказалась специфическая конкретика состояния советских ВВС на 22 июня 1941 года. В то время как в люфтваффе на 22 июня 1941 года боеспособными были почти все самолёты - иначе их на образующийся Восточный фронт просто не послали бы!

Впрочем, на фронте многие, даже не сбитые самолёты быстро перестают быть боеспособными в ВВС всех стран мира. Ведь ресурс боевой машины невелик, поскольку её среднестатистическая боевая жизнь значительно короче ресурса, и машины надо часто ремонтировать.

6 сентября 1941 года Гальдер приводит соотношение сил авиации - по разведывательным данным - с раскладкой по всем типам самолётов и итогом: 1919 немецких самолётов против 1175 советских.

Превосходство велико, особенно если знать, что у нас заявлено немцами до 400 транспортных самолётов против ноля у немцев. Но это - очень неточные данные, и 12 сентября 1941 года Гальдер засчитывает нам уже 2940 самолётов, из них 670 истребителей и 600 бомбардировщиков, а 8 октября 1941 года - примерно 1300 истребителей и бомбардировщиков суммарно.

Причём надо учесть, что в этот период многие наши авиационные заводы уже эвакуировались на восток и производство самолётов и авиадвигателей временно резко снизилось.

Резко спал, впрочем, и германский напор… 19 ноября 1941 года Гальдер, готовясь к докладу у Гитлера, записывает:

«Обстановка в воздухе. Авиация, по-видимому, сможет осуществлять только операции с ограниченными целями и не сразу, а последовательно. Отсюда просьба (Гитлеру от ОКХ. - С.К. ) - там, где возможно, предусмотреть, когда и какие потребуются авиационные соединения».

Эту запись немецкий послевоенный издатель дневника Гальдера сопроводил показательным примечанием: «Авиация вследствие ее слабости не могла одновременно участвовать в нескольких крупных операциях. Она могла использоваться лишь последовательно».

Собственно, здесь мы фактически имеем признание: 1) факта погрома люфтваффе на Восточном фронте к концу осени 1941 года; 2) факта утраты превосходства в воздухе немцами к тому же времени.

Невероятно, но ведь - факт! Засвидетельствованный не каким-то там Сергеем Кремлёвым, а самим Францем Гальдером и его германскими коллегами. Собственно, и «первый танкист рейха» Гейнц Гудериан после войны вспоминал, например, что 18 сентября 1941 года под Ромнами для его 24-го танкового корпуса сложилась критическая обстановка, а воздушная разведка танковой группы «находилась в тяжелом состоянии… из-за превосходства авиации противника».

28 ноября 1941 года Гальдер отмечает активность нашей авиации под Москвой и Ростовом, 7 декабря 1941 года опять пишет об «активных действиях авиации противника», что, впрочем, неудивительно - с 5 декабря 1941 года началось наше мощное контрнаступление под Москвой.

И в нём тоже принимала участие авиация, имевшая к началу контрнаступления даже численное превосходство в воздухе на московском направлении: 762 наших самолёта (в том числе 590 новых) против 615 немецких. Три четверти истребителей составили Як-1, МиГ-3 и ЛаГГ-3, треть бомбардировщиков - Пе-2.

Так что советская авиация, начав воевать 22 июня 1941 года, не без успехов воевала и вообще весь 1941 год.

Не буду настаивать на ниже приводимой версии, но сегодня мне думается, что представление о 1941 годе как времени безраздельного господства люфтваффе сложилось за многие послевоенные годы не без влияния книг различных фронтовых литераторов, начиная с Константина Симонова, а также кинематографистов. Художественное слово - а тот же Симонов был достаточно талантлив - обладает большой силой внушения, и наиболее запомнившейся воздушной коллизией 1941 года для многих советских людей оказалась описанная Симоновым как очевидцем трагедия нескольких устаревших туполевских бомбардировщиков ТБ-3, безнаказанно расстрелянных в воздухе «мессершмиттами». При этом литераторы чаще всего намекали на «просчёты Сталина», хотя немалую долю ответственности за подобные трагедии не мешало бы отнести на счёт, например, авиаконструктора Туполева, не обеспечившего советской авиационной мысли должного уровня динамичности даже к 1938-му году.

На этом краткий анализ мифов о танковом и авиационном «погромах» РККА в 1941 году можно было бы и закончить, но в качестве своего рода постскриптума я приведу некоторые интересные - надеюсь - сведения о люфтваффе, её асах, их победах и ещё кое о чём.

Так, в книге опытного авиационного генерала люфтваффе Вальтера Швабедиссена «Сталинские соколы: Анализ действий советской авиации в 1941–1945 годах», не свободной от передержек, конечно, - она писалась тогда, когда ещё была свежа горечь поражения Рейха, - о советских ВВС образца 1941 года говорится отнюдь не пренебрежительно. Швабедиссен справедливо отмечает, что в начале войны советские ВВС значительно уступали люфтваффе в части тактики, технического состояния, боевой практики и подготовки лётного состава, но он же пишет:

«В воздушных боях советские летчики показали себя агрессивными, храбрыми, однако часто действовали опрометчиво и прямолинейно, им не хватало гибкости. Как индивидуальный боец средний советский летчик (в 1941 году. - С.К. ) испытывал недостаток личной инициативы; однако в групповых боях его высокая дисциплинированность была как нельзя кстати…»

Не только в целом лестная, но и вдумчивая оценка, хотя кое в чём с ней можно и поспорить.

А вот капитальная энциклопедия «Асы Сталина», созданная англосаксами Томасом Поллаком и Кристофером Шоурзом в 1999 году и изданная на русском языке в 2003 году. Сам факт этого издания - укор в адрес Института военной истории МО РФ и вообще МО РФ, ничего подобного не создавших. Два англоязычных автора тоже не всегда точны, но достаточно объективны. На их данные я далее в своих рассуждениях и буду опираться прежде всего.

Поллак и Шоурз сообщают, что за время войны советские ВВС потеряли 46 800 самолётов, в том числе во время боевых действий - 20 700 самолётов. При этом советские лётчики одержали около 40 000 побед, в том числе 4900 - лётчики морской авиации и 3900 - лётчики авиации ПВО. В эту статистику не вошли победы лётчиков штурмовой и бомбардировочной авиации, а их счёт - замечу уже я - тоже идёт на тысячи. Некоторые штурмовики, боевые заслуги которых определялись количеством боевых вылетов, выполняли также «истребительную» норму на звание Героя Советского Союза, лично сбив 15 и более самолётов противника.

По современным официальным данным, потери офицерского (не только лётного) состава за годы войны составили в советских ВВС 18 420 человек погибшими и умершими и 20 684 человека пропавшими без вести и попавшими в плен. Эти цифры хорошо согласуются с цифрой боевых потерь самолётов у Поллака и Шоурза. При этом надо помнить, что не всякий сбитый истребитель означал гибель лётчика, но зато сбитый бомбардировщик мог означать гибель сразу двух-трёх, а то и более офицеров. И ещё: часть погибших лётчиков, особенно в первые два года войны, имели не офицерские, а сержантские звания (как, впрочем, и в люфтваффе, где имелись кавалеры Рыцарского креста - унтер-офицеры).

Итак, современные иностранные авторы признают за советскими лётчиками до сорока тысяч побед, что явно не преувеличено, а скорее преуменьшено. Простой подсчёт: только в истребительных частях наших ВВС воевало 895 Героев Советского Союза, 27 дважды Героев Советского Союза и два трижды Героя Советского Союза. Минимальный «геройский» счёт побед - десять и более (в среднем 15 и более). То есть только истребители - Герои Советского Союза сбили до 10 тысяч немецких самолётов.

Но было же немало лётчиков-орденоносцев, сбивших по 5–7 и более самолётов. На их счёт надо записать не менее пятнадцати, а то и более тысяч побед.

Наконец, массовый средний лётчик-истребитель имел один-два лично сбитых самолёта, и они, безусловно, дополняют общий счёт побед до как минимум 40 (сорока) тысяч, признаваемых на Западе.

В качестве документальной иллюстрации сообщу дополнительно, что в соответствии с приказом наркома обороны И. Сталина № 0298 от 19.08.41 года о порядке награждения личного состава ВВС Красной Армии за хорошую боевую работу, лётчик, сбивший 3 самолёта противника, представлялся к правительственной награде, ещё 3 - ко второй награде. Сбивший 10 самолётов истребитель представлялся к званию Героя Советского Союза, а штурмовик мог по этому приказу получить Героя за 8 сбитых самолётов. Впрочем, реально «средний» Герой-истребитель имел на счету, как я уже сказал, 15 и более сбитых самолётов, к тому же в ходе войны и официальная «геройская» норма была повышена.

Но вот передо мной книга Михаила Зефирова «Асы люфтваффе. Дневная истребительная авиация» (Н. Новгород: Покровка, 2000).

Автор, издавший ряд компилятивных книг об авиации Рейха, относится к той же злобной «когорте» антисоветчиков, что и Резун, Солонин, Бешанов, Бунич, Солженицын и т. п. И он утверждает, что за всё время боевых действий на Восточном фронте немцы потеряли около 4 (четырёх) тысяч самолётов, зато потери на Западном фронте составили 13 тысяч; что соотношение побед в воздушных боях в 1941 году на советско-германском фронте было 5000 к 600 в пользу немцев, что в 1944 году немцы сбили 7000 наших самолётов, а мы - лишь 1100 немецких и т. д.

Зефиров «развенчивает» шесть «расхожих», как он определяет, мифов о люфтваффе (ох уж эти мне «мифы»!) и вступается за честь германских асов, которых якобы порочат инсинуациями типа того, что эти асы занимались массовыми приписками воздушных побед.

И на странице 6-й своей капитально изданной книги М. Зефиров уверяет читателя, что официальная-де система зачёта побед, принятая в люфтваффе, с её не-превзойдённой-де немецкой пунктуальностью учитывала всё до последнего самолёта и исключала любые приписки.

Это - на странице 6-й…

Но вот на странице 212-й в статье о самом результативном немецком асе на Западном фронте Хансе-Иоахиме Марселле, в примечании к хронике его побед, безмятежно сообщается, что послевоенные-де исследования подтвердили лишь 120 его побед, или… 76 (семьдесят шесть) процентов. И далее сказано, что это ещё - очень высокий процент «действительности» побед…

Как это понимать? Выходит, при хвалёной немецкой системе зачёта побед, якобы учитывающей всё до последнего самолёта, по крайней мере каждая четвёртая «победа» Марселля не была одержана в воздухе, а была буквально создана из воздуха!

А может быть - каждая вторая? Ведь Зефиров упоминает как одну из конкретных цифр 46 процентов «действительности» «побед».

Странно получается…

Знаменитого Гюнтера Ралля с его якобы 275 «победами» (273 - на Восточном фронте) наши лётчики сбивали восемь раз.

Герхард Баркхорн - второй после Хартмана ас Рейха - свою первую победу одержал на якобы 120-м боевом вылете, а потом якобы сбил на Восточном фронте 301 самолёт. При этом даже его официальная биография признаёт, что он был подбит восемь раз - как и «сам» Харман с его якобы 352 победами.

А сбивший «всего» 59 (официально) немецких самолётов Александр Покрышкин был сбит всего четыре раза (три раза выпрыгивал с парашютом), но он ведь воевал с первого дня войны и начинал на старом И-16.

Зато абсолютный лидер по числу побед среди лётчиков союзников - Иван Кожедуб с его «всего» 62 победами не был сбит ни разу за свои три с лишним сотни боевых вылетов, начиная с лета 1943 года.

Ни один блестящий английский или американский лётчик, воюя на отличных самолётах (сам Покрышкин вторую половину войны летал на американской «Аэрокобре»!), ни один блестящий русский лётчик не смог преодолеть планку официальных побед выше цифры 62, а в люфтваффе не один десяток лихо «запрыгивал» за сотню и более «побед», а кое-кто - и за две сотни, а Хартман с Баркхорном - даже за три!

По Михаилу Зефирову асам люфтваффе было сшибать русских лётчиков проще, чем царю Николаю Второму - царскосельских ворон влёт. Но вот ас Герман-Фридрих Иоппин с его 42 победами на Западном фронте начинает воевать против русских и уже 25 августа 1941 года погибает в районе Брянска, успев записать за собой ещё 28 «побед».

А опытнейший (1914 года рождения) ас майор Герхард Хомут, пока воевал на Западном фронте, одержал 61 «победу», но уже на втором боевом вылете на Восточном фронте - 2 августа 1943 года - был сбит и погиб.

При этом типичным для официальных биографий объяснением гибели немецких асов на Восточном фронте может быть пример аса Хафнера. 14 октября 1944 года он вступил в бой с одиночным Як-9, но, как утверждают западные источники, «на одном из виражей, вероятно, был ослеплён солнцем, потерял управление и врезался в землю»…

Итак, если на земле германским генералам мешала воевать в России погода плохая, пасмурная, то асам люфтваффе наоборот - успешно воевать с русскими лётчиками мешала погода хорошая, солнечная.

Причём подобные объяснения были в ходу не только для 1944-го, но и для 1941 года! Скажем, Гейнц Гудериан писал, что днём 10 сентября 1941 года он на окраине города Ромны натолкнулся на группу старших офицеров, и далее - по тексту: «Группа понесла тяжелые потери при налете авиации противника, против которой нельзя было организовать необходимое прикрытие, так как русская авиация действовала с аэродромов, расположенных в зоне хорошей погоды, а наши аэродромы находились в зоне неблагоприятной погоды и в этот дождливый день не имели возможности подняться в воздух…»

Читаешь и диву даёшься! Ну, допустим, это было и гак, хотя для первой трети золотого украинского сентября особое, а тем более затяжное ненастье не характерно. Скажем, накануне, вечером 9 сентября, Гудериан возвращался на свой командный пункт в Кролевец именно самолётом, а вечером 10 сентября запросил по радио для Моделя, вышедшего к Ромнам, «сильное прикрытие истребителями». Если бы немецкие аэродромы безнадёжно раскисли 10 сентября, то вряд ли они просохли бы за ночь, тем более что, по утверждению Гудериана, в ночь с 10 на 11 сентября «лил проливной дождь». Так откуда взялось бы на следующий день воздушное прикрытие?

Далее, я не задаюсь и вопросом о том, откуда Гуде-риану или его информаторам было известно о состоянии погоды за минимум десятки километров от линии фронта в советском тылу - ведь немецкая авиация, по уверению Гудериана, была прикована к земле, и воздушная разведка становилась невозможной. При этом Гудериан вспоминал, что якобы до 14 сентября «погода продолжала стоять плохая» и авиационная разведка «совершенно не действовала»…

И это при том, что в тот же день 14 сентября Гудериан, проезжая по Ромнам, видел гуляющие «празднично одетые толпы местных жителей» - под ливнем, что ли? В день 14 сентября он совершил переезд по маршруту Кролевец - Батурин - Конотоп - Ромны - Лохвица. Неплохой вояж для одного фронтового дня… Конечно, по имперскому автобану Гудериан проскочил бы эти полторы сотни километров за какой-то час, но это ведь была война, к тому же командующий 2-й танковой труппой не просто ехал по маршруту, а инспектировал войска…

Впрочем, оставим в стороне подобные вопросы и обратим внимание на то обстоятельство, что группу старших офицеров вермахта, как и самого Гудериана (он при переезде по мосту через Сейм тоже попал под налёт), русская авиация бомбила 10 сентября 1941 года в Ромнах в дождливую погоду! И если уж погода была лётной для советских бомбардировщиков с якобы «неумелыми» пилотами, то для немецких истребителей, ведомых кавалерами Рыцарского креста, она должна была быть тем более лётной.

И не кроется ли причина безнаказанных советских бомбовых ударов по танковой группе Гудериана не в «хорошей» для русских и «плохой» для немцев погоде, а в ином? Вспомним, что немецкие издатели дневника Гальдера, имея в виду, правда, ноябрь 1941 года, отмечали, что к тому времени германская авиация «не могла одновременно участвовать в нескольких крупных операциях» и могла «использоваться лишь последовательно»… Так не было ли это справедливо для оценки возможностей германской авиации уже к сентябрю 1941 года?

И не уподоблялся ли Гудериан, ссылаясь на благосклонность русской погоды лишь к русским лётчикам, тому «пад-паруччику» из фильма «Белое солнце пустыни», который, будучи вышвырнутым таможенником Верещагиным в окошко, заявил, что у последнего «гранаты не той системы»?

Вот, собственно, на этом я с темой «танкового» и «авационного» «погромов» и закончу, чтобы перейти к анализу предпоследнего, девятого мифа - как раз о «плохой погоде» и «ошибках Гитлера»…