Эммануил Казакевич. Звезда
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Дивизия, наступая, углубилась в бескрайние леса, и они поглотили ее.
То, что не удалось ни немецким танкам, ни немецкой авиации, ни свирепствующим здесь бандитским шайкам, сумели сделать эти обширные лесные пространства с дорогами, разбитыми войной и размытыми весенней распутицей. На дальних лесных опушках застряли грузовики с боеприпасами и продовольствием. В затерянных среди лесов хуторах завязли санитарные автобусы. На берегах безымянных рек, оставшись без горючего, разбросал свои пушки артиллерийский полк. Все это с каждым часом катастрофически отдалялось от пехоты. А пехота, одна-одинешенька, все-таки продолжала двигаться вперед, урезав рацион и дрожа над каждым патроном. Потом и она начала сдавать. Напор ее становился все слабее, все неуверенней, и, воспользовавшись этим, немцы вышли из-под удара и поспешно убрались на запад.
Противник исчез.
Пехотинцы, даже оставшись без противника, продолжают делать то дело, ради которого существуют: они занимают территорию, отвоеванную у врага. Но нет ничего безотраднее зрелища оторванных от противника разведчиков. Словно потеряв смысл существования, они шагают по обочинам дороги, как тела, лишенные души.
Одну такую группу догнал на своем «виллисе» командир дивизии полковник Сербиченко. Он медленно вылез из машины и остановился посреди грязной, разбитой дороги, уперев руки в бока и насмешливо улыбаясь.
Разведчики, увидев комдива, остановились.
– Ну что,– спросил он,– потеряли противника, орлы? Где противник, что он делает?
Он узнал в идущем впереди разведчике лейтенанта Травкина (комдив помнил в лицо всех своих офицеров) и укоризненно замотал головой:
– И ты, Травкин? – И едко продолжал: – Веселая война, нечего сказать,– по деревням молоко пить да по бабам шататься… Так до Германии дойдешь и противника не увидишь с вами. А хорошо бы, а? – спросил он неожиданно весело.
Сидевший в машине начальник штаба дивизии подполковник Галиев устало улыбался, удивляясь неожиданной перемене в настроении полковника. За минуту до этого полковник беспощадно распекал его за нераспорядительность, и Галиев молчал с убитым видом.
Настроение комдива изменилось при виде разведчиков. Полковник Сербиченко начал свою службу в 1915 году пешим разведчиком. В разведчиках получил он боевое крещение и заслужил георгиевский крест. Разведчики остались его слабостью навсегда. Его сердце играло при виде их зеленых маскхалатов, загорелых лиц и бесшумного шага. Неотступно друг за дружкой идут они по обочине дороги, готовые в любое мгновение исчезнуть, раствориться в безмолвии лесов, в неровностях почвы, в мерцающих тенях сумерек.
Впрочем, упреки комдива были серьезными упреками. Дать противнику уйти, или – как это говорится на торжественном языке воинских уставов – дать ему оторваться,- это для разведчиков крупная неприятность, почти позор.
В словах полковника чувствовалась гнетущая его тревога за судьбу дивизии. Он боялся встречи с противником потому, что дивизия была обескровлена, а тылы отстали. И в то же время он хотел встретиться наконец с этим исчезнувшим противником, сцепиться с ним, узнать, чего он хочет, на что способен. Да и кроме того, просто пора было остановиться, привести людей и хозяйство в порядок. Конечно, не хотелось даже себе самому сознаваться, что его желание противоречит страстному порыву всей страны, но он мечтал, чтобы наступление приостановилось. Таковы тайны ремесла.
А разведчики стояли молча, переминаясь с ноги на ногу. Вид у них был довольно жалкий.
– Вот они, твои глаза и уши,– пренебрежительно сказал комдив начальнику штаба и сел в машину. «Виллис» тронулся.
Разведчики постояли еще минуту, затем Травкин медленно пошел дальше, а за ним двинулись и остальные.
По привычке прислушиваясь к каждому шороху, Травкин думал о своем взводе.
Как и комдив, лейтенант и желал и боялся встречи с противником. Желал потому, что так ему повелевал долг, и потому еще, что дни вынужденного бездействия пагубно отражаются на разведчиках, опутывая их опасной паутиной лени и беспечности. Боялся же потому, что из восемнадцати человек, имевшихся у него в начале наступления, осталось всего двенадцать. Правда, среди них – известный всей дивизии Аниканов, бесстрашный Марченко, лихой Мамочкин и испытанные старые разведчики – Бражников и Быков. Однако остальные были в большинстве вчерашние стрелки, набранные из частей в ходе наступления. Этим людям пока очень нравится ходить в разведчиках, шагать друг за дружкой маленькими группами, пользуясь свободой, немыслимой в пехотной части. Их окружают почет и уважение. Это, разумеется, не может не льстить им, и они глядят орлами, но каковы они будут в деле – неизвестно.
Теперь Травкин понял, что именно эти причины и заставляли его не торопиться. Его огорчили упреки комдива, тем более что он знал слабость Сербиченко к разведчикам. Зеленые глаза полковника глядели на него хитроватым взглядом старого, опытного разведчика прошлой войны, унтер-офицера Сербиченко, который из разделяющей их дали лет и судеб как бы говорил испытующе: «Ну, посмотрим, каков ты, молодой, против меня, старого».
Между тем взвод вступил в селение. Это была обычная западноукраинская деревня, разбросанная по- хуторскому. С огромного, в три человеческих роста, креста смотрел на солдат распятый Иисус. Улицы были пустынны, и только лай собак по дворам и едва приметное движение домотканых холщовых занавесок на окнах показывали, что люди, запуганные бандитскими шайками, внимательно присматриваются к проходящим по деревне солдатам.
Травкин повел свой отряд к одинокому дому на пригорке. Дверь открыла старая бабка. Она отогнала большого пса и неторопливо оглядела солдат глубоко сидящими глазами из-под густых седоватых бровей.
– Здравствуйте,– сказал Травкин,– мы к вам отдохнуть на часок.
Разведчики вошли вслед за ней в чистую комнату с крашеным полом и множеством икон. Иконы, как солдаты замечали уже не раз в этих краях, были не такие, как в России,– без риз, с конфетно-красивыми личиками святых. Что касается бабки, то она в точности походила на украинских старух из-под Киева или Чернигова, в бесчисленных холщовых юбках, с сухонькими, жилистыми ручками, и отличалась от них только недобрым светом колючих глаз.
Однако, несмотря на ее угрюмую, почти враждебную молчаливость, она подала захожим солдатам свежего хлеба, молока, густого как сливки, соленых огурцов и полный чугун картошки. Но все это – с таким недружелюбием, что кусок не лез в горло.
– Вот бандитская мамка! – проворчал один из разведчиков.
Он угадал наполовину. Младший сын старухи действительно пошел по бандитской лесной тропе. Старший же подался в красные партизаны. И в то время как мать бандита враждебно молчала, мать партизана гостеприимно открыла бойцам дверь своей хаты. Подав разведчикам на закуску жареного свиного сала и квасу в глиняном кувшине, мать партизана уступила место матери бандита, которая с мрачным видом засела за ткацкий станок, занимавший полкомнаты.
Сержант Иван Аниканов, спокойный человек с широким простоватым лицом и маленькими, великой проницательности глазками, сказал ей:
– Что же ты молчишь, как немая, бабуся? Села бы с нами, что ли, да рассказала чего-нибудь.
Сержант Мамочкин, сутулый, худой, нервный, насмешливо пробормотал:
– Ну и кавалер же этот Аниканов! Охота ему поболтать со старушкой!..
Травкин, занятый своими мыслями, вышел из дому и остановился возле крыльца. Деревня дремала. По косогору ходили стреноженные крестьянские кони. Было совершенно тихо, как может быть тихо только в деревне после стремительного прохода двух враждующих армий.
– Задумался наш лейтенант,– заговорил Аниканов, когда Травкин вышел.– Как сказывал комдив? Веселая война? Молоко пить да по бабам шататься…
Эммануил Казакевич. Звезда
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Дивизия, наступая, углубилась в бескрайние леса, и они поглотили ее.
То, что не удалось ни немецким танкам, ни немецкой авиации, ни свирепствующим здесь бандитским шайкам, сумели сделать эти обширные лесные пространства с дорогами, разбитыми войной и размытыми весенней распутицей. На дальних лесных опушках застряли грузовики с боеприпасами и продовольствием. В затерянных среди лесов хуторах завязли санитарные автобусы. На берегах безымянных рек, оставшись без горючего, разбросал свои пушки артиллерийский полк. Все это с каждым часом катастрофически отдалялось от пехоты. А пехота, одна-одинешенька, все-таки продолжала двигаться вперед, урезав рацион и дрожа над каждым патроном. Потом и она начала сдавать. Напор ее становился все слабее, все неуверенней, и, воспользовавшись этим, немцы вышли из-под удара и поспешно убрались на запад.
Противник исчез.
Пехотинцы, даже оставшись без противника, продолжают делать то дело, ради которого существуют: они занимают территорию, отвоеванную у врага. Но нет ничего безотраднее зрелища оторванных от противника разведчиков. Словно потеряв смысл существования, они шагают по обочинам дороги, как тела, лишенные души.
Одну такую группу догнал на своем «виллисе» командир дивизии полковник Сербиченко. Он медленно вылез из машины и остановился посреди грязной, разбитой дороги, уперев руки в бока и насмешливо улыбаясь.
Разведчики, увидев комдива, остановились.
– Ну что,– спросил он,– потеряли противника, орлы? Где противник, что он делает?
Он узнал в идущем впереди разведчике лейтенанта Травкина (комдив помнил в лицо всех своих офицеров) и укоризненно замотал головой:
– И ты, Травкин? – И едко продолжал: – Веселая война, нечего сказать,– по деревням молоко пить да по бабам шататься… Так до Германии дойдешь и противника не увидишь с вами. А хорошо бы, а? – спросил он неожиданно весело.
Сидевший в машине начальник штаба дивизии подполковник Галиев устало улыбался, удивляясь неожиданной перемене в настроении полковника. За минуту до этого полковник беспощадно распекал его за нераспорядительность, и Галиев молчал с убитым видом.
Настроение комдива изменилось при виде разведчиков. Полковник Сербиченко начал свою службу в 1915 году пешим разведчиком. В разведчиках получил он боевое крещение и заслужил георгиевский крест. Разведчики остались его слабостью навсегда. Его сердце играло при виде их зеленых маскхалатов, загорелых лиц и бесшумного шага. Неотступно друг за дружкой идут они по обочине дороги, готовые в любое мгновение исчезнуть, раствориться в безмолвии лесов, в неровностях почвы, в мерцающих тенях сумерек.
Впрочем, упреки комдива были серьезными упреками. Дать противнику уйти, или – как это говорится на торжественном языке воинских уставов – дать ему оторваться,- это для разведчиков крупная неприятность, почти позор.
В словах полковника чувствовалась гнетущая его тревога за судьбу дивизии. Он боялся встречи с противником потому, что дивизия была обескровлена, а тылы отстали. И в то же время он хотел встретиться наконец с этим исчезнувшим противником, сцепиться с ним, узнать, чего он хочет, на что способен. Да и кроме того, просто пора было остановиться, привести людей и хозяйство в порядок. Конечно, не хотелось даже себе самому сознаваться, что его желание противоречит страстному порыву всей страны, но он мечтал, чтобы наступление приостановилось. Таковы тайны ремесла.
А разведчики стояли молча, переминаясь с ноги на ногу. Вид у них был довольно жалкий.
– Вот они, твои глаза и уши,– пренебрежительно сказал комдив начальнику штаба и сел в машину. «Виллис» тронулся.
Разведчики постояли еще минуту, затем Травкин медленно пошел дальше, а за ним двинулись и остальные.
По привычке прислушиваясь к каждому шороху, Травкин думал о своем взводе.
Как и комдив, лейтенант и желал и боялся встречи с противником. Желал потому, что так ему повелевал долг, и потому еще, что дни вынужденного бездействия пагубно отражаются на разведчиках, опутывая их опасной паутиной лени и беспечности. Боялся же потому, что из восемнадцати человек, имевшихся у него в начале наступления, осталось всего двенадцать. Правда, среди них – известный всей дивизии Аниканов, бесстрашный Марченко, лихой Мамочкин и испытанные старые разведчики – Бражников и Быков. Однако остальные были в большинстве вчерашние стрелки, набранные из частей в ходе наступления. Этим людям пока очень нравится ходить в разведчиках, шагать друг за дружкой маленькими группами, пользуясь свободой, немыслимой в пехотной части. Их окружают почет и уважение. Это, разумеется, не может не льстить им, и они глядят орлами, но каковы они будут в деле – неизвестно.
Из-за весенней распутицы наступление советских войск было приостановлено. Среди бескрайних лесов Западной Украины застряли в грязи санитарные автобусы и машины с продовольствием, артиллерийский полк и обоз с боеприпасами. Только пехота из последних сил двигалась вперёд, пока хватало продовольствия и патронов. Воспользовавшись ситуацией, немцы исчезли из поля зрения. Даже разведчики не смогли определить, куда они делись.
В небольшую украинскую деревушку вернулся с задания отряд разведчиков под командованием молодого лейтенанта Володи Травкина. Был он молчаливым спокойным человеком, но дело своё знал. Бойцы уважали командира за бескорыстие и ответственное отношение к делу. Даже радистка Катя, белокурая, коротко стриженая девушка, была неравнодушна к нему, постоянно переживала, когда отряд уходил на задание, но скрывала свои чувства от посторонних. Травкин часто получал письма от родных. Его мать работала учительницей и мечтала, что после войны сын станет знаменитым физиком. Сестра училась в консерватории в Москве и прекрасно играла на скрипке. Девушка с увлечением рассказывала брату о своей учёбе и о концертах, в которых принимала участие. Травкин по-доброму завидовал сестре.
Дивизией, в которой служили Травкин и его бойцы, командовал полковник Сербиченко. Ещё в первую мировую войну он тоже служил разведчиком и даже получил Георгиевский крест за честную службу. Комдив до сих пор с уважением относился к разведчикам. Накануне он получил из штаба армии приказ: отправить разведгруппу в тыл врага и определить место сосредоточения гитлеровских войск. После предыдущего рейда в отряде разведчиков осталось двенадцать бойцов, на задание уходило восемнадцать. Среди вновь подобранных бойцов Травкин выделил младшего лейтенанта Мещерского, двадцатилетнего молодого человека с голубыми глазами. Во время занятий юноша ни разу не подвёл товарищей, беспрекословно выполнял любое задание. Но взять его в рейд комдив не позволил, вместо него пошёл уже испытанный в боях офицер. Это было необходимо сделать на случай гибели командира разведгруппы.
После короткой подготовки, во время которой бойцы учились всем необходимым в лесу премудростям, группа двинулась в путь. За спиной Быкова ценный груз – рация. Отряду необходимо пройти самый опасный отрезок пути по открытой местности и скрыться в лесу. Пришлось ни раз пробираться по брошенным немцами окопам, резать колючую проволоку, стараясь не наделать шума и не привлечь внимание врага. В лесу разведчики вздохнули свободней. Несмотря на то, что на каждом шагу можно было встретить немецкие подразделения, темнота и лес помогали им вовремя заметить опасность и скрыться в непроходимой чаще.
В течение часа комдив Сербиченко и его офицеры внимательно всматривались вдаль. Тревожная красная ракета так и не появилась над полем, а это значит, что разведгруппа благополучно добралась до леса. Оставалось только ждать сообщение от Травкина.
В это время разведчики вышли на лесную дорогу и увидели в грузовике немцев. Те с удивлением смотрели на группу людей в маскировочных халатах. Травкин не растерялся: он построил бойцов в одну шеренгу и быстрым шагом провёл их мимо машины. Сидящие в грузовике немецкие солдаты приняли их за своих и даже не попытались остановить. Вскоре разведгруппа вышла к большому озеру, на берегу которого стоял немецкий госпиталь. Недалеко от него разведчики встретили немца, который возвращался в свою часть после лечения. Сразу сообразив, что исчезновения бывшего раненого никто не заметит, Травкин решил захватить его. Получив от немца необходимые сведения, разведчики избавились от него.
Вскоре радистка Катя приняла первое сообщение разведгруппы с позывным «Звезда», в нём указывалось местонахождение эсэсовской танковой дивизии СС под названием «Викинг». Этому военному подразделению было приказано остановить советские войска на границе с Польшей. Второе сообщение было отправлено после того, как бывший черноморский матрос Мамочкин взял в плен ещё одного немца недалеко от станции. Пытаясь оторваться от преследования, группа потеряла несколько человек убитыми и ранеными. Быкову спасла жизнь рация на спине. Последнее сообщение «Звезды» было коротким, так как рация была повреждена. В это время разведгруппа пыталась выбраться из окружения.
Сообщения лейтенанта Травкина были отправлены в штаб армии. Готовилось наступление по всему западному фронту. Только связистка Катя продолжала посылать бесконечные позывные, прося «Звезду» откликнуться, ждала и верила в их возвращение.
В Польше, уже в чине генерал-майора, комдив Сербиченко встретил своих разведчиков. Среди незнакомых лиц он узнал повзрослевшего лейтенанта Мещерского, который спокойно и уверенно вёл своих бойцов.
Повесть учит ценить людей, которые честно и бескорыстно выполняли свой долг.
Картинка или рисунок Казакевич - Звезда
В рассказе в. Распутина «Уроки французского» повествование идет от лица главного героя, одиннадцатилетнего деревенского мальчика. История происходит в голодное послевоенное время. Мальчик со своей семьей, мамой и двумя сестрами, живет в деревне
Однажды мой кучер Андрей, предложил мне взять медвежонка, он узнал, что соседям зверя отдали охотники. Соседи же спешили подарить кому-нибудь, столь славное животное.
Наша статья будет посвящена не очень известному сегодня писателю - это Эммануил Генрихович Казакевич. «Звезда» (краткое содержание произведения мы изложим ниже) - повесть, сделавшая его известным. Именно поэтому мы обратимся к этой книге.
Об авторе и произведении
Советским прозаиком и поэтом является Эммануил Казакевич. «Звезда» (краткое содержание повести является основной темой нашей статьи) была впервые опубликована в 1947 году на страницах журнала «Знамя». Как и практически все произведения этого периода, книга-повесть посвящена Великой Отечественной войне.
Сам автор все военные годы прослужил в разведывательной роте, где прошел путь от рядового до капитана. И неудивительно, что в произведении «Звезда» описываются будни именно разведчиков, ведь их жизнь была писателю знакома не понаслышке.
Э. Казакевич, «Звезда»: краткое содержание
Действия происходят на Западной Украине. Здесь в одну из местных деревень входит разведывательный советский взвод. Разведчиками командует лейтенант Травкин, отличающийся заботой о своих бойцах. Под его командованием находилось 18 солдат, 12 из них были проверенные боем вояки. Остальные же были недавно набраны, и чего ждать от них во время сражения, было неизвестно. Впереди же их ждала встреча с противником - советские войска наступали.
Травкин был очень молодым его не всегда понимали товарищи, но тем не менее он заслужил их любовь и уважение за самозабвенное отношение к своим обязанностям и бескорыстие.
Разведчики отправляются в краткий легкий рейд, в ходе которого выясняется, что немцы уже близко. Поэтому дивизия переходит к обороне, а из тыла подтягиваются войска подкрепления.
Тренировка
Со знанием дела описывает военные реалии Эммануил Казакевич («Звезда»). Краткое содержание рассказывает о том, как в дивизию прибывает начальник разведывательного отдела армии, который ставит перед командиром задачу послать в тыл противника группу разведчиков - появились данные о том, что вражеские войска производят перегруппировку, поэтому представилась возможность узнать количество танков и резервных войск. Наилучшей кандидатурой для выполнения этой операции оказывается Травкин.
С этого момента Травкин начинает проводить тренировки со своим отрядом каждую ночь. Он упорно гонял своих подчиненных вброд через холодный ручей, заставлял учиться правильно резать проволоку, обнаруживать мины и перебираться через траншеи.
В группу разведчиков попросился Мещерский, младший лейтенант, только что окончивший военное училище. Это был голубоглазый стройный юноша двадцати лет. Он самоотверженно тренируется, не жалуясь и не отступая. Это вызывает у Травкина уважению к новичку.
Прошли последние тренировки. Установили позывной для разведгруппы - «Звезда», а для дивизии - «Земля». Однако в последний момент командование принимает решение отправить вместо Мещерского офицера Аниканова.
Рейд в тыл врага
Работу разведчиков изображает как игру человека со смертью Казакевич Э. Г. «Звезда» (краткое содержание уже отмечало, что именно такой позывной присвоили группе разведчиков) после последнего инструктажа выдвигается на задание. Травкин возглавляет отряд, к которому также примкнули в качестве обязательного сопровождения саперы.
Разведчикам удалось преодолеть колючую проволоку и пройти немецкие траншеи. Через час они уже углубились в леса.
Оставшиеся войска неотрывно вглядываются во тьму, ожидая сигнала разведчиков. Здесь собрались Мещерский, командир роты саперов и другие солдаты. К ним то и дело подходят другие офицеры, спрашивая, не вернулся ли отряд. Однако сигнала, который бы говорил, что разведчики обнаружены и отступают, не было. А значит, пока группа продвигается успешно.
Встреча с немцами
Самую важную, но и самую опасную военную работу описывает произведение «Звезда» (Казакевич). Краткое содержание повести требует рассказать том, как ближе к рассвету разведчики выбрались на опушку леса и тут неожиданно встретили троих немцев. Враги лежали в грузовике, и один из них случайно выглянул наружу в тот момент, когда появились советские солдаты.
Однако группу спасло хладнокровие Травкина. Он понял, что бежать они не могут. Поэтому солдаты, не убыстряя и не замедляя шага, шли дальше. Немец оцепенел от увиденного - перед ним прошли семь зеленых теней в балахонах, и не поднял тревоги.
После этого отряд перешел луг, и тогда Травкин смог передать радиограмму.
Пленные и обратный путь
Продолжает описывать путешествие разведчиков Казакевич («Звезда»). Краткое содержание не обойдется и без рассказа о том, как, пройдя болото и лес, солдаты увидели эсэсовский отряд. Обойдя его, они вышли к небольшому дому, из которого доносились стоны и крики. Позднее выяснилось, что это госпиталь. Немца, вышедшего оттуда, поймали и допросили. Из допроса они узнали, что здесь находится танковая дивизия. Травкин связался с «Землей» и доложил обо всем, что удалось узнать.
После этого группа продвинулась к железнодорожной станции. Здесь Мамочкину и Аниканову удалось взять в плен хорошо осведомленного эсэсовца. Однако при этом погиб Голубь.
Разведчики выдвинулись в обратный путь, но теперь немцы знали о них и начали преследовать. В пути погибает Бражников, оказываются ранены Аниканов и Семенов. Радиостанция, которая висела за плечами Быкова, приходит в негодность - в нее попали пули. Теперь отряд потерял возможность связаться со штабом.
Развязка
Подходит к концу история, что описывает Казакевич. «Звезда» (краткое содержание представлено здесь) - повесть о подвиге разведчиков, которые рискуют своей жизнью на войне больше всех.
Разведчикам так и не удалось добраться до своих - немцы начали облаву, взяли их в клещи и расстреляли. Главнокомандующий, получивший информацию разведчиков, понимает, что немцы готовят контрудар, чтобы помешать советским войскам прорваться в Польшу, и отдает приказ усилить левый фланг.
Единственная, кто еще ждет возвращения разведчиков, - Катя, связистка, влюбленная в Травкина. До самого начала наступления она посылала позывной «Звезда».
Дивизия, наступая, углубилась в бескрайние леса, и они поглотили ее.
То, что не удалось ни немецким танкам, ни немецкой авиации, ни свирепствующим здесь бандитским шайкам, сумели сделать эти обширные лесные пространства с дорогами, разбитыми войной и размытыми весенней распутицей. На дальних лесных опушках застряли грузовики с боеприпасами и продовольствием. В затерянных среди лесов хуторах завязли санитарные автобусы. На берегах безымянных рек, оставшись без горючего, разбросал свои пушки артиллерийский полк. Все это с каждым часом катастрофически отдалялось от пехоты. А пехота, одна-одинешенька, все-таки продолжала двигаться вперед, урезав рацион и дрожа над каждым патроном. Потом и она начала сдавать. Напор ее становился все слабее, все неуверенней, и, воспользовавшись этим, немцы вышли из-под удара и поспешно убрались на запад.
Противник исчез.
Пехотинцы, даже оставшись без противника, продолжают делать то дело, ради которого существуют: они занимают территорию, отвоеванную у врага. Но нет ничего безотраднее зрелища оторванных от противника разведчиков. Словно потеряв смысл существования, они шагают по обочинам дороги, как тела, лишенные души.
Одну такую группу догнал на своем «виллисе» командир дивизии полковник Сербиченко. Он медленно вылез из машины и остановился посреди грязной, разбитой дороги, уперев руки в бока и насмешливо улыбаясь.
Разведчики, увидев комдива, остановились.
– Ну что, – спросил он, – потеряли противника, орлы? Где противник, что он делает?
Он узнал в идущем впереди разведчике лейтенанта Травкина (комдив помнил в лицо всех своих офицеров) и укоризненно замотал головой:
– И ты, Травкин? – И едко продолжал: – Веселая война, нечего сказать, – по деревням молоко пить да по бабам шататься… Так до Германии дойдешь и противника не увидишь с вами. А хорошо бы, а? – спросил он неожиданно весело.
Сидевший в машине начальник штаба дивизии подполковник Галиев устало улыбался, удивляясь неожиданной перемене в настроении полковника. За минуту до этого полковник беспощадно распекал его за нераспорядительность, и Галиев молчал с убитым видом.
Настроение комдива изменилось при виде разведчиков. Полковник Сербиченко начал свою службу в 1915 году пешим разведчиком. В разведчиках получил он боевое крещение и заслужил георгиевский крест. Разведчики остались его слабостью навсегда. Его сердце играло при виде их зеленых маскхалатов, загорелых лиц и бесшумного шага. Неотступно друг за дружкой идут они по обочине дороги, готовые в любое мгновение исчезнуть, раствориться в безмолвии лесов, в неровностях почвы, в мерцающих тенях сумерек.
Впрочем, упреки комдива были серьезными упреками. Дать противнику уйти, или – как это говорится на торжественном языке воинских уставов – дать ему оторваться,- это для разведчиков крупная неприятность, почти позор.
В словах полковника чувствовалась гнетущая его тревога за судьбу дивизии. Он боялся встречи с противником потому, что дивизия была обескровлена, а тылы отстали. И в то же время он хотел встретиться наконец с этим исчезнувшим противником, сцепиться с ним, узнать, чего он хочет, на что способен. Да и кроме того, просто пора было остановиться, привести людей и хозяйство в порядок. Конечно, не хотелось даже себе самому сознаваться, что его желание противоречит страстному порыву всей страны, но он мечтал, чтобы наступление приостановилось. Таковы тайны ремесла.
А разведчики стояли молча, переминаясь с ноги на ногу. Вид у них был довольно жалкий.
– Вот они, твои глаза и уши, – пренебрежительно сказал комдив начальнику штаба и сел в машину. «Виллис» тронулся.
Разведчики постояли еще минуту, затем Травкин медленно пошел дальше, а за ним двинулись и остальные.
По привычке прислушиваясь к каждому шороху, Травкин думал о своем взводе.
Как и комдив, лейтенант и желал и боялся встречи с противником. Желал потому, что так ему повелевал долг, и потому еще, что дни вынужденного бездействия пагубно отражаются на разведчиках, опутывая их опасной паутиной лени и беспечности. Боялся же потому, что из восемнадцати человек, имевшихся у него в начале наступления, осталось всего двенадцать. Правда, среди них – известный всей дивизии Аниканов, бесстрашный Марченко, лихой Мамочкин и испытанные старые разведчики – Бражников и Быков. Однако остальные были в большинстве вчерашние стрелки, набранные из частей в ходе наступления. Этим людям пока очень нравится ходить в разведчиках, шагать друг за дружкой маленькими группами, пользуясь свободой, немыслимой в пехотной части. Их окружают почет и уважение. Это, разумеется, не может не льстить им, и они глядят орлами, но каковы они будут в деле – неизвестно.
Теперь Травкин понял, что именно эти причины и заставляли его не торопиться. Его огорчили упреки комдива, тем более что он знал слабость Сербиченко к разведчикам. Зеленые глаза полковника глядели на него хитроватым взглядом старого, опытного разведчика прошлой войны, унтер-офицера Сербиченко, который из разделяющей их дали лет и судеб как бы говорил испытующе: «Ну, посмотрим, каков ты, молодой, против меня, старого».
Между тем взвод вступил в селение. Это была обычная западноукраинская деревня, разбросанная по-хуторскому. С огромного, в три человеческих роста, креста смотрел на солдат распятый Иисус. Улицы были пустынны, и только лай собак по дворам и едва приметное движение домотканых холщовых занавесок на окнах показывали, что люди, запуганные бандитскими шайками, внимательно присматриваются к проходящим по деревне солдатам.
Травкин повел свой отряд к одинокому дому на пригорке. Дверь открыла старая бабка. Она отогнала большого пса и неторопливо оглядела солдат глубоко сидящими глазами из-под густых седоватых бровей.
– Здравствуйте, – сказал Травкин, – мы к вам отдохнуть на часок.
Разведчики вошли вслед за ней в чистую комнату с крашеным полом и множеством икон. Иконы, как солдаты замечали уже не раз в этих краях, были не такие, как в России, – без риз, с конфетно-красивыми личиками святых. Что касается бабки, то она в точности походила на украинских старух из-под Киева или Чернигова, в бесчисленных холщовых юбках, с сухонькими, жилистыми ручками, и отличалась от них только недобрым светом колючих глаз.
Однако, несмотря на ее угрюмую, почти враждебную молчаливость, она подала захожим солдатам свежего хлеба, молока, густого как сливки, соленых огурцов и полный чугун картошки. Но все это – с таким недружелюбием, что кусок не лез в горло.
– Вот бандитская мамка! – проворчал один из разведчиков.
Он угадал наполовину. Младший сын старухи действительно пошел по бандитской лесной тропе. Старший же подался в красные партизаны. И в то время как мать бандита враждебно молчала, мать партизана гостеприимно открыла бойцам дверь своей хаты. Подав разведчикам на закуску жареного свиного сала и квасу в глиняном кувшине, мать партизана уступила место матери бандита, которая с мрачным видом засела за ткацкий станок, занимавший полкомнаты.
Сержант Иван Аниканов, спокойный человек с широким простоватым лицом и маленькими, великой проницательности глазками, сказал ей:
– Что же ты молчишь, как немая, бабуся? Села бы с нами, что ли, да рассказала чего-нибудь.
Сержант Мамочкин, сутулый, худой, нервный, насмешливо пробормотал:
– Ну и кавалер же этот Аниканов! Охота ему поболтать со старушкой!..
Травкин, занятый своими мыслями, вышел из дому и остановился возле крыльца. Деревня дремала. По косогору ходили стреноженные крестьянские кони. Было совершенно тихо, как может быть тихо только в деревне после стремительного прохода двух враждующих армий.
– Задумался наш лейтенант, – заговорил Аниканов, когда Травкин вышел. – Как сказывал комдив? Веселая война? Молоко пить да по бабам шататься…
Loading...