Полвека тому назад, 17 октября 1961 года, в одном из центров западной цивилизации, во Франции, в Париже, произошли весьма знаменательные события, унесшие жизни нескольких сотен человек. О них мало говорят во Франции, и тем более ничего не знают за ее пределами.
В 1961 году во Франции самой тяжкой национальной проблемой была тянущаяся уже восьмой год колониальная война в Алжире. Впрочем, юридически это была не война в колонии, а гражданская война в самой Французской республике. Расположенный напротив Франции на противоположном берегу Средиземного моря Алжир в 1830 году был захвачен французами. Алжир был переселенческой колонией, в которую устремились сотни тысяч переселенцев из метрополии. К 1950 году из 9 миллионов жителей Алжира 1 200 тысяч составляли французы.
В колонии их называли «пье-нуар» («черноногие»), поскольку они носили, в отличие от туземцев, кожаную обувь. Быт и культура «черноногих» имели многие особые черты, весьма отличавшие их от французов метрополии. Они напоминали американцев Юга США, высоко ценя свое европейское происхождение, полные снисходительного презрения к арабам. Большинство «черноногих» к тому времени проживали в Алжире уже на протяжении четырех-пяти поколений. Из числа алжирских французов вышло невероятно большое количество деятелей культуры и политики Франции. Самым знаменитым «черноногим» был знаменитый философ и писатель Альбер Камю.
Влияние французского языка и культуры оказало воздействие и на аборигенное население Алжира. В той или иной степени большинство местных арабов владели французским языком. Сложился крупный (более 20 % всех арабов и берберов) слой «франко-мусульман», то есть местных арабов, полностью офранцуженных в языковом и культурном плане, отличавшихся от «черноногих» лишь мусульманским вероисповеданием. Начиная с начала ХХ века, многие арабы начали отправляться во Францию в поисках более высокого заработка или по выполнению служебных обязанностей. К 1960 году в собственно Франции проживали 370 тысяч алжирских арабов.
Алжир юридически перестал быть колонией, превратившись в часть Франции, представляя собой 3 департамента республики. Большинство французов считали, что Алжир – это Франция. Однако Франция уже с конца ХIХ столетия переживала демографический упадок. Численность населения Франции не менялась на протяжении 60 лет. Понятно, что удержать колонии, коренные обитатели которых сохранили прежний уровень рождаемости, было все сложнее. К тому же Франция переживала полный декаданс во всех сферах жизни, и к ХХ веку французы полностью утратили дух крестоносцев и колонизаторов. Когда в ноябре 1954 года в Алжире началось восстание арабов, то жители Франции в большинстве своем уже были не готовы сражаться за территориальную целостность страны.
Но недаром Антуан де Сент-Экзюпери, многие годы прослуживший в Северной Африке, говорил, что мы в ответе за тех, кого приручили. Французы превратили Алжир в процветающую страну, по уровню развития превосходившую Испанию. Жизненный уровень арабов французского Алжира был самым высоким среди всех тогдашних арабских стран (это было до появления нефтяных монархий Персидского залива). По уровню высшего и среднего образования на душу населения алжирские арабы уже в 30-е гг. опережали такие европейские страны, как Греция и Португалия.
Алжирские арабы при французском господстве пользовались широкой внутренней автономией и сохранили свои культурные институты. Более того, благодаря европейским достижениям в области здравоохранения, мусульманское население вступило в фазу демографического взрыва уже в 20-е гг. ХХ века. Когда французы начали завоевывать Алжир, в нем было лишь около одного миллиона жителей. К 1900 году число алжирских арабов превысило 3 миллиона человек, а к 1950 году их стало уже 8, 5 миллионов.
Франция - арабы и турки
По мере того, как арабов становилось все больше, а среди них резко увеличилась доля полуобразованной, но при этом очень амбиционной интеллигенции, французская власть в Алжире стала слабеть. «Почему французам должны принадлежать все эти плантации, и роскошные дома, если они построены на нашей земле?» - вопрошал текст одной из подпольных листовок, распространяемых среди арабов. То, что именно французы и построили все эти плантации и роскошные дома, разумеется, в листовке не говорилось.
Алжирская война 1954-1962 годов была одной из самых кровавых войн ХХ века. Причем восставшие арабы отнюдь не были невинными овечками. Уже в первые дни восстания мятежники расстреляли автобус с французским школьниками в городе Бон. В начале 1955 года мятежники практически поголовно вырезали все французское население шахтерского поселка близ Филиппвиля (ныне – Скикда). Свою программу в отношении европейского населения Алжира мятежники поставили вполне конкретно в лозунге: «Гроб или чемодан»! Иначе говоря, всем европейцам предложили выбор между смертью или изгнанием из Алжира. Ни о каких правах «черноногих» речь и не шла.
Франция - количество мечетей и процент иммигрантов
Многие французы, в том числе и из числа «черноногих», поддерживали мятежников. Французские левые считали, что арабы всего лишь борются против социального угнетения. А многие из них, полагая, что восстание в Алжире есть начало социалистической революции во Франции, приняли активное участие в вооруженной борьбе против собственной страны. Состоящая в основном из французов алжирская компартия примкнула к мятежникам. Из европейцев состояли многие боевые группы мятежников, особенно в столице колонии.
Среди французов метрополии широкую поддержку получили взгляды «минористов», сторонников «маленькой европейской Франции», своеобразных «уменьшителей», заявлявших, что Франции лучше самой избавиться от колоний, чтобы не кормить быстрорастущее цветное население. Поэтому «уменьшители» также резко выступали против войны в Алжире.
Франция - структура мусульманских общин
На поле боя арабы потерпели поражение, но все же пришедший к власти в 1958 году генерал де Голль счел нужным дать Алжиру независимость. Генерал говорил: «У арабов – высокая рождаемость. Это значит, что если Алжир останется французским, то Франция станет арабской».
В начале 1961 года в курортном городке Эвиан начались официальные переговоры между правительством Французской республики и представителями некоего Фронта Национального Освобождения (FLN) Алжира, представляющего собой разрозненный конгломерат различных полуполитических, полукриминальных организаций арабов, ведущих вооруженную борьбу в Алжире. То, что Алжир получит независимость, было ясно уже из самого факта начала переговоров. Речь шла о положении «черноногих» и о статусе арабов в метрополии, которые поголовно имели французское гражданство.
Делегация FLN настаивала на том, что никаких прав у алжирских французов вообще быть не может, зато арабы в метрополии должны иметь особый статус. В частности, при сохранении французского гражданства (и всех прав французского гражданина) арабы должны обладать особым правовым статусом, быть подсудными только мусульманским судам, учится в своих арабских школах, содержать которые должно было министерство просвещения Франции, жить согласно законам шариата и получать особую компенсацию за свои страдания под французской властью.
Поскольку даже готовые на уступки власти Франции не готовы были выполнить такие наглые требования, то переговоры зашли в тупик. Тогда арабы организовали в Париже ряд терактов против полицейских. Морис Папон – шеф парижской полиции - заявил на похоронах одного из своих коллег: «На каждый полученный удар мы ответим десятью».
Франция - мигранты
К тому времени 51-летний Морис Папон более трех десятилетий служил в полиции, пройдя путь от рядового постового до префекта столичной полиции, исправно служа всем периодически сменявшимся правительствам Франции. В 30-е годы Морис Папон разгонял демонстрации французских фашистов. В период оккупации Франции немцами – раскрывал подпольные группы Сопротивления. После войны Папон ловил и сажал сотрудничавших с немцами. Нет никаких сомнений, что приди к власти коммунисты – Папон осуществлял бы экспроприацию и ликвидацию французской буржуазии как класса, а новая власть, как и прежние, ценила бы его как выдающегося профессионала.
Пост парижского префекта Папон занимал в 1958-67 гг. Эти годы пришлись на пик алжирской войны. Еще в первых же своих воззваниях арабские мятежники объявили о том, что перенесут войну в метрополию. Это не было бахвальством. За 1957-61 гг. сотрудники Папона нейтрализовали более 60 арабских групп общей численностью примерно в тысячу человек, пытавшихся начать в Париже террористическую деятельность. Арабы планировали устроить взрывы в метро, аэропортах, взорвать телецентр в момент трансляции речи президента республики и даже заразить городской водопровод бактериями, но их планы были сорваны.
Одной из главных причин успехов префекта было то обстоятельство, что, руководствуясь принципом «на войне как войне», он не побоялся санкционировать применение при допросах террористов пыток и психотропных веществ, а также взятие родственников заподозренных в терроризме в качестве заложников. Папон не боялся взять на себя всю ответственность. Вступая в должность, он объявил своим подчиненным: «Выполняйте свой долг и не обращайте внимание на то, что пишут газеты. За все ваши поступки отвечаю я и только я»!
Пик противостояния пришёлся на октябрь 1961 года – 5 октября Папон объявил комендантский час для всех «французских мусульман из Алжира». В ответ FLN опубликовал воззвание: «Алжирцы должны бойкотировать комендантский час. Для этого, начиная с субботы 14 октября 1961 года, они должны выйти из домов массами, с женами и детьми. Им следует гулять по главным улицам Парижа». Арабские главари прекрасно понимали, что разъяренные гибелью их товарищей парижские полицейские не потерпят нарушений комендантского часа и хладнокровно рассчитали, что определенное количество арабов непременно должны были погибнуть в этой демонстрации, дабы кровь мучеников освятила все требования FLN.
Демонстрация была назначена на 17 октября 1961 года. Более 40 тысяч арабов, многие с оружием в руках, несли лозунги: «Франция – это Алжир», «Бей франков», «Эйфелева башня станет минаретом», «Прекрасная Франция, когда ты сдохнешь?» и «Парижские шлюхи – где ваш хиджаб?»
«Мирная» демонстрация быстро вылилась в погром. Арабы сначала только били витрины и поджигали автомобили, а затем ранили нескольких полицейских и прохожих. Огромная толпа арабов двинулась на остров Ситэ, где расположен знаменитый собор Нотр-Дам, а также Дворец Правосудия, желая поджечь эти ненавистные символы французской религии и правовой системы.
Но полицейские были готовы к действиям. «Если арабы хотят войны, пусть они ее получат» - заявил Папон. На старинном мосту Сен-Мишель, ведущим на остров Ситэ, началось настоящее сражение. Демонстрантов били дубинками до потери сознания и сбрасывали с мостов в Сену. Туда же кидали убитых и раненых. Масса обратившихся в бегство арабов было затоптано насмерть. Во дворе главного управления парижской полиции арестованных арабов избивали, до смерти. В итоге, 40-тысячную вооруженную демонстрацию арабов за два часа разогнали 500 полицейских, причем разогнанные были настолько ошеломлены, что побросали на месте более 2 тысяч стволов, не успев толком их использовать.
По официальным данным, погибло 40 человек, но реально речь идет о нескольких сотнях. Точное количество до сих пор не установлено. Это объясняется тем, что убитых арабов вообще не считали. Многие утонули в Сене, и их трупы не были найдены. К тому же среди арабских демонстрантов многие проживали во Франции нелегально, и установить личность многих мертвецов не было возможности.
Но успех Папона оказалось бесполезным. В марте 1962 года в Эвиане было подписано мирное соглашения практически на условиях сепаратистов. Алжир получил полную независимость. «Черноногие», о правах которых так и не договорились, в панике бежали из Алжира, бросив свое имущество. Впрочем, они еще легко отделались. В июле 1962 года, в день провозглашения независимости Алжира, арабские банды ворвались в город Оран с преимущественно европейским населением и устроили там резню. Только вмешательство французских войск, командование которых, наплевав на грозные окрики из Парижа не нарушать прекращение огня, спасло жизнь нескольких тысяч оставшихся в живых французов. После событий в Оране в Алжире не осталось европейцев. Так закончилась эпоха Французского Алжира.
Морис Папон отслужил в полиции до 1967 года, а в 1978-81 году был министром бюджета в правительстве. В 1998 году, в возрасте 88 лет, он был осужден на 10 лет тюрьмы за то, что в период немецкой оккупации Франции он, будучи начальником полиции Бордо, способствовал аресту и депортации 1690 евреев. О разгоне арабской демонстрации 17 октября 1961 год, разумеется, ему на суде не напоминали, иначе всплыли бы имена слишком многих лиц, стоявших тогда над ним, включая Де Голля. Папон вышел из тюрьмы в связи с преклонным возрастом в 2002 году, и умер спустя 5 лет.
Что касается Франции, то, несмотря на старания «уменьшителей», избавившись от Алжира, Франция получила миллионы алжирских арабов. Похоже, французы уже стали нацменьшинством в собственной стране. Во многих кварталах французских городов арабы и прочие иммигранты воссоздают свое прежнее общество с клановыми войнами, кровной местью, многоженством, похищением невест. О существовании Французской республики иммигранты вспоминают только в дни получения пособий.
Мусульмане Франции сумели навязать французам комплекс вины за колониализм, расовую дискриминацию и прочие преступления. Сначала мусульмане добились признания полигамных семей (то есть многоженства). Затем добились себе особых прав как угнетенному меньшинству. Далее мусульмане выступили против светского характера французской системы просвещения. Вспомним, как по Елисейским полям маршировали толпы мусульманок, требовавших свободы ношения исламской одежды, скрывавшей лицо – хиджаба. Толпы вопящих под хиджабом теток шли по улицам Парижа и вслед за скандированием лозунгов горланили Марсельезу. И никто не подумал, насколько противоречат друг другу Марсельеза и хиджаб.
И, наконец, великолепно организованные беспорядки в парижских пригородах в 2005 и 2007 гг. означают, что теперь Французская республика постепенно должна признать особые права пришлых жителей страны. И новые Морисы Папоны вряд ли найдутся в этой стране, где торжествуют толерантность и политкорректность. В 2001 году мэр Парижа Бертран Делонэ на мосту Сен-Мишель открыл мемориальную доску в память о событиях 17 октября 1961 года.
Так вслед за французским Алжиром уходит в небытие и Франция.
Жить в иллюзиях, перпендикулярных реальности, часто бывает приятно. Но иногда приходится взглядоваться в графики, отражающие суровую правду жизни. А в таком графике, касающемся Франции, в точке невозврата пересеклись три линии:
Линия первая. Каждый четвертый коренной француз носит не французскую фамилию. Подчеркну коренной, то есть родившийся во Франции. Страна стала заполняться эмигрантами первой из европейских стран, еще в начале 20 века.
В стране ныне проживает свыше миллиона итальянцев, порядка миллиона поляков и испанцев, 800 тысяч португальцев, 700 тысяч евреев, 500 тысяч армян, 300 тысяч вьетнамцев. Русская белоэмиграция. Цыгане шумною толпою, еще кто-то с раскосыми и жадными глазами...
Казаки, поморы, староверы, вертопрахи и представители еще каких-то народов (включая самые что ни на есть мифические и созданные по воле Сталина). Такое вот собрание кривичей, вятичей и прочих рабиновичей со своими застарелыми сантиментами, счетами и обидами.
Плюс 4% населения страны - мулаты и негры, коренные, но цветные французы, населяющие Заморские владения Франции. Жители Корсики, которые вообще-то по национальности итальянцы. Население провинции Гасконь, которые, на минуточку, по национальности баски. Все они так же граждане Франции, да еще с французскими фамилиями.
Даже мадам ле Пен, вообще-то говоря не француженка, а бретонка по национальности. А бретонцы, как правило, французами себя не считают, да и Франции добра не желают. Слишком много они от нее натерпелись, да и внешне французы от бретонцев заметно отличаются.
Это до того, как страна стала заполняться арабами.
Линия вторая. Арабы во Франции. Во Франции проживает 5,1 миллиона иммигрантов (граждане Франции родившиеся за ее пределами) и 3,6 миллиона иностранцев (не граждане Франции, живущие в этой стране постоянно) - то есть 15% населения страны. Главным образом это арабы.
Любая революция требует пушечного мяса. Это пушечное мясо любой революции - сексуально неудовлетворенные молодые люди. Согласно Гуннару Хейнсону, когда на 100 мужчин 40-44 лет приходится более 300 мальчиков 0-4 лет, то социальный взрыв неизбежен. Именно такая демографическая пропорция существует среди живущих во Франции арабов. А арабы - это примерно четверть французских школьников.
Изнывающие от сексуального голода молодые люди стремятся смести существующие социальную структуру. В борьбе за нежные груди девиц их не остановит ничто.
Линия третья. В Европе стремительно падает уровень жизни. Причины две. Европейская промышленность, не способная конкурировать с дальневосточной, агонизирует. И высокие цены на нефть, которые делает хозяйственную деятельность нерентабельной. За нефть уже продают фамильное серебро. Сегодня в привыкшей к благосостоянию Европе пряников сладких на всех уже не хватает. Пробиться к заветному прилавку становится все труднее, а банки выдавать новые кредиты отказываются, сколько их ни уговаривай. И если не нищета, то угроза неуплаты по кредитам заглядывает чуть ли в каждый дом…
Площадь Бастилии и площадь Согласия. На первой собрались смуглые и темпераментные победители, размахивая флагами арабских стран, Сенегала или Камеруна и курлыкающие на своих тарабарских языках. Ваххабит Раздобудько. Руководство Ассоциации любовниц Индии. Коварный герцог-колхозник происхождения самого загадочного, возможно инопланетянин.
Чеченцы, цыганки, пигмеи,
Эскимосы, папуасы, экстрасенсы.
Трансвестит, надувная резиновая блондинка из секс-шопа и черный как сапог туарег с разбитой фарой и неприличной надписью на капоте.
Тихие и скромные татаро-монголы на маленьких вонючих лошадях. Китайцы и другие малые народы Севера. Некто с пейсами, горяч и красноречив, почему-то с пингвином в руках. Здесь же, прямо на ковриках, отправляют религиозные и сексуальные потребности, а то и просто какают или предаются людоедству и праздному ничегонеделанию…
И вот уже кто-то, не сдержав эмоций, снял штаны и надел набедренную повязку. Еще некто, изнасилованная толпой на площади Тахрир, глубоко вдохнув грудью пятого размера страстно взывает подхватить знамя исламской революции и на площади Бастилии.
Некто подвижный, испытывающий внутреннее томление. Отец - карлик из цирка шапито, мать - засидевшаяся в девках толстушка из провинциального городка. Был у врача, поставили диагноз «неусидчив», но лечения не назначили - так нелеченный и окунулся в политическую борьбу.
А на второй площади собрались европейцы-проигравшие, размахивающие французскими флагами. А так же те, кто еще верит в романтику и традиционный секс. Здесь еще торжествуют чувственная женственность и тихое кокетство. Что делать, фундаментальные демографические сдвиги иногда ставят оторопевшего избирателя перед свершившимся фактом, когда уже и поделать ничего нельзя…
В выборах приняли участие 82% избирателей - неслыханное много для на самом деле демократических выборов. Ну еще бы! Все понимали, что это не выборы главы государства, а это выборы национального большинства в государстве. Большинства, в интересах которого принадлежащая ему власть и будет себя вести.
Сегодня устойчивый приток новых мигрантов пошел по каналам воссоединения семей, а также по другим каналам, открытым прежними переселенцами. И превратились в постоянный и все более бурный поток. 80% получивших французское гражданство в 2010 году - это получившие его в результате воссоединения семей (брак с французским гражданином или усыновление гражданином Франции ребенка-иностранца). Собственно, и мадам Саркози сама получила французское гражданство только благодаря браку с президентом Франции. Такой вот демографический Армагеддон.
Сформированные мигрантами сети неформальных социальных связей облегчили массовое проникновение во Францию иммигрантов из числа их соотечественников, придавая иммиграции все более массовый и трудно контролируемый характер. Стоило Саркози только продекларировать свои намерения эту индустрию поприжать…
Провёл тут небольшой анализ Франции. Надо сказать - это не просто, потому как из ложной толерантности там почти все данные скрываются или просто не собираются во время переписей. А по инету уже 20 лет бродит бородатая цифра, что во Франции 6 миллионов мусульман, когда их давно уже не шесть, а двадцать шесть миллионов.
Вот открытые данные по Франции например по первому и второму поколению иммигрантов за 2008 год, они есть со ссылками на источники во французской и английской википедии.
Immigrants by origin (2008) in thousands Immigrants Second generation Total %
Turkey 239 220 459
3.8%
Algeria 713 1 000 1 713 14.3%
Morocco 654 660 1 314 11.0%
Tunisia 235 290 525 4.4%
Maghreb Total 1 602 1 950 3 552
29.7%
Subsaharan Africa 669 570 1 239 10.4%
SouthEast Asia 163 160 323 2.7%
Other Asian countries 355 210 565 4.7%
Other Regions Total 1 708 1 330 3 038
25.4%
Итого 7 миллионов африканцев и азиатов, притом 95% из них мусульмане (в основном арабы и несколько турки), а не менее половины негры. Казалось бы это всего 11% населения Франции,
The following table shows immigrants and second-generation immigrants by origin as of 2008 according to a study published by Insee in 2012. Third-generation immigrants, illegal immigrants, as well as ethnic minorities like black people from the French overseas territories residing in metropolitan France (800,000), Roms (500,000) or people born in Maghreb with French citizenship at birth (1 million Maghrebi Jews, Harkis and Pied-Noir) and their descendants, who are French by birth and not considered as immigrants or immigrant descendants, are not taken into account.
Эти данные не включают третье поколение от мигрантов, а оно во Франции уже взрослое и уже рожает четвёртое поколение. Так что смело добавляем ещё 5 миллионов, потому как среднее число детей у мусульман и африканцев во Франции по открытой французской статистике более 3-х.
Итого уже 12 миллионов.
В это число не включены нелегальные мигранты (цифра не указана, но миллион это уж минимум), далее (читайте выше по английский) ещё 800 тысяч чёрных людей из заморских территорий, проживающих на материковой территории Франции, а также Roms (цыган) (500,000) or people born in Maghreb with French citizenship at birth (и ещё 1 million Maghrebi Jews, Harkis and Pied-Noir)
Итого уже более 15 миллионов лиц неевропейского происхождения во Франции, из них 95% мусульмане или негры (возможно не все негры мусульмане, но явно инокультурны)
Я считаю всё по-минимуму...продолжим.
Это были данные за 2008 год. На дворе 2017-ый. Напоминаю, что рождаемость у у этих людей выше среднего, она расширенная,они в среднем многодетны. С такой рождаемостью за последние 9 лет их численность могла вырасти на 30-50%+приехало несколько миллионов новых.
Итого 25 минимум миллионов из 66 миллионов населения Франции или около 40%. Представьте и подумайте сколько это процентов среди детей и молодёжи с учётом разницы в половозрастной структуры и рождаемости между коренными и "понаехавшими", в кавычках, ведь они уже в большинстве местные уроженцы и граждане.
А потом выйдете на улицы Марселя, Монпелье, Парижа или Лиона и убедитесь. А ещё обойдите десяток школ. Французы пока ещё большинство только в не густонаселённых северных провинциях вроде Бургундии или Эльзаса (я там лично был), но даже там среди молодёжи и детей уже немало арабов и негров, а коренные французы представлены в основном малодетными или бездетными пенсионерами и предпенсионерами
Да, ещё я забыл про албанцев и чеченцев во Франции. Они конечно европейцы. но никак не французы. Да и кто такие "коренные" французы. Наполовину это люди с итало-испано-греко-немецко-русско-польск о-армяно-балкано-еврейскими корнями. Французы - первая нация, которая раньше всех начала превращаться в навоз и за 200 лет практически полностью в него превратилась. Они уже не могут даже интегрировать хоть как-то тех, кто к ним понаехал, не говоря уж о своих рожать.
Живут они там все совсем не дружно. Так нормальная дружба народов превращается в толерантность, и только Бог знает сколько осталось доброй старой Франции быть хоть немного такой, какой мы её представляем по туристической рекламе и старым фильмам и книгам.
В моем родном городе Париже я не был уже полтора года. И вижу его в основном в теленовостях. Как правило, новостные сюжеты сообщают о терактах, миграционном кризисе и волнах беженцев.И я вспоминаю, как в ноябре 2014 года ехал в вагоне парижского метро. Напротив меня сидел афрофранцуз и ел кукурузу. Листья кукурузы девать было некуда, и он просто бросал их на пол.
Я ему очень сочувствовал и предложил листья давать мне, я на следующей станции выйду и выброшу в мусорник.
Он сделал удивленное лицо и громко и агрессивно спросил, расист ли я. В вагоне было много людей, все они осуждающе смотрели на меня. Все вокруг афрофранцузы, и все смотрят на меня, белого расиста, который оскорбил человека за цвет его кожи.
Это просто небольшой эпизод. Всего лишь одна моя «чудовищная расистская выходка».
А еще я нацист. Меня обвинили в нацизме знакомые, которые услышали, что я был на митинге против легализации гей-браков и, соответственно, возможности усыновления однополыми парами детей. «Как же так? – спросил я. – Какое отношение имеют однополые браки к нацизму?» Но мне объяснили, что любые формы дискриминации – это дико и преступно. Но почему-то дискриминация геев – это дико, а дискриминация детей, которых они будут усыновлять на общих основаниях, – это допустимо.
Но, знаете, это не всегда смешно. Иногда грустно. Я был в районе, где живут мигранты. Они решили, что я слишком уверен в себе, и значит, я – «коп», а «копам» здесь делать нечего, и на меня напала толпа арабо-французов – таких же детей мигрантов, как и я. Поломали челюсть в трех местах.
Такая вот сегодня во Франции грустная и очень странная атмосфера. Причин у этого, на мой взгляд, две: геттоизация и многочисленные офисы по борьбе с расизмом.
Государственные офисы, с огромными бюджетами. Средств у них так много, что бывший директор одного из самых известных сидит за мошенничество. Он работал на SOS RACISME. Название этой организации тоже звучит странно – «Спаси расизм»? Я думаю, в связи с последними событиями пора ждать появления SOS TERROrisme.
Французская организация SOS RACISME создана в 1984 году. Своей целью она видит борьбу с расизмом, антисемитизмом и вообще всеми формами дискриминации. Обратите внимание на слово «дискриминация» и будьте уверены, что вы для этих людей педофилофобы.
В борьбе против расизма два фронта. Один – информационный: выпуск роликов против расизма, семинары против расизма в школах, концерты против расизма и «неделя против расизма» (последняя закончилась 28 марта).
Второй фронт – юридический: подавать в суд на любые публикации или слова, которые можно интерпретировать как расистские. В суде эти дела далеко не всегда выигрывают, но с их помощью можно испортить репутацию любого журналиста, политика, блогера, профсоюзного деятеля, любого публичного человека.
Как, например, было с французским юмористом Дьедонне (Dieudonne), на которого с 2000 года подали 18 раз в суд за «разжигание ненависти». Всего из 18 дел его только шесть раз не наказывали штрафами.
Из-за подобного давления во французском обществе практически невозможно публично поднимать тему мультикультурализма и обсуждать проблему мигрантов. Чтоб вы понимали – хотя я гражданин Франции и мой родной язык французский, сам я сын мигрантов из России. И я готов обсуждать эту проблему. Но ее нельзя обсуждать, можно говорить только: «Мигранты – шанс для Франции»! Сомнения или шутки на этот счет жестко пресекаются. За шутки платят штрафы.
Эти организации создают ситуацию, в которой тяжело говорить, а значит, невозможно объединяться.
Параллельно этой системе существует другая, которая открывает Францию массовым волнам беженцев, тысячами нелегально проникающих в страну. Мигранты, к сожалению, бедны, страдают и даже умирают. Но есть же и другая часть населения, есть французы, которые родились и живут в своей стране, в своем родном городе, например в Кале (Calais). Кале – прибрежный город в северной части Франции, где раньше мирно жили 70 тысяч человек.
Через Кале ездят грузовики в Англию, которую многие мигранты предпочитают другим европейским странам. И нелегалы там себе построили городок, где, по некоторым данным, жили до 6000 человек. Там можно пожить, пока не появится возможность забраться в грузовик, по туннелю направляющийся в Англию. Чтобы остановить грузовики, мигранты на автостраде кидают кирпичи, пытаются с помощью машин спровоцировать ДТП и пробки, а потом и залезть в остановившийся грузовик.
Жители Кале объединились, поддерживают друг друга, снимают, что происходит, выкладывают это в Сеть. Они создали страницу «Недовольные жители Кале» (Les Calaisiens en colère), где многое можно увидеть. И им страшно, они в отчаянии.
Мартин Когоут (Martin Kohout)
Недавно мы с супругой поехали на выходные в Париж. Мы не были там больше десяти 10 лет. Еще одной причиной были необычайно низкая стоимость билетов Air France. Обратный билет на одного человека обошелся всего в 2500 крон, включая сборы, и это должно было насторожить нас, но, к сожалению, мы ничего не заподозрили.
Полет в Париж прошел нормально, и в аэропорту мы сели в поезд в направлении центра. После приезда на Северный вокзал мы испытали первый шок. Везде беспорядок, хаос, но, главное — ни одного белого француза. То же самое было вблизи базилики Сакре-Кер, где мы явно необдуманно поселились… Мы сели на метро и отправились к основным достопримечательностям.
Во время поездки на метро с Grand Etoile к Лувру мы вдруг осознали, что во всем вагоне мы — единственные белые. Это было в пятницу в 14.00. У входа в музей Лувра — ни души, зато везде патрули до зубов вооруженных солдат с пальцами на курках. Вскоре мы узнали от друзей, что вот уже почти год в Париже чрезвычайное положение…
Мы пообедали с друзьями недалеко от Больших бульваров: на улице — преимущественно мигранты. Кстати, и большинство магазинов в окрестностях иммигрантские. К вечеру мы отправились к Эйфелевой башне, и снова ни одного туриста. Только мер безопасности больше. Проверяют всех туристов за исключением мусульманских закрытых с ног до головы женщин — наверное, это такое равенство по-французски.
Зато окрестности и прилегающая Трокаредо — это просто ад: полно странных африканских продавцов «сувениров», арабских наперсточников, нищих из Африки и Румынии и карманников. Полиция уже совершенно явно закрывает глаза на мелкие уличные преступления.
И такая картина рядом со всем известными достопримечательностями. Зато вечером вблизи от Эйфелевой башни иммигранты изнасиловали какую-то молодую француженку. Естественно в новостях об этом упомянули лишь вскользь. Наверное, это нормальное происшествие в рамках культурного обогащения…
На следующий день утром мы позвонили друзьям и предложили пикник в центре, как раньше в студенческие времена. Но они ответили, что, мол, лучше встретиться в ресторане, потому что пикник может быть очень опасен. Мы не поняли, но согласились и отправились к Бастилии. И снова увидели кругом бардак, грязь и, главное, одних мигрантов.
Апогеем вечера стал визит в небольшое бистро недалеко от нашего отеля, где мы хотели выпить по бокалу вина. Но хмурый бородатый «француз» откуда-то из Алжира злобно сказал нам, что он в своей стране не будет продавать алкоголь, да еще и выругался в адрес проклятых «христиан». Поэтому мы предпочли уйти в отель. Была только суббота, а мы уже буквально ждали воскресенья и отъезда домой. Все это не Франция, а мусульманская Африка, а туда на выходные ехать мы точно не хотели…
Сегодня выходные в Париже — это по-настоящему ужасный опыт, и я теряюсь в догадках, что же происходит в Кале или в Марселе, где иммигранты де-факто уже захватили города и контролируют их. Францию ожидает либо диктатура, либо гражданская война, а какая это была приятная страна.
Loading...