23 января 1988 года в газете «Правда» была опубликована статья Георгия Овчаренко "Кобры над золотом" о «хлопковом деле» – расследовании хищений в Узбекистане, в которые были вовлечены представители высшего руководства республики. Эта статья послужила сигналом для широкой кампании разоблачений коррупции партийного и государственного аппарата, и не только в этой солнечной республике.
Всего было возбуждено 800 уголовных дел, по которым было осуждено на различные сроки лишения свободы свыше 4 тысячи человек.
Было произведено несколько «громких» арестов, в том числе, были арестованы, а затем осуждены: к высшей мере наказания - бывший министр хлопкоочистительной промышленности Узбекистана В. Усманов, А. Музафаров; к разным срокам лишения свободы: зять Л. И. Брежнева Ю. М. Чурбанов, первый секретарь ЦК КП Узбекистана И. Б. Усманходжаев, бывшие секретари ЦК компартии республики А. Салимов, Е. Айтмуратов и Р. Абдуллаев, первые секретари обкомов: Ташкентского - Мусаханов, Ферганского - Умаров, Наманганского - Раджабов, Каракалпакского - К. Камалов, Бухарского - Абдувахид Каримов и сменивший его И. Джаббаров, Сурхандарьинского - Абдухалик Каримов, бывший председатель Совета Министров республики Н. Д. Худайбердыев, глава Папского районного агропромышленного комплекса Наманганской области А. Адылов, генералы МВД республики Яхъяев, Норов, Норбутаев, Джамалов, Сатаров, Сабиров, полковник Бегельман и т. д. Некоторые фигуранты расследования покончили с собой (К. Эргашев, Г. Давыдов, Р. Гаипов; ходили слухи о самоубийстве и самого Рашидова).
В марте 1989 года Т. Х. Гдлян и Н. В. Иванов избираются народными депутатами СССР и на митингах и трибунах начинают извещать граждан о громких коррупционных скандалах.
В 1989 году в центральных газетах («Правда», «Известия») начинают появляться публикации, критикующие методы работы Т. Х. Гдляна и возглавляемой им следственной группы.
В мае 1989 года Прокуратура СССР возбудила уголовное дело по обвинению Т. Х. Гдляна и Н. В. Иванова в нарушениях законности при проведении расследований в Узбекистане. Поскольку обвиняемые были к тому времени избраны народными депутатами СССР, Генеральный прокурор СССР направил на I Съезд народных депутатов СССР представление о даче согласия на привлечение Т. Х. Гдляна и Н. В. Иванова к уголовной ответственности. I Съезд в июне 1989 г. решил создать Комиссию для проверки материалов, связанных с деятельностью следственной группы Прокуратуры Союза ССР, возглавляемой Т. Х. Гдляном.
На суде 29 августа 1989 года обвиняемый по «хлопковому делу» Н. Д. Худайбердыев заявил, что показания против Ю. М. Чурбанова «выбивались» из него силой.
В феврале 1990 года Т. Х. Гдлян был исключён из КПСС, а в апреле того же года - уволен из Прокуратуры СССР.
25 декабря 1991 года Президент Узбекистана И. Каримов помиловал всех осуждённых по «Узбекскому делу», отбывавших наказание на территории республики.
Обсуждение одного из важнейших фигурантов "хлопкового дела", которое расследовали следователи Т. Х. Гдлян и Н. В. Иванов; встреча с творческой группой фильма "Хроника остановленного времени".
"До и после полуночи" (ЦТ СССР, 1987)
Советские мафии - Рабы белого золота / 2014 /
Публикация в «Огоньке» статьи Тельмана Гдляна и Николая Иванова «Противостояние» признает не только существование мафии в СССР, но и называет лично Леонида Брежнева покровителем преступника - первого секретаря ЦК Компартии Узбекистана Шарафа Рашидова.
Текст следователей по особо важным делам при Генеральном Прокуроре СССР, которые благодаря пятилетнему расследованию этого дела стали символами борьбы с коррупцией в стране, повествует о вертикали преступной группы - «от бывшего первого секретаря ЦК КП Узбекистана, бывшего кандидата в члены Политбюро ЦК КПСС Рашидова - и донизу, до председателя колхоза». «Главным покровителем Рашидова был прежний лидер партии Брежнев. Благодаря их «особым» отношениям Узбекистан был выведен из зоны критики», - пишут они, говоря, что система взяточничества и коррупции существует и в других республиках СССР - в Казахстане, Таджикистане, Туркмении, в трех Закавказских республиках, Молдавии, в Краснодарском крае, на Украине, в Москве. В тексте также говорится о сопротивлении, с которым пришлось столкнуться при расследовании. Для борьбы с организованной преступностью, с экономическими преступлениями они предлагают создать «единый Следственный комитет СССР вневедомственного подчинения».
Публикуясь в «Огоньке», следователи рассчитывают на то, что XIX партийная конференция, которая откроется через пару дней, повлияет на «прогрессивное развитие страны». «Нам нужна гласность, - пишут следователи. - Нам нужна возможность открыто и честно сказать людям о тех, кто повинен. Очищение от скверны должно идти на глазах народа и при его участии. Тогда только и будет очищение». На партийной конференции действительно эта тема, как и планировали авторы, прозвучала (тема гласности в целом обсуждалась очень активно, см. 28 июня-1 июля 1988). Главному редактору Виталию Коротичу пришлось объяснять появление публикации (см. стенограмму выступления). «Он не стал задираться, отвечать на выкрики, появление статьи объяснил тем, что хотел помочь руководству партии в борьбе со взяточничеством и прочими безобразиями, - вспоминает в мемуарах Александр Яковлев. - А в конце выступления передал Михаилу Сергеевичу папки с документами. Это был эффектный ход - всех разбирало любопытство, что там, в этих бумагах. Уж не о них ли, родимых?»
Сам Коротич, вспоминая тот день, пишет о контрасте в отношении к публикации в партийной среде и среди обычных людей в день начала конференции: «Люди на улицах Москвы хлопали по плечу, жали мне руки: «Держись!», но чем ближе я подходил к Дворцу съездов, тем холоднее мне становилось, а когда я вышел на трибуну партконференции, из зала поперло холодом, как из погреба». Он говорит, что передал конверт с делами четырех высокопоставленных партийных чиновников, которых надо было допросить, но следователям допроса не разрешали. «Чиновники служили в ЦК КПСС, а это значило, что их нельзя тронуть без разрешения ЦК, - объясняет он. - Горбачев позже сказал мне: «Не раскачивай лодку!» Вот и все. Горбачев, хороший человек, уважавший «Огонек», тоже не был всесилен…»
Это не первая публикация об «узбекском деле» - его “раскручивали” в прессе с конца 87-го, однако до “Противостояния» лично Леонид Ильич в покрывании преступлений не обвинялся.
Впрочем, на заседании Политбюро тема узбекской мафии возникает еще 22 мая 1986 года. По свидетельству члена Политбюро Виталия Воротникова, Горбачев «поставил вопрос о требовании руководства и народа Узбекистана отменить решения ЦК КПСС и Совмина Союза об увековечивании памяти Рашидова. В республике вскрылось много злоупотреблений, взяточничества, коррупции и т. п., о которых он знал и прикрывал виновных». Но достоянием прессы злоупотребления станут позже, о них напишут прежде всех «Огонек» и «Московские новости». Будущий главный редактор «Московских новостей» Виктор Лошак, тогда - один из ведущих журналистов газеты, писал в апреле 88-го: «За пять лет слово «рашидовщина» превратится в нарицательное: под ним станут понимать многое: коррупцию, многотысячное взяточничество, угнетение миллионов людей под шум и треск речей».
В череде обвинений следователя Иванова - и нападки на Егора Лигачева, одного из главных идеологов страны, которого тот обвиняет в коррупции. В мае 89-го оскорбленный Лигачев обращается в прокуратуру, и на пятом заседании XIX партконференции председатель мандатной комиссии Г. П. Разумовский, ссылаясь на прокуратуру СССР, говорит, что ведомство «не принимало решений о привлечении к уголовной ответственности за взяточничество и другие преступления кого-либо из лиц, избранных делегатами конференции».
Помощник Горбачева Георгий Шахназаров вспоминает: генеральный секретарь не услышал советов, не понял, как политикам «важно считаться с чрезвычайно сложным механизмом формирования общественного мнения». По его свидетельству, на одной из рабочих встреч Горбачев был возмущен - прокурорская проверка обнаружила вопиющие факты нарушения по «узбекскому делу» в части самого следствия. «Пошел разговор о том, что этого нельзя оставлять без последствий, - пишет Шахназаров. - О каком правовом государстве мы можем мечтать, если допустим нарушение элементарных процессуальных норм! Согласившись со всем этим в принципе, я в то же время высказал мнение, что в данном случае нельзя не учитывать накаленную общественную атмосферу, всеобщее требование ужесточить борьбу с преступностью. В Гдляне люди видят Жеглова-Высоцкого, отважного сыщика, пусть иной раз действующего не по букве закона. <…> В этих условиях винить популярных следователей в каких-то нарушениях, не приводя, кстати, чересчур уж кричащих фактов (никого ведь, в конце концов, пыткам не подвергали), это верный способ сделать их национальными героями и одновременно дать повод для разговоров, что-де партократы «покрывают своих, переполошились, как бы их самих не взяли за жабры, вот и прячут концы в воду». Короче, со всех точек зрения результат будет прямо противоположный ожидаемому». Шахназаров предложил тогда не вмешиваться в дело, но Горбачев его не услышал.
Генеральная прокуратура СССР провела проверку и не нашла нарушений закона со стороны Егора Лигачева, о чем Генеральный прокурор Александр Сухарев рассказал с трибуны сентябрьского пленума ЦК КПСС 1989 года (см. подробнее - 19-20 сентября 1989, см. речь прокурора.)
В марте 90-го года ЦК КПСС начинает проверку следственных действий Гдляна и Иванова. «Был дан сигнал «раскрутить» дело Гдляна и Иванова, - продолжает Шахназаров. - В ответ окрепшая к тому времени оппозиционная пресса развернула кампанию в защиту следователей от «травли со стороны властей». Начались митинги в Зеленограде, Гдлян и Иванов были с триумфом избраны куда только можно (в марте 1989-го оба избраны народными депутатами СССР - Н.Р.) и получили свободный доступ к телевидению, с экрана которого с многозначительным видом, не приводя ни единого факта, обвиняли руководство во всевозможных преступлениях.
======================================== =====
На пленуме ЦК КПСС (19-20 сентября 1989) Егор Лигачев ответил на обвинения в коррупции, которые возникли в связи с расследованием «узбекского дела»:
Как сообщил А. Я. Сухарев, Прокуратура СССР после тщательного расследования установила, что «события преступления» не было. Это юридический термин. Что это значит, говоря иначе? Это злой умысел, это клевета и провокация.
Как гражданин, я, конечно, теперь мог бы предпринять в отношении клеветников дальнейшие шаги в соответствии с законом. Но я уважаю волю Съезда народных депутатов Союза ССР, образовавшего, как известно, свою Комиссию для изучения обстоятельств, связанных с деятельностью известной группы следователей.
Кстати сказать, по этой причине я не выступал нигде в печати. Между тем следователи выступают по телевидению, устраивают митинги и даже выступают на эстраде.
Хочу сказать, что получил много писем и телеграмм, где высказаны товарищеская поддержка и пожелания выстоять. Как известно, прозвучали слова поддержки на пленумах ЦК, на совещании в ЦК и на первом Съезде народных депутатов Союза ССР, в поездках по стране. Не скрою, доверие и товарищеская солидарность придавали и придают мне силы.
Александр Сухарев и Тельман Гдлян на I Съезде народных депутатов СССР.
На сентябрьском пленуме ЦК КПСС (19-20 сентября 1989) Генеральный прокурор СССР Александр Сухарев выступил с сообщением «о результатах рассмотрении заявления члена Политбюро, секретаря ЦК КПСС Е. К. Лигачева, с которым он обратился в ЦК КПСС и Прокуратуру СССР по поводу обвинений его следователями Т. X. Гдляном и Н. В. Ивановым во взяточничестве».
После прокурорской проверки он «подчеркнул сразу два существенных обстоятельства».
(Цитируется по изданию: КПСС. «Материалы Пленума Центрального Комитета КПСС, 19-20 сентября 1989 г.». Москва, “Политиздат”, 1989.)
Во-первых, многочисленные выступления следователей Гдляна и Иванова, в которых содержались намеки и утверждения о якобы причастности т. Лигачева ко взяточничеству, являются абсолютно необоснованными.
Во-вторых, тт. Гдлян и Иванов хорошо знали, что они не только грубо нарушают элементарные нормы следственной этики и презумпции невиновности, но и распространяют ими же сфабрикованную опасную ложь.
Эти выводы содержатся в официальном документе следствия - постановлении от 4 сентября 1989 года о прекращении дела за отсутствием самого события преступления.
=====================================
А есть сегодня такие следователи, как Гдлян и Иванов, которые готовы в борьбе с коррупцией идти до конца, невзирая на покушения и угрозу увольнения, ареста?
Да, есть! Только они же понимают, что им все равно не дадут довести дело до конца, а жертвы будут напрасными. Нет дураков типа Гдляна и Иванова, которые с открытым забралом пойдут на самые верхи, веря, что справедливость восторжествует. Люди набрались опыта… У нас с Ивановым был уникальный шанс, которого нет у теперешних. Так совпало, что, когда мы в своем расследовании вышли на вершины власти и наши жизни больше не стоили ни копейки, вдруг появились всенародные выборы и свобода слова. Возможность не только говорить правду, но и быть услышанными. Мы смогли пойти на честные депутатские выборы и победить в них. У современного следователя такой возможности нет. Трудно допустить, чтобы сегодня человек, который нашел коррупцию в Кремле и готов побороться за правду с властью, был избран депутатом. В конце 80-х при всем монополизме власти стал появляться элемент приличия, но потом произошло сращивание власти с уголовщиной, и теперь по отношению к правдоискателям действуют исключительно уголовными методами. Просто стреляют.
Но если современные правоохранительные структуры почувствуют, что их начальники не за бандитов, а против, если увидят, что появилась политическая воля, если им дадут команду “фас”, они пойдут в бой с преступностью даже перед страхом смерти. Много людей профессионально и морально готовы покончить с массовой коррупцией - дело за властью.
А от позиции общества что-то зависит?
Ну, естественно, что моим современным коллегам должна помочь не только власть, но и общество. Против нас с Ивановым был заказ партии, который не мог быть исполнен потому, что за нас вступилось то самое гражданское общество, которое сейчас все так ищут. Тогда вся страна встала на защиту нашей следственной группы... Но сейчас народ не выйдет защищать не только следственную группу, проявившую порядочность, но и самого себя. Ему уже все равно. Общество стало менее совестливым, наступило безразличие. Поймите, остались честные милиционеры и прокуроры, но у них нет защитника, каковым был народ в мое время. Народ не выйдет, а кто будет защищать, кому тогда надо все это? Коррумпированной власти?
"УЗБЕКСКОЕ ДЕЛО": 30 ЛЕТ СПУСТЯ
http://www.golosarmenii.am/article/19767/uzbekskoe-delo-30-let-spustya
Народный депутат СССР
Николай Вениаминович Иванов
о своей избирательной кампании в 1989 г.
http://www.agitclub.ru/vybory/gor89/spb4.htm
Сюжет программы "Взгляд" 1988 года.
Виктор Илюхин рассказывает о "хлопковом деле".
Многие наверное слышали о «хлопковом деле» – главном уголовном процессе перестройки. А знаете как это происходило? Есть повод вспомнить – ровно 22 года назад, 25.12.1991г. (то есть за день до юридического закрепления прекращения существования СССР) Президент Узбекистана И. Каримов помиловал всех осуждённых по «узбекскому делу», отбывавших наказание на территории республики. И сейчас в Узбекистане ту историю оценивают так: «В конце 80-х годов было сфабриковано «хлопковое дело», которое именовалось как «узбекское дело», что принесло унижение национальной гордости узбекского народа».
Если сказать по-простому, то это просто куски ваты на ветках
К 1980 году хлопок в СССР превратился в стратегическое сырье, в источник валюты, его вывозили на экспорт. При этом в среднем из 8 млн. тонн хлопка, официально производимых в СССР ежегодно, по одному миллиону давали Туркмения и Таджикистан и немного Азербайджан. А 6 млн. тонн производилось в Узбекистане, и хлопок тогда занимал 65% всех орошаемых земель Узбекистана, превращенного в главную хлопковую базу Советского Союза (в настоящее время Узбекистан производит 5% от мирового производства хлопка).
Примерно с 60-х годов, с каждым годом планы по производству хлопка начали ежегодно повышаться, пока не достигли предела возможности его производства по республике. Его в реально лучшие, урожайные годы, при хороших погодных условиях в Узбекистане могли собрать не более пяти миллионов тонн в год. Но нескончаемые приказы об увеличении добычи хлопка вне зависимости от погодных условий продолжали поступать. И тогда в ответ пошли «приписки» – доклады по всё более высоким цифрам сбора хлопка.
Делалось это так: на совхозы и колхозы сбрасывается нереальная разнарядка по добыче хлопка-сырца. Там видят что положенного планом количества хлопка попросту не собрать. И тогда они выписывают фиктивные табеля за якобы собранных хлопок, и едут на хлопкозавод за бумагой о приемке несуществующего урожая. Деньги, полученные по фиктивным табелям за хлопок, которого нет, в основном уходят руководству хлопкозавода.
Работа эта не из легких
Но хлопкозаводу тоже нужно скрыть что хлопка у него нет, и деньги несутся уже в отрасль по переработке хлопка-сырца в сырье для легкой промышленности. Те выписывают бумаги о приемке от хлопкозавода несуществующего хлопка, и получают за это чемоданы с деньгами.
Но и им тоже нужно скрыть что перерабатывать им нечего, и тогда по железным дорогам СССР из Узбекистана на ткацкие и швейные предприятия союзных республик отправляются вагоны, в которых под видом хлопка первого сорта идет хлопок третьего сорта. Или под видом хлопка третьего сорта, хлопковые отходы – линт и улюк. Или под видом вагонов, под завязку набитым хлопком, вагоны пустые и полупустые.
Руководители хлопчатобумажных предприятий союзных республик выдают документы, в которых утверждается, что ими получены полные вагоны высокосортного хлопка, в обмен на чемоданы с деньгами. Были даже установлены твердые таксы: за пустой узбекский хлопковый вагон – такса десять тысяч рублей, за полупустой с пересортицей – три-шесть тысяч. И вал приписок и списаний катится уже через ткацкие и швейные предприятия дальше – в торговлю.
На протяжении всей этой цепочки количество собранного в Узбекистане хлопка снижалось на бумаге за счет его усушки, утруски, угарки. И в Узбекистане рапортовали о досрочном выполнении и перевыполнении планов партии и правительства (они же социалистические обязательства). Совхозы-колхозы рапортовали в райкомы, те – в обкомы, те – в ЦК КП УзССР, последний – в ЦК КПСС, с направлением в Москву представлений к орденам и званиям Героев Социалистического Труда.
Повторяю, при самых благоприятных обстоятельствах в республике могли собрать не более пяти миллионов тонн в год. В плохие годы – четыре тонны. А отчетности стояло шесть миллионов ежегодно, и государство платило за эти шесть миллионов. Приписки на хлопке сейчас оценивают в полтора миллиарда советских рублей, но точной цифры не знает никто.
Ташкентский метрополитен
Часть этих денег шла на инфраструктуру, которая создавалась в Узбекистане: на школы, дороги, больницы, в том числе и за счет части этих денег было построено ташкентское метро. Постановление о его строительстве было принято с условием долевого участия республики, в противном случае Москва отказывалась финансировать проект.
Часть денег шала на взятки сверху донизу по всей цепочке от узбекского колхоза/совхоза до ткацкой/швейной фабрики/комбината. На эти деньги в Узбекистане возродились «байские порядки»: платя дань наверх, каждый участник этой схемы кормился со своей вотчины, распоряжаясь деньгами, техникой, зданиями и даже простыми тружениками как своей собственностью. Среди ужасающей нищеты кишлаков на эти деньги были построены роскошные дворцы председателей колхозов и директоров совхозов, а также родовые поместья советской номенклатуры с кортами и бассейнами.
А часть этих средств уходило в Москву, но интересным способом (и это была мелочь по сравнению с общими суммами). Допустим работнику ЦК КПСС звонит перед праздником мелкий чиновник из ЦК КП УзССР: «Мы хотим передать Вашей семье фрукты – у нас есть такой обычай»
. В самолет загружается коробка с яблоками, виноградом и прочим кишмишем, доставляется на квартиру партаппаратчика. Жена вскрывает посылку на кухне, а там 10 тысяч рублей.
Человек не знает ни кто ему передал эти деньги, ни за что конкретно. Знает только что из Узбекистана. Вот что ему делать? Пойти и писать докладную записку: так мол и так, мне неизвестно кто, неизвестно за что подкинул 10 тысяч? Затаскают же, замучают вопросами, да еще виноватым сделают. А мелкий чиновник из Ташкента скажет: знать ничего не знаю ни о каких деньгах, я фрукты передавал. И не выкидывать же деньги…
Вот так всё оно и длилось годами, пока не умер Брежнев…
Леонид Брежнев и Шараф Рашидов
Московские следователи вплотную занялись Узбекистаном при Андропове, и как считают, это вызвало внезапную кончину хозяина республики Шарафа Рашидова (ходили слухи о его самоубийстве). Следственная группа работала в Узбекистане шесть лет вплоть до 1989 г., к началу которого в рамках «хлопкового дела» судами было рассмотрено 790 уголовных дел, по которым фигурантами проходило более 20 тысяч человек.
Из них к уголовной ответственности было привлечено около 4500 человек, из них: первый секретарь ЦК КП Узбекистана Усманходжаев; председатель Совета Министров республики Худайбердыев; 3 секретаря ЦК компартии Узбекистана; 7 первых секретарей обкомов; 430 директоров совхозов и председателей колхозов и 1300 их заместителей и главных специалистов; 84 директора хлопковых заводов и 340 главных специалистов этих заводов; 150 работников легкой промышленности Узбекистана, РСФСР, Украины, Казахстана, Грузии и Азербайджана; партийные, советские работники, работники МВД и прокуратуры.
Под раздачу попал и зять Брежнева генерал Чурбанов, а с ним еще 6 генералов узбекской милиции. Четверо высопоставленных обвиняемых покончили с собой до суда. Министр хлопкоочистительной промышленности Узбекистана Усманов, и начальник ОБХСС Бухарской области Музафаров были приговорены к расстрелу. В ходе обысков были изъяты драгоценности и деньги на сотни миллионов рублей.
28 апреля 1988 г. в Мраморном зале Прокуратуры СССР состоялась выставка изъятого в Узбекистане
Среди привлеченных к уголовной ответственности по этому делу узбеков и славян было практически поровну, поэтому называть «хлопковое дело» «узбекским делом» и впрямь не совсем корректно. И знаете что я скажу? По сравнению с тем, что началась в Советском Союзе после 1989 года, и продолжается в осколках СССР до сих пор – всё это выглядит таким мелким…
Золото для партии. Тайна Рашидовских миллионов.
Ночь с 20-го на 21-е мая 1986 года. Центральная площадь Ташкента оцеплена военными. Несколько человек в штатском наблюдают, как солдаты отодвинули надгробный камень и вскрыли могилу, расположенную в сквере на площади. Здесь был похоронен Первый секретарь ЦК Компартии Узбекской ССР Шараф Рашидович Рашидов. Но кто же на самом деле в могиле? Неужели это двойник, а тот, другой, скрылся, прихватив наворованные миллионы? Куда делись баснословные деньги от приписок хлопка? Кто раскрутил знаменитое "хлопковое дело"? С чего все началось и чем закончилось? Как данное Рашидовым Брежневу обещание собрать больше хлопка, обернулось трагедией для узбекского народа?
Выпущено: 5 Канал
В феврале 1976 года в Москве открылся XXV съезд КПСС, на котором представители трудовых коллективов отчитались в выполнении плана. Были приняты новые направления развития народного хозяйства на ближайшие 4 года…
Предыстория
Первый секретарь ЦК Компартии Узбекской ССР Шараф Рашидов громогласно заявил с трибуны, что сейчас республика каждый год собирает 4 миллиона тонн хлопка – а будет собирать 5,5 миллионов тонн. В этот день он буквально обрек свой народ на рабство.В 70-х годах Узбекская ССР самая процветающая и стабильная республика Средней Азии. Нет массовых беспорядков на этнической основе. Самый высокий уровень образования городского населения. Передовое сельское хозяйство, по сравнению с соседними республиками.
Леонид Брежнев и Шараф Рашидов.
Руководителя республики Шарафа Рашидова уважают все местные кланы, но, главное – Кремль. Почти 25 лет он возглавлял Узбекистан. У него были особые отношения с Брежневым, он пользовался безграничным доверием генерального секретаря.
Между Центром и азиатскими республиками была негласная договоренность – «вы сохраняете полную лояльность к высшей власти Советского Союза, удерживаете республику от волнений – а мы вас не трогаем, позволяем оставаться в феодальном строе». Знали ли Рашидов о том, что творит в своем хозяйстве Адылов? Знал, но относился к нему с большим уважением. Его агропромышленный комплекс бил все рекорды по сбору ценнейшего для республики сырья.
Ахмаджон Адылов был практически мифическим персонажем. Это человек, который утратил чувство реальности – он возомнил себя «региональным лидером», человеком, который может делать все на территории своего совхоза. Адылов возглавлял крупнейшее объединение колхозов и совхозов «Папский агропромышленный комплекс».
Газеты трубили о его достижениях в области сельского хозяйства и трудовые рекорды при сборе хлопка. Но среди обычных работников рассказы о нем ходили другие: Ахмаджон настоящий тиран, который превратил работающих у него колхозников в рабов. Он построил тюрьму, в которой провинившиеся колхозники умирали от голода и от пыток.
Шараф Рашидов и Ахмаджон Адылов (справа)
Рой Медведев, историк, дает свой комментарий: «люди жили в полной нищете. Это были беднейшие кишлаки». А про богатство «хозяина» говорили, что он нашел и спрятал сокровища эмира Тимура, «проложил» подземную дорогу в Китай. Это был близкий друг Шарафа Рашидова, и он превратил свой район в преступную территорию, где была своя милиция, свои тюрьмы, свои суды.
Андрей Грузин, сотрудник Института стран СНГ отмечает, что и сегодня хлопок остается важной «валютой». На биржах в первую очередь идет цена золота, цена барреля нефти и цены на хлопок.
До конца 50-х в Узбекистане цвели фруктовые сады и выращивалось очень много овощей. Но потом всю республику охватила гонка за хлопком, потому что он был нужен не только для производства ваты и тканей, но и для оборонного комплекса. Из узбекского хлопка делался порох, составные части для взрывчатки. Поэтому хлопковая отрасль финансировалась из Союзного центра напрямую и на приоритетной основе.
Хлопок стал национальной идеей. На хлопковых полях работали колхозники и городские жители, даже дети. Рой Медведев отмечает, что «школьники до зимы не учились, а работали на хлопковых полях». Подорвалось здоровье нации, потому что хлопковые поля обрабатывались гербицидами и пестицидами, а это очень вредно для здоровья людей.
Шараф Рашидов
Представители Узбекской ССР получали ордена и звания за новые достижения хлопковой индустрии. В 1975 году установили рекорд по сбору хлопка – за год собрали 4 миллиона тонн «белого золота». А Шараф Рашидов обещал Брежневу: «Мы дадим стране скоро 5 миллионов тонн». А Леонид Ильич выдвинул встречное предложение – «а может 6 миллионов?»
3 февраля 1976 года Рашидов ставит перед республикой новую задачу – выйти на новый рубеж по сбору в 5 миллионов тонн, а к 1983 году собирать по 6 миллионов тонн. Он прекрасно осознавал, что Узбекистан столько не соберет.
Как выращивали 6 миллионов тонн хлопка
Но уже в 1977 году Узбекистан представляет отчет, что задачи, поставленные партией, выполняются. Судя по бумажным отчетам, республика производит хлопка все больше и больше. В Кремле Рашидова снова награждают за успехи. Хотя все прекрасно понимали, что такое количество хлопка Узбекистан дать просто не может.Что же делали, что «перевыполнить» план? Просто приписывали тонны хлопка на бумаге, на самом деле его не было. Секретари обкомов, колхозники и все, кто имел отношению к производству хлопка, фабриковали отчетность.
Ахмаджон Адылов увеличивает норму выработки часов для колхозников. Для обессиленных людей это не прошло даром, начала расти смертность. На работу начали выгонять беременных женщин, росло количество выкидышей и преждевременных родов. Понятие «женское здоровье» для Узбекистана было пустым звуком. Так хлопок стал не богатством Узбекистана, а его проклятием.
Ко всем значимым праздникам в СССР существовали нормы «повышенных обязательств». Работать было невозможно, а выполнять норму было необходимо. Тогда сборщики хлопка начали подкладывать камни в мешки, чтобы веса было больше.
Сначала приписки делает бригадир. Потом приписывает председатель колхоза. Потом приписывает руководитель области. Узбекистан получает огромные деньги за хлопок, в том числе и за приписанные тонны. Они расходятся по карманам местных чиновников.
Конечно, нужно скрывать тот факт, что нужного количества хлопка нет. Начинается усушка хлопка, его утряска, случаются регулярные «пожары» на заводах. Родилась система, в которой были завязаны все: и сборщики хлопка, и бригадиры, и председатели колхозов, и главы районов. Позже установили, что директору завода, который принял несуществующее сырье, давали взятку – 10 тысяч рублей за один пустой вагон.
Шараф Рашидов в 1974 году получает звание Героя социалистического труда. В это время республика уверенно вышла с 4 миллионов тонн на 5,5. Рашидов чувствовал себя спокойно – малейшая критика республики пресекалась Брежневым, поэтому в Узбекистане росла коррупция, продажа должностей.
Брежнев относился к Рашидову как к близкому другу. Генсека все устраивало: и растущие показатели сбора хлопка, позитивный имидж республики и дорогие подарки.
После смерти Брежнева
10 ноября 1982 года умер Леонид Брежнев. Трон под Рашидовым закачался сразу после похорон генсека. К власти пришел Юрий Андропов, который еще с 70-х годов копил компромат на власти Узбекистана.Андропов примерно представлял масштабы воровства и коррупции в республике. 31 октября 1983 года у Рашидова раздался телефонный звонок – от Андропова. Генсек поинтересовался, что с хлопком в этом году. Рашидов ответил, что все по плану, мол, сдадим. В ответ он услышал: «сколько реальных и приписанных тонн хлопка будет в этом году?».
Что было дальше, остается загадкой. Официально Рашидова хватил удар. Но есть версия, что он выпил яд.
«Хлопковое дело»
«Хлопковое дело» набирало обороты. Каждый день на допрос вызывали сотни людей. В Узбекистане началась паника. За решетку сажали самых уважаемых и неприкосновенных людей.За пять лет, с 1979 по 1985, приписали 5 миллионов тонн хлопка. Из госбюджета выплатили 3 миллиарда рублей, из которых 1,4 миллиарды было фактически похищено.
Контрольные органы были не надзирателями, а винтиком в огромном механизме хлопковой мафии. Они все больше вовлекались в процесс «пиления» бюджета, взаимного обмана. Изъято миллионы наличных рублей, несколько тонн золотых монет, украшений – всего было так много, что трудно было представить, как можно столько заработать, получая по 180 рублей в месяц.
Андропов понимает, что силами местной милиции не раскроешь преступления, и направляет из Москвы комиссию прокуратуры СССР, в которую вошли следователи со всего Советского Союза. 3 тысячи четыреста оперативных работников МВД и КГБ, почти 700 бухгалтеров и экономистов – почти 5 тысяч человек, весь штаб по расследованию «хлопковых дел»
Адылов предпочел умаслить ревизоров: зарезал 10 баранов, накрыл шикарный стол, и все три дня обильно кормил и поил московских гостей. Но чтобы расследовать приписки хлопка, нужна ясная голова и внимательность, чего у гостей Адылова к концу третьего дня уже не было.
Андропов лично контролировал «хлопковое дело». Следователи просмотрели огромное количество дел и допросили 56 тысяч человек. Анатолий Лысков, бывший сотрудник МВД СССР, делится воспоминаниями: «прошло столько лет, а цифры до сих пор перед глазами. 22 миллиона 516 тысяч 506 рублей 06 копеек – было доказано такое хищение». СИЗО было переполнено, и все арестованные частично признавали вину: «да, взятку получил, но дал ее другому» - и так по кругу.
Стало ясно, что хлопковая мафия держала в руках не только Узбекистан, но и людей в Москве. Также в городах, где работали ватные и хлопковые заводы. Андропов постановил: судить людей по всей строгости, за причастие к узбекскому хлопку.
Следственная группа Николая Иванова и Тельмана Гдляна
Самой активной следственной группой была группа Гдляна-Иванова. Гдлян приехал в Узбекистан из Ульяновской области, Иванов – из Мурманска. Оба давно мечтали о карьере в Москве. Их главный шанс занять посты в столице – «хлопковое дело».Гдлян с Ивановым решили, что дорога к славе должна быть короткой. Гдлян «раскалывал» людей с помощью длинных разговоров, на протяжении которых постоянно курил. От нехватки кислорода люди были готовы признаться в чем угодно. Для Гдляна царицей доказательства было показание человека, если человек признался, то этого вполне достаточно.
Следователи по особо важным делам Генпрокуратуры СССР Гдлян и Иванов
Вопрос – как признался. Группа Гдляна использовала массу незаконных способов: содержание подозреваемых в течение нескольких лет в СИЗО, нахождение в одной камере с рецидивистами, угрозы, избиение, пытки, аресты родственников.
Группа Гдляна и Иванова забыла принцип презумпции невиновности. Показательна фраза Гдляна «любого можно сажать». Правила расследования уголовного дела нарушались ради результата – чтобы арестовать как можно большее количество людей. Прокурор Узбекистана подписывал ордер на арест, когда там не было даже имени арестованного, а понятыми выступали агенты КГБ.
За время работы оперативной группы Гдляна и Иванова с собой покончили 16 человек. В тюрьме оказались сотни невинных людей. В 1989 году в «Литературной газете» выйдет статья Ольги Чайковской «Миф», в которой журналистка рассказала о страшных методах группы Гдляна-Иванова.
В тюрьму село 27 тысяч людей. Села вся партийная гвардия, 12 первых секретарей обкомов, 6 секретарей ЦК Узбекистана, председатель Президиума Верховного Совета и председатель правительства, все замы, генералы милиции. Широко распространилась смертная казнь. Расстреляли министра хлопкодобывающей промышленности Усманова.
Гдляну и Ивану предложили взятку в миллион рублей, но они ее отвергли. Гдлян настаивал, что дело «кремлевское», ведь при расследовании вышли на такой уровень коррумпированных связей, которые опутали все государственные институты в СССР.
Гдлян и Иванов не сделали политической карьеры. В 1989 году их уволили с формулировкой «за грубые нарушения социалистической законности при расследовании финансовых дел». Следователи смогли уйти от уголовного преследования за халатное отношение к следствию преступления.
При Брежневе в Узбекистане жили по собственным законам. Но следственная группа, присланная в Узбекистан Юрием Андроповым «перепахала» всю республику и нарушила вековые устои жизни. Негласный договор Узбекистана с Кремлем был нарушен. СССР был коррумпированной державой. Коррупция разъедала Советский Союз как ржа, но простым труженикам это было неведомо, они идеологически трудились во славу строительства Социализма и Коммунизма, и не знали, что их начальники, руководители предприятий и заводов, партийная верхушка, играют в другие игры во благо себя и строят не Социализм с Коммунизмом, а дачи и квартиры улучшенной планировки для себя и многочисленных родственников. Догадывались, конечно, часто спорили друг с другом на кухне, но видели, как к начальнику приезжают «большие люди» на черных дорогих машинах, а их обслуга выносит из кабинетов или заносит дорогие подарки, и было очевидно, что там, наверху - «все схвачено». Дело доходило до трагикомичных сцен, когда жалоба на начальника - на столе начальника и оказывалась, с вышестоящей резолюцией «Разобраться!» И начальство, разумеется, «разбиралось» со своими сотрудниками.
Особенно буйно коррупция расцвела в азиатских республиках, в которых испокон веков господствовал восточный культ многочисленных поборов и взяток. Товарищи в Москве все видели и знали, но генеральный секретарь партии Л.И.Брежнев и его ближайшее окружение были опутаны дружескими связями с руководителями азиатских советских республик, а потому, в тоталитарном государстве, где привыкли к «телефонному праву», трогать высокопоставленных дельцов от партии боялись, круговая порука не сдавала своих.
Лишь приход к власти Андропова, председателя комитета государственной безопасности СССР, позволил продолжить пристальное расследование преступной деятельности высоких чинов.
Примечательно, что Юрий Андропов, будучи шефом всемогущего КГБ, не мог ничего сделать с коррупцией, т.к. все министерские решения проводились через Политбюро СССР, члены которого и сами были опутаны коррупционной паутиной. Лишь после смерти В.И.Брежнева, сосредоточив всю власть в своих руках, Андропов нанес удар по коррупции. В первую очередь по тем, к кому давно испытывал неприязненные отношения. Так появилось громкое «Узбекское дело».
Еще в 1980 году отношения между КГБ СССР и МВД СССР и их руководителями Андроповым и Щелоковым обострились до предела.
Поводом послужило убийство подвыпившего сотрудника КГБ сотрудниками милиции, которые обнаружив документы, испугались и спрятали труп в безлюдном месте. По Москве ходили слухи, что этот сотрудник КГБ был убит случайно, милиционеры охотились за личным шифровальщиком Андропова, который знал все секреты своего руководителя. В ответ Андропов дал поручение чекистам провести крупномасштабное расследование преступной деятельности руководства МВД СССР, а нить, разматывающая коррупционный кокон, быстро прекратилась в хлопковую, т.к. начинать с разгрома МВД в отдаленной восточной республике более удобно, чем делать это в Москве, при сопротивлении многочисленных высоких покровителей. «Хлопковое дело», благодаря показаниям генералов республиканского МВД должно было помимо коррупционной составляющей низвергнуть с пъедестала всесильного министра МВД СССР Щелокова и зятя Брежнева - генерала Юрия Чурбанова.
В январе 1983 года Андропов сделал главе Узбекской ССР Рашидову устный выговор, фактически означавший предложение о добровольной отставке. Однако, впервые в истории взаимоотношений советских функционеров, Рашидов сделал вид, что не заметил недвусмысленного предложения, и в отставку не ушёл.
В феврале 1983 года Политбюро ЦК КПСС приняло Постановление о расследовании злоупотреблений в хлопководстве Узбекистана и поручило Прокуратуре СССР создать следственную комиссию.
В начале апреля 1983 года такая комиссия была создана, её работу возглавили следователи по особо важным делам Т. Х. Гдлян и Н. В. Иванов. В ходе первых обысков были изъяты драгоценности и деньги на сотни миллионов рублей.
Следователям прокуратуры СССР, находящимся в узбекской командировке, постоянно угрожали, а местная милиция и прокуратура бездействовали, в связи с этим Андропов дал негласное указание на их охрану бойцами ГСН КГБ СССР «Альфа».
31 октября 1983 года Ш. Р. Рашидов скоропостижно скончался. Его похоронили в самом центре Ташкента, недалеко от Дворца пионеров. Был разработан проект строительства мемориального комплекса, который должен был стать местом паломничества трудящихся.
В начале 1984 года КГБ РСФСР стал выманивать по надуманным торговым предлогам директоров узбекских хлопковых фабрик на территорию России и арестовал их. Первые показания стали новым витком расследования фактов коррупции и злоупотребления положением. На территории Узбекистана московские чекисты своими силами арестовать никого не могли, свидетелей усиленно прятали, коррупция проникла и в УКГБ Узбекской ССР.
Летом 1984 года в Ташкенте состоялся XVI Пленум ЦК КП УзССР по избранию нового Первого секретаря вместо Ш. Р. Рашидова. На Пленуме все выступавшие, ещё недавно клявшиеся в верности памяти Рашидова, разоблачали его как деспота, коррупционера, взяточника, нанёсшего непоправимый ущерб узбекскому народу. Его обвиняли в преследовании честных людей, осмелившихся говорить ему правду, создании в республике обстановки раболепия и лизоблюдства, кумовства. По решению Пленума прах Рашидова эксгумировали и перезахоронили на Чагатайском кладбище, где покоятся видные деятели культуры и науки, общественно-политические деятели республики. 1-м секретарём ЦК КП УзССР был избран И. Б. Усманходжаев.
Приход на высшую политическую сцену Михаила Горбачева и провозглашенные им Перестройка, Гласность, демократические принципы были восприняты как стимул для «Узбекского дела», вязнущего в путах высоких коррупционных связей.
На XIX партконференции в Москве, на глазах у притихшего зала, к Горбачеву подошел главный редактор «Огонька» Виталий Коротич и вручил генеральному секретарю пухлый конверт с именами высших партийных коррупционеров и фактами их злоупотреблений. В коррупции было замешаны члены ЦК Политбюро, а «Узбекское дело» оказалось лишь вершиной айсберга, под которым скрывалась коррупция высших чинов Советского Союза.
Было произведено несколько «громких» арестов, в том числе, были арестованы, а затем осуждены: к высшей мере наказания — бывший министр хлопкоочистительной промышленности Узбекистана В. Усманов, А. Музафаров; к разным срокам лишения свободы: зять Л. И. Брежнева Ю. М. Чурбанов, первый секретарь ЦК КП Узбекистана И. Б. Усманходжаев, бывшие секретари ЦК компартии республики А. Салимов, Е. Айтмуратов и Р. Абдуллаев, первые секретари обкомов: Ташкентского — Мусаханов, Ферганского — Умаров, Наманганского — Раджабов, Каракалпакского — К. Камалов, Бухарского — Абдувахид Каримов и сменивший его И. Джаббаров, Сурхандарьинского — Абдухалик Каримов, бывший председатель Совета Министров республики Н. Д. Худайбердыев, глава Папского районного агропромышленного комплекса Наманганской области А. Адылов, генералы МВД республики Яхъяев, Норов, Норбутаев, Джамалов, Сатаров, Сабиров, полковник Бегельман и т. д. Некоторые фигуранты расследования покончили с собой (К. Эргашев, Г. Давыдов, Р. Гаипов; ходили слухи о самоубийстве и самого Рашидова).
Привлечённый в качестве обвиняемого по делу И. Б. Усманходжаев стал давать показания о причастности к коррупции отдельных членов Политбюро ЦК КПСС — Е. К. Лигачёва, В. В. Гришина, Г. В. Романова, М. С. Соломенцева, члена ЦК КПСС И. В. Капитонова.
В марте 1989 года Т. Х. Гдлян и Н. В. Иванов избираются народными депутатами СССР и на митингах и трибунах начинают извещать граждан о громких коррупционных скандалах.
Но Советская власть не могла собственными руками выбить из-под себя шаткие устои государственной машины власти, а именно - Коммунистическую партию Советского Союза, чьи видные деятели оказались замешаны в громких скандалах. Одно дело - секретная информация для обсуждения в Политбюро, а другое дело - информирование граждан Советской страны о массовых злоупотреблениях высоких руководителей. На плетень надвигалась тень, которая падала на всех советских руководителей.
И в 1989 году в центральных газетах («Правда», «Известия») начинают появляться публикации, критикующие методы работы Т. Х. Гдляна и возглавляемой им следственной группы.
В мае 1989 года Прокуратура СССР возбудила уголовное дело по обвинению Т. Х. Гдляна и Н. В. Иванова в нарушениях законности при проведении расследований в Узбекистане. Поскольку обвиняемые были к тому времени избраны народными депутатами СССР, Генеральный прокурор СССР направил на I Съезд народных депутатов СССР представление о даче согласия на привлечение Т. Х. Гдляна и Н. В. Иванова к уголовной ответственности. I Съезд в июне 1989 г. решил создать Комиссию для проверки материалов, связанных с деятельностью следственной группы Прокуратуры Союза ССР, возглавляемой Т. Х. Гдляном.
На суде 29 августа 1989 года обвиняемый по «хлопковому делу» Н. Д. Худайбердыев заявил, что показания против Ю. М. Чурбанова «выбивались» из него силой.
В феврале 1990 года Т. Х. Гдлян был исключён из КПСС, а в апреле того же года — уволен из Прокуратуры СССР.
25 декабря 1991 года Президент Узбекистана И. Каримов помиловал всех осуждённых по «Узбекскому делу», отбывавших наказание на территории республики.
Нечто вроде стихийного бедствия постигло Узбекистан 25 лет назад, когда в республику нагрянула “следственная группа” Генеральной прокуратуры СССР во главе со следователями по особо важным делам Т. Гдляном и Н. Ивановым с предписанием расследовать дела, связанные с коррупцией в высших эшелонах партийного и государственного руководства республики. Их деятельность привела к появлению так называемого “хлопкового дела” в Узбекистане.
В 1990 г. хлопок занимал 65% всех орошаемых земель Узбекистана. В республике утвердилась хлопковая монокультура или, как называют на западе, коттонизация экономики, когда хлопок становится королем политики и экономики. Такая система требует утверждения капитанов производства, командующих людьми, современных надсмотрщиков и безоговорочно исполняющих приказы сверху. С этой целью была создана новая социальная прослойка в обществе — управленцев и администраторов.
Сюда входили председатели колхозов, директора совхозов, управляющие трестами по заготовке хлопка, директора хлопкоочистительных заводов, секретари партийных комитетов, бухгалтеры, заведующие складами. Они распределяли должности, определяли заработки, устанавливали премиальные и т. д.
Стало нормой делать подношения партийным руководителям, чтобы заслужить их поддержки. Председатели колхозов тащили секретарям райкомов, а те, в свою очередь, секретарям обкомов, те в Ташкент и Москву. Обман, приписки, рапорты о несобранном хлопке, бумажные отчеты о “трудовых подвигах” стали обычным явлением и все знали, что за ними стоит ложь и обман. Знали об этом и в Москве, но ведь и там были партийные и государственные чиновники, кормившиеся за счет этого обмана, Поэтому правительственные награды и звания “героев социалистического труда” лились из Москвы как из рога изобилия.
КРЕМЛЕВСКИЙ СЛЕД “ХЛОПКОВОГО ДЕЛА”
После смерти Леонида Брежнева, 12 ноября 1982 г. Генеральным секретарем КПСС был избран Председатель КГБ Юрий Андропов.
За 15 лет пребывания в должности председателя КГБ он получал самую достоверную информацию о действительном положении в стране. Она катилась к гибели. В зарубежной печати открыто писали о скором развале Советского Союза, и его информация подтверждала эти прогнозы. Он все более убеждался, что стране нужны не имитация реформ, а глубокие системные и структурные преобразования, которые могли бы за определенный срок вывести её на современный уровень технического и социального прогресса. У него созрело твердое убеждение о необходимости начать эти преобразования с ликвидации всевластия партийной верхушки, которая судорожно цеплялась за власть и свои привилегии. Она превратилась в реакционно-консервативную силу, стоявшую на пути перемен.
Но знал Ю.Андропов и другое — с партийной элитой шутки плохи. Он сам участвовал в заговоре против Н.Хрущева в 1964г. и хорошо уяснил себе, что всякая попытка нанести ущерб её интересам или лишить их привилегий в советском обществе приводит к заговору и отставке диссидента в собственных рядах “по состоянию здоровья”. Вся партийная система КПСС напоминала волчью стаю, готовую растерзать своего вожака, при первом его промахе.
Андропов решил превратить партийно-политическую борьбу в уголовное дело по расследованию коррупции в партии и государственном аппарате. У него для этого было достаточно информации, документально подтвержденных фактов. Первым делом он убрал двух своих заклятых врагов — министра внутренних дел СССР М.Щелокова, близкого друга и соратника Л. Брежнева, и могущественного партийного босса, первого секретаря Краснодарского крайкома партии С.Медунова. В Политбюро никто не выступил в их защиту, оба были слишком известны своими злоупотреблениями и наглым поведением, которое им прощалось при Брежневе. Затем Андропов решил разгромить кремлевскую крепость и партийную номенклатуру организацией громких уголовных дел в одной из национальных республик, которая могла бы вывести на центральный аппарат партии и союзных правительственных чиновников. Посоветовавшись с некоторыми членами Политбюро, он решил провести такую операцию в Узбекистане.
Выбор на Узбекистан пал не случайно. У Ю. Андропова сложились неприязненные отношения с 1-м секретарем ЦК КП УзССР Шарафом Рашидовым. В республике у него была сильная сеть заслуживающих доверия осведомителей на всех этажах партийной иерархии, а также на местах, которые информировали о злоупотреблениях, связанных с хлопком: обмане, приписках, взяточничестве и разложении партийной верхушки, полном пренебрежении к законам и партийной этике. В его распоряжении оказались фотографии жилищных условий первых секретарей обкомов Хорезмского (М.Худайберганов), Бухарского (А.Каримов), Каракалпакского (К.Камалов, сват Рашидова) и Кашкадарьинского (Р.Гаипов).
Их дома были похожи на помещичьи усадьбы со слугами, крытыми бассейнами, теннисными кортами, саунами, гаражами, складами, винными погребами. Усадьба Худайберганова напоминала дворец хивинских ханов. И все на глазах народа, у которого была регламентированная норма жилья в 8 м кв. Они жили как местные царьки, не опасаясь ни партийного, ни государственного контроля, ни уголовного кодекса.
Наживаясь на бедствиях своего народа, новые господа не забывали и своих московских покровителей. Они “честно” делились плодами своего положения с ними, щедро одаривая их крупными суммами наличными и богатыми подарками. Узбекистан выделялся особо крупными масштабами хищений и злоупотреблений и невиданной коррупцией партийного руководства. Здесь господствовала партийная мафия, всесильная и самодержавная.
Андропов хорошо знал об этом. Но ему нужны были конкретные убедительные факты, уличающие в коррупции и злоупотреблениях высшее московское партийное и государственное чиновничество и основания для санкций, которые не вызвали бы ни тени сомнения в их обоснованности. А Узбекистан мог дать более чем убедительные факты, он был богаче других азиатских республик и злоупотребления здесь отличались своими масштабами.
В начале января 1983 г. после заседания Политбюро Ю.Андропов пригласил в свой кабинет на Старой площади Ш.Рашидова и сделал ему устный выговор, но отложил освобождение от должности на конец года. Это было предупреждение Рашидову, практически означавшее предложение о добровольной отставке. Но, видимо, ему показалось, что еще не все потеряно и он еще может продлить свое пребывание на посту партийного руководителя республики. Выполнение плана и обязательств по хлопку могло бы положительно сказаться на судьбе его политической карьеры и укрепить его позиции. Кроме того, уже тогда было известно, что Андропов безнадежно болен и долго не протянет. А вдруг… тогда нечего было бы бояться.
Уход Ш.Рашидова со своего поста верховного руководителя республики был бы для него гибельным. На нем сходилась вся мафиозная хлопковая паутина, и он был носителем всех тайн узбекской хлопковой алхимии. В живых его не оставили бы…
В феврале 1983 г. Политбюро ЦК КПСС приняло постановление о расследовании злоупотреблений в хлопководстве Узбекистана и поручило Генеральной прокуратуре СССР создать следственную комиссию. Ю. Андропов добился важного решения. Следственная комиссия получала полномочия от Политбюро с широкими функциями, никто не смел ей препятствовать, и она могла вызывать кого угодно на допросы.
В начале апреля 1983 г. такая комиссия была создана во главе с Тельманом Гдляном и Николаем Ивановым. 25 апреля она прибыла в Ташкент в полном составе и начала широкомасштабную работу по расследованию уголовных дел, которая получила название “хлопковое дело”. Попытка Ш.Рашидова взять работу комиссии под свой контроль успеха не имела. Гдлян ответил через председателя республиканского КГБ Л.Мелкумова, что комиссия работает на основании решения Политбюро, и все материалы он может получить только там. Узбекская клептократия занервничала, впервые их босс получил отказ в знакомстве с материалами такого рода дела. В воздухе запахло грозой. Вожак промахнулся, ему не доверяли.
СЛЕДСТВЕННАЯ ГРУППА НКВД
«Хлопковое дело» в УзбекистанеСледственная группа работала в Узбекистане шесть лет вплоть до 1989 г. За это время было допрошено 20 тыс. человек. Её работа нарастала как снежный ком. Было открыто 800 уголовных дел, по которым было осуждено на различные сроки свыше 4 тыс. человек, обвиняемых в приписках, взятках и хищениях. Из них 600 руководящих работников, десять Героев Социалистического труда. У осужденных, говорится в докладе комиссии Верховного Совета СССР по проверке работы следственной группы, изъято на 100 млн рублей денег и ценностей, нажитых преступным путем. По обвинению в получении взяток было арестовано и осуждено 29 руководящих работников МВД Узбекистана и СССР, четыре секретаря ЦК КП УзССР, восемь секретарей обкомов партии.
Следственная комиссия работала как группа ЧК, не считаясь с законами, процессуальными нормами. Добиваясь восстановления законности, она сама грубо нарушала законы. Использовались все методы сталинского НКВД, чтобы выбить из подозреваемых необходимые признания. Основные вопросы решались Т.Гдляном и Н.Ивановым. Партийные боссы, министры, секретари ЦК с готовностью шли на сделку с ними, с охотой выдавали своих друзей и покровителей.
Каждый день в кабинеты на втором этаже здания республиканского КГБ привозили десятки людей в наручниках, потерявших человеческий облик от страха. Людей забирали из домов, с улицы, с работы, из служебных кабинетов. Об адвокатах не могло быть и речи. Некоторых задержанных держали в следственном изоляторе КГБ по 10-12 часов, а затем измученных допрашивали еще несколько часов по ночам. С некоторыми случались обмороки. Ряд арестованных содержались в изоляторах сверх установленного срока, зачастую сроки содержания под стражей продлевались годами. Некоторые арестованные, не выдержав моральных пыток, кончали жизнь самоубийством.
ИЩЕЙКИ БЕРУТ СЛЕД
Прибыв в Ташкент, ищейки следственной группы сразу же взяли след и 26 апреля 1983 г. отправились в Бухару. Ничто не предвещало беды. Местные руководители слишком надеялись на непоколебимый авторитет Рашидова и были уверены, что все пройдет как обычно. Ведь раньше также были “проверки”. Приезжали инспектора ЦК КПСС, ревизоры союзного масштаба, следователи генеральной прокуратуры, но все расследования кончались подготовкой согласованной справки, королевской охотой, сауной, роскошным банкетом на обкомовской даче, вручением подарков, наличными и ценностями (супруге на день рождения) и торжественными проводами. На прощание говорили “рахмат”, приезжайте еще, ждем-с!
Но в этот раз все выглядело по-иному. Новые гости не стали представляться в обкоме партии, а направились прямо в гостиницу, где республиканские кэгэбэшники заранее приготовили им места. Они не стали никому разъяснять целей своего приезда, но план действий у них имелся. И здесь их ждала первая удача.
27 апреля при получении взятки в крупном размере был арестован с поличным в собственном кабинете начальник ОБХСС области А.Музафаров. Санкций на обыск и арест им не требовалось – у них было решение Политбюро и санкции, предоставленные генеральным прокурором СССР. В доме Музафарова был произведен обыск. Все произошло неожиданно и молниеносно, и в семье не ждали гостей. Припрятать ничего не успели. При обыске было изъято ювелирных изделий и золотых монет царской чеканки на 1,5 млн рублей, а в домашнем сейфе изъят еще 1 млн рублей. А.Музафаров был доставлен в Ташкент и содержался в следственном изоляторе КГБ.
Следственная группа была разделена на две части. Одна работала на местах, проверяла хлопкоочистительные заводы, колхозы и совхозы, заготконторы хлопка. Им помогали местные подразделения КГБ. Гдлян и Иванов работали с верхушкой айсберга, т. е. наиболее крупными представителями подозреваемых партийных и государственных деятелей.
В июне 1983 г. по показаниям Музафарова был арестован начальник УВД Бухарской области М.Дустов. Он дал показания, что дал взятку министру внутренних дел К.Эргашеву и первому секретарю Бухарского обкома А.Каримову за свою должность. Причем дополнительные регулярные подношения наличными и золотыми монетами были оговорены заранее. Все договоренности выполнялись аккуратно.
Все это время следователи собирали компромат на Ш.Рашидова. Видимо, это входило в их задание особым пунктом. Его имя всплывало много раз, но прямых улик о получении взяток не было. Но вскоре и здесь им повезло. В сентябре 1983 г. в Ташкент на допрос был доставлен первый секретарь Хорезмского обкома партии М.Худайберганов. Ветеран Великой отечественной войны, кавалер боевых орденов “за мужество и отвагу”, опытный руководитель, верный соратник Рашидова дрожал как осиновый лист на допросе, но раскололся чистосердечно и все рассказал как есть. Как приписывают хлопок, кому и сколько положено “за выполнение плана и обязательств”, кто особенно нечист на руку. Но одно его признание было особенно важным и выделено особо. Он заявил, что в 1982 г. дал Ш.Рашидову 1,5 млн рублей за присвоение ему звания Героя Социалистического труда. По договоренности он должен был в 1983 г. рапортовать о выполнении плана хлопкозаготовок и обязательств и после этого получить звание. Решения обычно принимались самим Ш.Рашидовым, а председатель Президиума Верховного Совета только подписывал уже подготовленный документ.
Гдлян незамедлительно доложил об этом Рекункову, а тот, естественно, сообщил Андропову. Решено было отпустить М.Худайберганова и ждать новых подтверждений. Он был слишком стар (за семьдесят лет), контуженный, вечно тряс головой, с низким интеллектом, жадный до денег и драгоценностей. Он выдал главное — взятка Ш.Рашидову. Его отпустили, чтобы не вспугнуть главного, след на него был взят. Остальное было делом техники. Худайберганов не рассказал главному о своих признаниях, и игра на хлопковом поле продолжалась. Как и было условлено.
СМЕРТЬ РАШИДОВА
29 октября 1983 г. М.Худайберганов рапортовал об очередной победе хлопкоробов Хорезмской области, собравших 300 тыс. тонн белого золота. Днем 30 октября Рашидов сообщил об этом Андропову из своего вагона, находившегося поблизости от Бухары. В ответ вместо радостного поздравления послышалось что-то невнятное и обещание проверить и этот факт. Ш.Рашидову внезапно стало плохо и пока из Ташкента доставили его личного врача, он скончался. До сих пор истинная причина его кончины окружена тайной. Недавно появилась любопытная информация. 29 октября 1983 г. проездом в Индию в Ташкенте остановился первый зампредседателя Совета Министров СССР, член Политбюро ЦК КПСС Гейдар Алиев. Он был в близких отношениях с Ю.Андроповым и знал многое из тайных акций КГБ и Политбюро ЦК КПСС. Г.Алиев имел длительную беседу с Ш.Рашидовым и, видимо, кое-что рассказал ему. Возможно, эта беседа и сыграла роковую роль.
Хоронили Шарафа Рашидова торжественно, с высшими государственными почестями. Над его гробом клялись быть верными его памяти и его делам, продолжать его дело по развитию и процветанию Узбекистана. А председатель Совета Министров Н.Худайбердиев произнес со слезами на глазах: ”Клянемся, дорогой Шараф Рашидович, выполнить ваше обещание дать стране шесть миллионов тонн хлопка!” Похоронили Рашидова в самом центре Ташкента, недалеко от Дворца пионеров. Был разработан проект строительства мемориального комплекса, который мог бы стать местом паломничества трудящихся.
Но все круто поменялось. Летом 1984 г. в Ташкент внезапно прибывает группа сотрудников ЦК КПСС во главе с секретарем ЦК КПСС Е.Лигачевым для проведения ХVI пленума ЦК КП УзССР по избранию нового первого секретаря вместо Ш.Рашидова. Видно, у Е.Лигачева было особое поручение превратить пленум в сборище антирашидовского содержания, нечто вроде ХХ съезда КПСС. От начала до конца все выступавшие, которые еще недавно клялись в верности его памяти, чернили его, разоблачая его как деспота, коррупционера, взяточника, нанесшего непоправимый ущерб узбекскому народу. Его обвиняли в преследовании честных людей, осмелившихся говорить ему правду, создании в республике обстановки раболепия и лизоблюдства, кумовства. Речи ораторам готовили спичрайтеры из Москвы. Спектакль удался. Рашидов был свергнут с пьедестала героя и вождя, бескорыстного и неподкупного, а заодно и следственной группе дали в руки мощное моральное оружие борцов против “рашидовщины”. Теперь всякое противодействие работе следственной группы могло расцениваться как бунт против решений ХVI пленума ЦК КП УзССР.
1-м секретарем ЦК КП УзССР был избран никому неизвестный и ничем не отличавшийся от других Б.Усманходжаев. Правда, у следственной группы и на него имелась информация о взяточничестве, но Е.Лигачев стал за него горой.
По решению пленума прах Рашидова эксгумировали и перезахоронили на чагатайском кладбище, где покоятся видные деятели культуры и науки, общественно-политические деятели республики.
СОКРОВИЩА ХЛОПКОВЫХ КОРОЛЕЙ
«Хлопковое дело» в УзбекистанеМежду тем следственная группа продолжала работу, и чем глубже она проникала в тайны рашидовской системы, тем больше поражали масштабы коррупции в высших эшелонах власти в республике. Все высшие должности, ордена, звания Героя Социалистического труда покупались и продавались. Определенного тарифа не было, но все должно было быть по чину.
В конце 1983 г. А. Каримов был снят с должности первого секретаря Бухарского обкома партии и назначен заместителем министра ирригации и водного хозяйства. Это дало возможность следственной группе арестовать его без санкции Политбюро, но на всякий случай Т.Гдлян заручился согласием К.Черненко, который заменил в июле 1984 г. скончавшегося Ю.Андропова. 11 августа 1984 г. он был арестован в Карши, специальным самолетом доставлен в Москву и помещен в Лефортовскую тюрьму, где просидел до суда, до 1987 г., который осудил его на 20 лет. Он дал убедительные показания о даче взяток Ш. Рашидову в особо крупных размерах.
В тот же день был арестован генеральный директор Папского агропромышленного объединения Наманганской области Герой Социалистического труда Ахмаджон Адылов, считавшийся крестным отцом агропромышленной мафии и являвшийся некоронованным «королем» Наманганской области. Он имел прямой выход на Рашидова и многими должностями в высших эшелонах власти распоряжался он. Рашидов знал, что у него непосредственные связи с высшим кремлевским руководством и побаивался его. И до сих пор не раскрыто, как этот малограмотный человек, который до сих пор отбывает срок в Бухарской тюрьме, мог иметь такое влияние в республике.
Между тем все арестованные начальники УВД начали давать показания о даче взяток министру внутренних дел генерал-лейтенанту К.Эргашеву, и многие нераскрытые уголовные дела вели к нему. Но по каким-то каналам ему стало известно о принятом решении, и он застрелился перед самым приходом наряда для его ареста. При обыске в его доме и тайниках было найдено 10 млн рублей наличными, принадлежавшие лично ему. При дальнейшем расследовании было выявлено, что практически все руководство республиканского МВД было коррумпированным и состояло на содержании крупных организованных воровских групп. Практически был сформирован преступный альянс из воров, разбойных групп и бандитов и аппарата МВД — неслучайно 70-80-е годы были наивысшим пиком грабежей квартир, угонов автомобилей, разбойных нападений, убийства людей. Узбекистан стал первой республикой в Советском Союзе, где преступники стали захватывать в заложники детей, требуя выкупа. Покончил жизнь самоубийство и первый заместитель К. Эргашева Г.Давыдов. Его самоубийство также представляет тайну, покрытую мраком. Он выстрелил три раза в голову — и каждый выстрел был смертельным.
После недолгих поисков следственная группа при сотрудничестве с сотрудниками республиканского КГБ установила, наконец, места хранения сокровищ А.Каримова. Случайно была найдена тетрадь, в которой его рукой подробно были описаны места его “сокровищ”. Они были разбросаны по разным местам в кишлаке Севаз, недалеко от Шахризябса. Только в одном из них было изъято 1820 золотых колец, 30 пар сережек с бриллиантами, 20 золотых цепочек и 10 золотых браслетов. В этом кишлаке наличными и драгоценными вещами было обнаружено ценностей на 10 млн рублей.
Найдя в Кашкадарье “золото Каримова”, следственная группа вышла на след другой мафиозной группы, которую возглавляли первый секретарь Кашкадарьинского обкома партии Р.Гаипов и начальник УВД области Х.Норбутаев. О деятельности этой группы рассказал арестованный секретарь одного из райкомов партии Н.Мелеев, в доме которого был обнаружен один миллион рублей. У следователей уже были факты взяток, полученных Р.Гаиповым от председателей колхозов, секретарей райкомов, председателей райисполкомов и руководителей различных торговых организаций. При расследовании дела МВД К.Эргашева стало известно, что его продвигал Р.Гаипов, у которого тот ранее работал начальником УВД области. В течение двух лет малограмотный милиционер получает звание генерал-лейтенанта и становится главой ведомства внутренних дел республики.
В апреле 1985 г. следственная группа получает от нового генерального секретаря ЦК КПСС М.Горбачева разрешение на арест Гаипова. Несмотря на полную секретность готовившейся операции по его аресту, Р.Гаипова предупредили о необходимости принять “мужественное решение”, означавшее на партийном языке — кончай самоубийством. Видимо, до последнего момента он не верил в возможность ареста, но, увидев дом окруженным машинами и людьми в штатском, он решился. Когда сотрудники КГБ вошли в его комнату, он уже был мертв. Он нанес себе семь ножевых ран и трудно поверить, что харакири совершал он сам.
Изъятые у Р.Гаипова документы дали основание для ареста ряда других руководящих деятелей МВД. Были арестованы начальник Бухарского УВД М.Норов, заместитель министра внутренних дел Т.Кахраманов и сын Гаипова Арслан Рузметов, ставший в 30 лет начальником ташкентского аэропорта, и многие другие. Допросы арестованных сотрудников МВД показали всю глубину разложения правоохранительных органов республики. Все руководство МВД погрязло во взяточничестве и злоупотреблениях. Они не боролись с преступностью, а сотрудничали с преступными группировками. Для сотрудников МВД стало престижным иметь дружеские и деловые связи с этими преступными группами. Резиденция Салим-байваччи на ипподроме в бухарском кафе “Бега” превратилось в центр связи с сотрудниками МВД. Здесь постоянно обедали и ужинали высшие чины милиции, начальники управлений, руководители районных подразделений ГАИ и др.
УДАР ПО КРЕМЛЮ
Гдлян и Иванов пришли к заключению о существовании организованного сообщества партийного руководства, МВД и преступных организаций и доложили об этом Генеральному прокурору. Тот поставил в известность М.Горбачева, который к тому времени стал Генеральным секретарем ЦК КПСС. Факты, представленные следственной группой, были ужасающими, и решено было послать в Ташкент Б.Ельцина, только что избранного секретарем ЦК КПСС, бывшего первого секретаря Свердловского обкома партии. Он пробыл в Ташкенте неделю в сентябре 1985 г. и провел тщательное расследование соответствия выводов следственной комиссии реальному положению в республике. В докладе Горбачеву Ельцин утверждал о массовой коррупции в высших эшелонах власти в Узбекистане, о дискредитации ими советского государства и поддержал предложение следователей о смещении Усманходжаева и его аресте. Но Горбачев и слышать об этом не хотел. Он честный коммунист, утверждал Горбачев, за него ручается сам Егор Кузьмич! (Лигачев, который проталкивал его на ХVI пленуме.)
Однако под тяжестью неопровержимых улик о преступной деятельности Усманходжаева М.Горбачев все же согласился на его отстранение от должности 1-го секретаря ЦК КП УзССР. В январе 1988 г. он был смещен и его место занял Р.Нишанов, уже бывший в 60-х годах в этой должности. Событиям в Узбекистане надо было дать оценку, этого требовала политика гласности и очищения партии. 23 января 1988 г. в органе ЦК КПСС газете “Правда” была опубликована статья В.Овчаренко «Кобры над золотом», в которой были представлены материалы следственной группы и раскрыта вся омерзительная картина преступной деятельности руководства Узбекистана. Причем речь шла не о простых хлопкоробах, а о высшей элите партийного и государственного руководства, руководителях центрального аппарата и областных комитетов. Коррупция поглотила партийную совесть и сознательность, карьеризм убил честь и достоинства, надо очищать партию – таковы были главные идеи статьи.
Статья в “Правде” стала сигналом для других органов СМИ и началом кампании по развенчанию деятельности партийных деятелей и партийных органов. Практически не осталось ни одного органа СМИ, как в центре, так и на местах, которые не выступили бы с разоблачительными статьями темных дел партийного руководства. Центральное телевидение организовало серию передач о коррупции в партийных органах. Были подняты материалы сталинских репрессий тридцатых годов, увидели свет подлинные документы партийного террора после войны.
Ослабление власти Кремля развязало руки следственной группе. В Узбекистане началась новая волна арестов. 19 октября 1988 г. в один день были арестованы бывший секретарь ЦК КП УзССР А.Салимов, ставший к тому времени ректором Ташкентского ирригационного института, Б.Усманходжаев и бывший секретарь ЦК Р.Абдуллаева. На следующий день был арестован первый секретарь Ташкентского обкома партии Мусаханов. Маховик следствия раскручивался все сильнее. В 1989 г. были арестованы второй секретарь ЦК Осетров, первые секретари обкомов: ферганского – Умаров, наманганского – Раджабов. Затем последовали аресты первого секретаря Каракалпакского обкома партии К.Камалова (свата Ш.Рашидова) и бывшего председателя Совета Министров Н.Худайбердиева. Последний честно во всем признался и добровольно отдал 514 тыс. рублей, полученных в виде взяток. Камалов утверждал, что систематически давал взятки Рашидову за продвижение “своих людей” на высокие должности.
В Москве забили тревогу, цепочка преступлений вела прямо в Кремль и на Старую площадь в кабинеты высшего партийного руководства. В докладах следственной группы замелькали фамилии секретаря ЦК КПСС по кадрам Разумовского, заведующего отделом ЦК по сельскому хозяйству Истомина, наиболее часто звучали имена членов Политбюро Лигачева и Соломенцева, а также заведующих отделами Смирнова и Ишкова. Наконец, всплыла и фамилия председателя ВЦСПС, члена Политбюро Гришина. Все они брали взятки у руководителей Узбекистана за различные услуги.
Следственной группе удалось установить, что лишь в 1983 г. в Узбекистане была приписана 981 тыс. тонн несобранного, т. е. несуществующего хлопка, за что республике было уплачено 757 млн рублей, из которых 286 млн исчезли в неизвестном направлении, а, попросту говоря, были похищены всей этой “авторитетной” ташкентско-московской номенклатурой. А ведь в тот год М.Горбачев был секретарем ЦК КПСС по сельскому хозяйству. Неужели он не знал об этих хищениях? Дело вырастало из хлопкового в общесоюзное политическое. Деятельность следственной группы решено было пресечь.
Как обычно, было принято решение ЦК КПСС о приостановке её деятельности и организации другой. Но ситуация круто изменилась и решение ЦК лишь усугубило положение. 19 января 1989 г. Гдлян и Иванов собрали в Москве пресс-конференцию, на которой рассказали обо всех преступных делах партийного руководства страны, которые им удалось собрать. Это вызвало в стране бурю. Попытка административными мерами сместить их потерпела полный провал. Демократы провели следователей в народные депутаты, и первый съезд народных депутатов СССР отказался лишать их депутатской неприкосновенности и увольнять с работы. Выступление Т.Гдляна прозвучало как обвинительное заключение в адрес КПСС. Он открыто заявил о преступниках в Кремле, о том, что страной управляют взяточники и карьеристы, безнравственные и беспринципные интриганы. Власть КПСС уже трещала по всем швам.
«Совесть и Фемида»
(Печатается в сокращении)
Loading...